Куда ведут Врата в историю? или Тбилиссимо!

Локсий Ганглери
1. НИЖНИЙ МИР ПРОШЛОГО

Прошлое... Будущее...
А ГДЕ они расположены?

О будущем говорить нечего. О Конце времён мы знаем давно, и он, судя по всему, не за горами. Надо не говорить, а уже готовиться - тем паче, что НАШ конец, всё-таки, раньше...

А вот о прошлом говорят по-разному. Не в том смысле, КАКОЕ оно (3), а ГДЕ оно, так сказать, прячется.

Для многих народов прошлое – это власть тирана: оно управляет, помимо нашей воли, нами, и самой нашей волей – оставаясь, при это, невидимым и недоступным! оно прячется где-то за нашей спиною, подобно коварному охотнику за головами: ведь, направляясь в будущее, мы идем вперёд, оставляя прошлое ПОЗАДИ.
Остаётся спросить только: ГДЕ прячет прошлое то, ЧТО оно прячет от нас? или где оно прячется, быть может, от самого себя?..

Немало народов смотрят на прошлое совсем по-другому: прошлое, говорят они, свершилось – потому и стоит у нас перед глазами (даже если мы предпочитаем его не видеть), а вот грядущее невидимо, ибо стоит за плечами, дыша в затылок. Значит,  будущее, это либо надежный тыл, либо предатель, готовый нанести удар в спину! Если смотреть ТАКИМ образом, историк – это охотник (за привидениями): он высматривает добычу, что умело скрывается в чаще леса – леса, в котором, как в мангровых зарослях, переплетены, причудливым плетением, все «направления» времени. В котором СЕГОДНЯ – всего через пару часов – станет ЗАВТРА – и, одновременно, ВЧЕРА!..

Однако, все они недоступны – и недоступны «почти» одинаково: и Завтра, и Вчера, и даже – увы! – Сегодня. Единственное, что делает время (условно) доступным, это ИСТОРИЯ.

В сущности, эти три «вида» времени так переплетены, что один невообразим без другого: словно в амазонских джунглях, где только змеи могут отличить корни от веток, а ветку от ствола. И в самом деле: для понимания природы времени и сущности истории полезнее гулять в лесу, чем думать или читать: когда мы на природе, мы ощущаем единство времени, а когда думаем – нет! И потому, стоит попытаться, представить себе время – не в мыслях (ЧТО бы не значило тёмное слово «мысль»), а в образах окружающего нас мира.

Есть еще один взгляд на прошлое. Вот, скажем, если вы (несмотря ни на что) подольше останетесь на моей странице еще чуть-чуть, то скоро, эта фраза окажется наверху, а рассказ о видениях космонавтов – внизу. Впрочем, всё будет так же, если вы и бросите этот текст: будет, но не для вас, хе-хе.
Но вот, допустим, вы бросили этот текст, и вышли на улицу. Там, на земле, всё, что было раньше, уходит ниже – так вам скажут и геолог, и археолог, и простой трубоукладчик: чем глубже, тем древнее! Не знаю, почему, но и в родимом «эфэсбуке», и прочих сетевых мотелях, всё так же...

Итак, форумы и тексты, верхний слой земли, обжитый нашими костями и нашими камнями, а под ними – иные камни, уже без прошлого, без истории: камни ведь обретают прошлое – то есть, жизнь! – лишь с вовлечением в историю людей (4). Помните смотровую площадку в Гран-каньоне на плато Колорадо? Его протяжённость с востока на запад примерно равна протяжённости границ Грузии, а в высоту – на восемнадцать сотен метров! – можно проследить четыре геологические эпохи, едва ли не всю историю Земли!

Хорошо. Допустим, под нами – прошлое, а над нами – будущее (хотя на сей счет метафоры молчат). Но почему все древние люди интерпретировали первое как Нижний мир, а последнее – как Верхний? Причем, Нижний мир был таковым и у тех народов, которые имели совершенно отличный от нас способ погребения, и даже у народов, обитающих в зоне вечной мерзлоты! – то есть, для кого глубины земли были вовсе недоступны. То есть, Нижний мир каким-то образом связан с прошлым...

В Вальгалле пребывают воины. За храбрость и подвиги, громовержец и бог войны Один наградил их чудесным образом жизни: весь день, они бьются в жаркой схватке, вновь погибают, а потом, как ни в чем не бывало, встают и кутят всю ночь. «Весь день... всю ночь...» Какие же это дни и ночи? Какая же это история?!

А можно ли назвать словом «история» геологические процессы на Земле и за ее пределами – вроде падения астероидов? Подобно тем, что бьются и пируют в Вальгалле, вулканы воздвигают горы, те – дают рождение рекам, а реки вновь выгрызают горы, превращая их в землю и зелень – пока снова не грянет кара из Нижнего или из Верхнего мира...

А что, если поступить иначе: не отправлять в прошлое или в будущее, а подняться и посмотреть сверху? Быть может, что-нибудь изменится?..
С высоты дронова полета исчезают детали – город кажется логичней и чище. Выше, все становится белей и белее. А еще выше – на недоступной ни дронам, ни самолётам высоте – видны только вода и воздух: общий, единый пейзаж пока голубой планеты!..

Но единственный ли это пейзаж?


2. ВЗГЛЯД С ВЕРХНЕГО МИРА

...«Сначала, я увидел тот самый двухэтажный дом, в котором родился. Причем, именно таким, каким он был тогда, до перестройки! Недалеко была крыша трансформаторной будки, с которой мы били стекла в школе. А повзрослев, мы с ребятами на этой самой крыше по вечерам проводили время поинтереснее…»

«Я не верил своим глазам: это же была аллея, слева от которой располагалась моя школа – прямо, как на ладони! А рядом – кинотеатр, в котором мы прятались на шатало. И наш любимый стадион, и пивнушка – друг больших перемен, хе-хе!..»

«Я видел их как в кино: вот – бульвар. Вот – лоток с мороженым: лотошник-прикольщик таскал его, на свое усмотрение, по разным точкам квартала. А вот – летний кинотеатр: очередь в кассу, помню, змеилась вокруг деревьев и фонарей сквера, окружавшего некогда сад!..»

С первого взгляда... казалось бы, что здесь необычного?
Ну, кроме того, что рассказчики видят вещи не в их нынешнем виде, а так, как они выглядят много лет назад – в их детстве. Причём, люди эти не поэты, не люди, которые, так сказать, параллельно с расширение вселенной расширяют свое сознание. Это – более чем благопристойные люди, среди которых не принято говорить о паранормальных явлениях – даже запрещено! Эти люди – космонавты! – они вдруг увидели свои родные места в иллюминатор, прямо с орбиты! Даже не знаю, ЧТО удивительнее: что они ВООБЩЕ что-то увидели? или то, что они увидели всё ТАК, КАК оно выглядело десятилетия назад?! ЧТО делает недоступней эти места – или, может, эти картины? – тысячи километров, отделяющие Землю от корабля, сотни тысяч вёрст пустого и темного пространства? – ИЛИ десятилетия, разделяющие нынешний облик улиц и домов от облика прошлого?

Можно, конечно, поставить вопрос иначе: ну, а КАКАЯ, собственно, разница между прошлым и будущим? – не для истории, а для нас с вами, ведь оба они равно недоступны. Так же недоступны, как и мир подземный или космическое пространство...

Доступны для нас только слова – эти, своего рода, одновременно микроскопы и телескопы, делающие недоступно малые и недоступно большие предметы соизмеримыми, сопричастными с нами.


3. В ЭПОХУ ПРОРУБИТЬ ОКНО!..

Одно из таких слов – грузинское слово «кари», с которого я хочу, наконец, начать свою историю. В грузинском языке нет буквы \ звука «к» – такого как в русском или европейских языках; есть мягкое (с придыханием) «к»: скажем, в слове «калаки» (город). А есть и твердое К (гортанное, или с точкой снизу) – как в имени «кала», имени, которое носила древнейшая в городе улица (5).
А еще, с К начинается помянутое уже слово «кари». Его современное значение – «дверь, ворота», однако в древности «Кари» значило еще и «Раздел в крупном эпическом произведении». То есть, у большой книги имеется много врат, через которые можно войти в книгу, ровно в город – или наоборот: город имеет разные главы, в смысле рельефа или истории. Не стоит думать, что врата – обязательно проём в стене или арка со стражей. Бывает так: стоят ворота, которые либо не открываются, либо никуда не ведут (как литературная дверь в Джойсовском Дублине). А бывает и так: перебрался через овраг – и ты уже в другом измерении: здесь другие дома, другой климат, другая истории....

Однако, не будем забегать вперёд! – есть много путей, и много входов и врат, ведущих... ведущих туда, куда нас манит магнит открытий. Приотворим только ворота – а дальше как Бог даст...


4. ОСНОВАТЬ ГОРОД - ЭКЗАМЕН ПРОМЫСЛА

А начнём мы издалека – откуда и начинается всякая истории – с предыстории...

В незапамятную, ещё до-римскую, эпоху, где-то на полпути между Милетом и Тартессом, предводитель сиракузских пиратов-колонистов Ликефал Колофонский высадился на юге Тирренского моря –– и решил посуху пробраться к Адриатике.
Но прежде всего – охота! Ведь надо помнить, что для пассионариев древности охота была не культурным досугом и не первобытным видом шоппинга, а ещё и разновидностью гадания – гадания творческого, свободного (человека): по числу и качеству добычи, по еще каким-то показателям, вожди-охотники – будь то цари или пираты – узнавали волю богов.
...как Ликефал понял довольно скоро, воля богов была не на его стороне.
Начинало смеркаться, когда колонисты вышли к довольно мрачному озеру. Странно, что они вообще попали сюда! – ведь все звери и птицы сторонились этого озера и его окрестностей. Несмотря на своеобразную живописность, озеро отпугивало всё живое. И вскоре, столбом стоящий запах поведал грекам имя озера: Аорно – «Местом без птиц». А ещё, он нашептал воинам, что именно здесь находится вход в преисподнюю: портал мертвых ведь и должен пахнуть мертвечиной!

Основываясь на этой– железной, а точнее, серной – логике, многие народы Италии, Исландии, Африки и Индокитая сторонились серных истоников, не только в силу неприятного запаха...

Однако это – лишь присказка. Сама же история, о которой я хотел вам поведать, началась спустя четыре века после незаметной охоты сиракузких пиратов, и через четыре моря от недоброго Аорнcкого озера...
Здесь, в стране месхов или тубалов, теплым октябрьским полуднем царь Иверии Вахтанг Горг-аслан выехал на охоту. Это место напомнило ему Авчалу – юго-западные окрестности Мцхета: Мтквари делала здесь крутой угол, и, словно нехотя, устремлялась в теснину крутых склонов, покрытых колючим кустарником.

А теперь Волчья Голова ждал знака, ждал ответа...

Излучина реки в теснине была местом, скорее, для соколиной охоты: не развернуться здесь ни псам, ни коням, ни оленям! И Волчьеголовый царь спустил с шеста своего верного спутника, остроокого и быстрокрылого. Быстры соколы – скора соколиная схватка. На сей раз, однако, сокол куда-то запропастился – словно они с фазаном были заодно... «Да уж!» – грустно подумал царь, – «Там, в вышине над горой, им неведомы скалы теснины, не страшен колючий кустарник. Даже вражда незнакома, возможно... а царь там – один: сам полёт!..»

Но сокол не подвёл! Спикировав, откуда ни возьмись, на фазана, он схватил красивую птицу и они вместе рухнули вниз! Поди-найди, теперь, невеликих птиц на крутом, густо заросшем склоне!
вот – чудо! довольно скоро, вассалы царя обнаружили весьма необычную картину: хищник опустил раненное крыло в родник – а поодаль, у другого родника, в глубокой луже лежала жертва. Царский сокол у первого, теплого источника, чувствовал себя довольно бодро. Фазан же был не только убит, но уже и сварен!..

Сокольничий царя расхохотался: ну и диво!
...А царь... царь спустился с коня, широко перекрестился и, совершив низкий поклон на восток, смахнул слезу... Тем же вечером, Вахтанг Горгасал принял решение. А когда миновала зима, начал строить храм на левом берегу реки. Храм он назвал «Метехи» – от слов «ме втехе» – то есть, «я нарушил [слово]».

Вот, чего дожидался – чего опасался великий царь, и на что надеялся!
Вот, о чем напомнило ему ЭТО место для охоты...


5. ПЕРВОЕ КАРИ В ИСТОРИИ ГОРОДА

Именно здесь, на изломе Мтквари, назначена была схватка с великаном-разбойником с дикого Севера, Ос-Боготуром. Морозным весенним днём, великан двинулся вплавь через Мтквари, а молодой наследник, Хосроид Вахтанг, поджидал его на том самом месте, где располагался он сейчас, верхом на коне. И вот, страшный великан уже подплывал к правому берегу, когда его соперника поразило догадка – как молния: «Мне не выстоять в схватке... – или сейчас, или никогда!»
Тогда будущий царь выхватил пращу, и... через мгновение, недовольные волны реки унесли бездыханного великана вдаль к водам Каспия...

Странное предание... ведь царь Вахтанг Горгасал не только победоносный сардал, не только святой благоверный царь-созидатель, но и любимый в народе герой! Согласитесь: воспринимать царя как СВОЕГО – семнадцать столетий спутя! – редкая честь! А разве припишет народ своему герою поведения недостойного рыцаря (6)?

Дело тут, думаю вот в чём. В народном сознании, помазанник Божий есть носитель особой миссии – «он живет по законам иным». В известном смысле, даже не по закону, а по благодати: царь не может позволить себе львиной доли наших, простых человеческих радостей – зато ему дозволено многое из того, ЧТО нам ни к чему или недоступно!
Я понимаю: догадка моя выражена довольно коряво, а главное – в ней и соблазн, и безумие. И всё-таки, дело, кажется, обстоит именно так.

В знак покаяния, как символ примирения с Промыслом, царь Вахтанг воздвиг еще четыре храма: Самтависи – на севере, Сиони – на юге, Эртацминда – на западе, и Цилкани – на востоке. И все эти храмы – с Метехи, в центре – сохранил Господь, приняв покаяние царя, помиловав его приношение (7).

Таково первое Кари в истории Тбилиси.


________________________________
(1) Дело не только в поговорках. В джунглях Амазонки, на территорию около 5 млн. кв. км. Земли достигает 1% солнечного света – и это всего в нескольких сотнях километров от Экватора!

(2) Ранне-средневековый термин, обозначающий Путеводитель для паломников

(3) С этим-то всё понятно: у НИХ оно хорошее, а у НАС плохое, par excellence! :)

(4) Конечно, прошлое есть у всего. Но у НЕ наших камней оно невидимо и мертво – как (в меньшей степени) у дам постбальзаковского возраста или «необескомпромаченных», хе-хе, политиков.

(5) Бывшая ул. Леселизе, которую я называл «Веселидзе». Теперь её назвали именем безвестного Котэ Абхази – чисто назло советскому прошлому!

(6) В отличие, скажем, от народов с развитым культом Дао – те сочли бы поведение юного наследника вполне адекватным, оправданным!

(7) Храм простоял на том месте до прихода монголов – ровно столько, сколько строился Кёльнский собор. А после разрушения монголами и до наших дней, Метехи стоит без изменений столько же времени, сколько стоял, недостроенным, Кёльнский собор. Это так, к вопросу о приоритетах... интересно, построили бы, вообще, главный собор Германии, если бы он разрушался столько раз и столь беспощадно, как разрушались храмы в Тбилиси?