Обход шёл в быстром темпе. Проводил его Сергей Васильевич, завотделением нейрохирургии. Разговоров было мало. Сергей Васильевич сообщал своё решение по пребыванию каждого из нас в отделении. Своего рода приговор местного масштаба. Кто-то шёл на операцию. Кому-то предлагалось дальнейшее обследование. Кого-то отправляли на консервативное лечение в другое отделение. Наконец Сергей Васильевич подошёл к последней койке, на которой лежал самый пожилой обитатель нашей палаты.
- Ну, что, Иван Николаевич, в нашем распоряжении осталась только пневма, пневмомиелография. Всё остальное мы попробовали, а причину ваших болей так и не выявили...
- Я против, - встрепенулся Иван Николаевич. – Нагляделся за эти дни, что это такое.
- Тем более, - спокойно продолжил Сергей Васильевич. – Вы представляете, зачем нужно это делать. Представляете и то, что вас ожидает. От себя добавлю, если у вас есть грыжа межпозвонкового диска, то консервативное лечение не поможет. Дальше будет хуже. Решайте. Поговорите с ребятами, которые уже прошли через это. Может быть, они помогут вам изменить решение. Если останетесь при своём, завтра же переведу вас в неврологию. Лечитесь там. У нас нет возможности держать вас на консервативном лечении: койки нужны для хирургических больных. Думайте… до утра.
Попрощавшись со всеми, он вместе со свитой вышел из палаты. Иван Николаевич не повернулся в их сторону. Он лежал, устремив глаза в потолок. Мы не стали его тревожить.
После ужина как-то сам собой завязался разговор о болях, о пневме, о перспективах, которые ожидают каждого. Изредка обращались к Ивану Николаевичу. Он упорно уходил от разговора. Незаметно, мы перешли от обсуждения болячек к агитации за пневму. Предназначалась она в основном для Ивана Николаевича.
Вначале тот лежал молча. Слушал. Потом потихоньку начал отбиваться. Наконец не выдержал.
- Всё, дорогие товарищи! Не тратьте зря время. Я прекрасно слышу вас. Понимаю, что вы хотите сказать. Теперь слушайте меня. Вы можете делать с собой всё, что хотите. Вы молодые… вам терять нечего. Мне же шестьдесят два года. Я ещё пожить хочу.
После этих слов он демонстративно отвернулся от нас, мол, разговор окончен.
На следующий день Ивана Николаевича перевели в неврологию, а его «молодые – вам терять нечего» надолго осталось в палате своеобразной присказкой.