У ребят все обозначалось какими-то особенными терминами – если и слова были те же самые, то произносились они со значимостью серьезных величин. Так, когда Гена спросил:
- Слышь, есть ку-рыть?
То ответ был:
- Курение убивает.
Ответ, впрочем, никакой реакции не вызвал, ибо пацаны много не говорят, а Саша, парень светлый, тут и ответил:
- Ты, слышь, вон. На ппарапппете, - и было понятно, что парапет – что-то основное, что-то краеугольное, базис - раз буква «п» произносится так усиленно, так акцентированно, умноженное на два, на три.
Ребята сидели на присядках, курили и плевали перед собой.
- Слышь, я манал, я принесу стуллльчик, - сказал Саша, и это словно бы был какой-то акт, словно бы Прометей вот-вот должен был подарить людям огонь, но в итоге это был стульчик, и вот, Саша вышел из двора со старой крашеной скамейкой, уселся и был главным – так как все остальные продолжали сидеть на присядках. Однако, на ппараппете имелся пузырь, и это облагораживало вечер.
В наличии помимо Саши имелся тут вроде бы и Славик, парень, типаж которого часто дефинировался в народе как «армянистый».
- Гаси, - сказал Славик.
- Давай, - сказал Гена и загасил.
Некоторое время курили молча, исходя из правила «нормальные пацаны много не говорят», но потом речь все же зашла о врезке, деле серьезном, личностном, и тут немногие люди вообще не знают, о чем речь. Я точно могу сказать – все зависит от локации. Если вы не знаете, то и не узнаете, а потому этот рассказ же все имеет определенную смысловую нагрузку.
Глагол «врезаться». Вы, наверное, подумаете, врезаться – это друг с другом столкнуться, или ехать на машине и, например, встретить столб или забор, или, например, стенку продуктового магазина, но как бы не так. Действо тут другого характера: надо выехать желательно ночью или поздним вечером, проехать поля, найти трубу, включить автоген, прорезать дыру, подключить шланг и начать наполнять бочку. После этого надо «слышь, или до армяна ехать, или до цыгана», сдать добытую в ходе врезки жидкость и желательно сразу же взять, и «если армян сразу не забашлял», то хотя бы что-то взять – нельзя же так, чтобы все оставалось насухую, или, на крайняк, «слышь, там пацаны сидят, поеду, там перекинут». Дело, конечно, не в алкоголе, однако, смазка для души необходима, а более тут и нет никакой смазки у русского человека. Или, думаете, женщина. Ха!
- Бабец там заварил, - сказал Саша.
Курили. Никто не спрашивал, что это значило. Но потом все же пришло пояснение:
- Родной борщ варит.
В современном пацанском языке слов не так уж много – Родной – женщина, шерсть – она и есть шерсть, что-то типа хитрый гад. Любой человек (не важно, какого пола) – Вася, спасибо – душевно, щемить – многозначный глагол (например, пошел в магаз и хлеба щеманул), фон – сложившаяся ситуация, ряжье – святое слово (даже если у тебя в кармане ничего, надо постоянно напоминать – слышь, пацаны, раньше у меня было много в натуре рыжья), маза – оценка нынешней ситуации (есть маза или нет мазы).
Общение через Васю в ту пору только набрало обороты:
- Вась, а закуски нет? – спросил Гена.
- Нет, Вась, - ответил Саша.
- Ты, в пакете там же, Вась, - заметил Славик.
Гена покопался в пакете.
- Где, Вась?
- Вась, ну я не знаю. Там глубже, Вась.
- Вась, да глушняк.
- Ну значит, съели, Вась.
- А не, тут есть хлеб.
- Ты, да, зачем жрать? Как потом жить с большим лицом?
- В натуре, Вась.
- Ты, да Вась, не в падлу.
- Да в падлу, Вась.
- Это и вся водка, Вась?
- Да лень руку протянуть и посмотреть, Вась.
- Вась, да мазы нет вставать.
- Братуха, ну по шурику бы сделал и всё.
- Да инвалид я, Вась.
- Ты, да я тоже инвалид.
Так вот, Саша намедни врезался, и это было событием – с деньгами был перепад, а работал Саша на заводе, и озвучивалось это так: ты, слышь, на муке. И было не ясно, как там – на муке – мелят ее, носят на спине мешками или еще чего-то делают. Во всяком случае, работал Саша то в дневную смену, то в ночную, но были и выходные на неделе.
Рассказ звучал примерно так: на трубе сейчас поставили датчики, и если ты врезался, надо быстро качать и быстро мотать, и надо смотреть, как мотаешь, чтобы был хороший отход. Но ночью если едешь по фарам («по приборам ехать не судьба, брат, не самолет»), то тебя видно далеко, и это надо иметь это в виду, чтобы не было палева, чтобы впоследствии не попасть в прикрывалово. В зависимости от местоположения врезки, на весь процесс отводится строго ограниченное время. Техника безопасности.
А еще, недавно Саша продавал свою «Шоху» («слышь, она, того рот, самая мяХкая). Приехали в Армавир по объявлению ребята, и правильно ехали – у Саши на продаже стояло две «Шохи», как раз одна так себе, а другая «мяХкая», а была еще семерка-перевертыш, но ребята ее хорошо выровняли, не специалист бы ничего не определил. Саша тут ребятам рассказал о том, что «Шоха» чисто с ВАЗа (с вазззз-а, пацаны)
- Там у чертилы целый склад, - пояснил он, - чертило там малость мутит, но он так, на кармане что осело, он чисто играет, кричит – что было, все прошло. Говорящая фамилия, короче. Короче. Малафеев. Понял. Чисто Малафеев. Я по таблу раскусил, что жук. И, короче. Короче, это. Я недавно врезался.
Так как ребята не поняли, о чем речь, они подумали, что Саша в кого-то врезался на автомобиле своем (а ездили он еще на одной «Шохе», очень зеленой, какой-то морской, которая, по его словам, была иранская).
- Короче на Иран наши завезли партию, думали на Иране там пучком – чисто дешево, пацаны тут же разберут. Не, не брали. Стоят, понял, гниють. Ну они простояли там может лет пять, их погрузили и повезли на Новороссийск. Мне пацанчик маякнул, что можно сгрузить. Я короче мотнулся. Экспортный вариант. Вишь, молдинги какие.
В наше время народ стал уже и забывать культ автомобильной классики, народные поверья о каких-то необыкновенных вазовских вариантах (то импортная, то экспортная, то с лицензионным карбюратором, то с правым рулем, а то и коробкой-автомат), да и вообще – что было, то прошло. Не вернуть. Дело ж было еще раньше, и далеко не у всех были иномарки. Пацаны крутились.
Пока ехали оформлять страховку, Саша рассказал, как врезался.
- Я, короче, пацаны. Я уже тарахтел. Год, как вышел. Понял?
- А чо было?
- Да закрывали малость слышь.
- В смысле, в тюрьме?
- В прикрывалове, брат.
- Много давали? – был вопрос.
- Да так, эта…. Эта… Ну двушку чисто, понял. Еще выплачивал. Но я так, немного присел, но уже всё. Да тогда сигнализации не было, половина Армавира врезалось.
Ребята только теперь поняли, о чем речь шла, а уже после додумывали это дело, обсуждали. Но все же, проясним и мы этот вопрос – в свое время был построен большой и толстый трубопровод, по которому шла густая живительная струя, и много местных ребят потянулись к струе этой, следуя старым русским принципам:
- надо крутиться
- надо слышь крутануться так, чтобы день поработал, всю жизнь отдыхаешь
- схватил, побежал
- надо жить мужиком
- живу по жизни пацаном, кручусь
- каждый крутится, как он может
Халява, впрочем, ныне минимизировалась, и просто так ты уже ничего не схватишь. Саша же после продажи «Шохи» приехал домой, и, открыв дверь, крикнул:
- Родной! Родной, ты дома?
Нет, Родного дома не было, она вышла в магазин, а по пути встретила Юльку – у той горели глаза. Она рассказывала о вещах необыкновенных, о таинствах автобусного тура.
- Кума ездила, дешево.
- Ой.
- Да я тебе говорю. Поезжай.
- Ой.
- Что, денег нет?
- Да так.
- Зачем тогда живешь с ним? Ищи богатого. Вон, Людка нашла богатого, в Турцию съездила.
- Мусор?
- Нет. Был мусор. Сейчас нашел место на заводе, там хороший лаваш. Через своих.
Саша собрался на работу, завел двигатель «Шохи» (то была другая «Шоха», но и вообще, Саша всегда занимался только шестерками, так как очень уважал эту модель), стоял, курил, и потом был сигнал. Он взял свой мобильник и слышалось:
- А?
- Чо?
- Ты, да мы его найдем.
- А кто его ищет?
- Слышь!
-А____аА?
- Слышь, когда?
- ЧеЁ
В эпоху среднего мобильного телефона, когда сей аппарат был уже у всех, однако, все еще было принято колотить понты относительно наличия у тебя какой-то редкой модели, все пацаны разговаривали в таком стиле, и большое количество боевых понтовитых междометий должно было подчеркивать статус. Слышались выкрики, эмоциональные фразы типа «ты где?», «я тебя найду», «ты, я торчу бабло», и самое главное – необыкновенный по своей силе вопрос «А-а____аА?»
Саша поговорил. «Пацанчик кричал, что можно от черта пригнать чисто пятеру, и у него еще стоит десятина, но там номер перебитый» . Саша сел на свою «Шоху» и поехал на работу, и вот, вскоре там, на рабочем месте, он слушал рассказ Миши («пацанчик хотя и простой, но себе на уме»).
- Вчера заливали. Ну как. Ну мы сразу бы не залили, и без миксера бы не залили. Да один миксер киданул, но то, кажись, армян. Но тут приехал другой, а тут приезжает сват. Ты, да кум когда заливал, там за была помощь, пацан сам не рвёт, всегда есть ллл-юди.
- Вдвоем заливали? – спросил Саша.
- Нет. У меня бы пупок развязался. Еще был кум. Потом еще подкумок приехал.
- А я, по-ходу, скоро мотанусь на Россию, - сообщил Саша, - надо пригнать. Да я так. Там дела мало. Чертило поехал на Германию, поглядим, что пригонит? Может и я поеду? Или мне визу не дадут?
- А хрен его знает, - ответил Миша.
Подошел суровый «Камаз». Надо было грузить. А уж после погрузки, когда физические силы были на исходе, Витя мотанулся (слышь, до быка мотанусь, у него там зависло) и привез пива, пиво было разливное, прохладное.
- Душевно, братан, - сказал Саша.
Дымились сигареты. Говорили о тех, кто «пригнал», о том, что «Сяву по ходу закроют», о карбюраторах, клапанах, и, конечно же, о врезке.
- Я, вот, не знаю, - проговорил Саша задумчиво, - по ходу, маза уходит. А? Мне еще Картавый сказал, что уже все – сам он, жучаро, пошел на лесосклад, там лавашово пока, потом если будет болт, кричит, что есть коны на северах.
- Хочешь податься на севера? – спросил Миша.
- Да я думаю. Да раньше кодляком ездили, сейчас, сука время не то. Пиво, по ходу, разбавили.
- Да не. По ништяку, - был ответ.