Воскресенье у Артема не заладилось с утра. Хотелось в выходной выспаться всласть, да не получилось, разбудил ранний звонок.
- Ань, вроде твоя "сонька" верещит с утра пораньше, отключить, что ли не могла? Даже в выходной покоя нет - сквозь сон пробурчал Артем жене.
- Может это твой, кто- нибудь из твоих дружков-обормотов с похмелья с утра помирает. Тебе же ближе, встань да посмотри.
Артем поежился и вылез из-под теплого одеяла. Телефон, упорно названивающий в столь ранний час, лежал на журнальном столике.
- Говорил же твой, на, это твоей Ленке с утра не спится. В семь утра-то!
- Алло! Что случилось, Елена Валерьевна? Так, понятно, а воду перекрыли? Завхоза вызови! Ругаться будет, что рано разбудили? Ничего, не переломится, все, я уже одеваюсь, через двадцать минут буду.
- Тёма, я побежала, отопление у нас в школе побежало. Ты тоже долго не валяйся, воды лучше в баню натаскай, я стирать сегодня собиралась.
- Ладно.
- Только никаких Игорьков твоих, чтобы у нас сегодня не было, а то к вечеру вас майками по деревне ловить придется.
- Ну, началось, мы с Игорехой только раз и гульнули-то, всю жизнь теперь будешь вспоминать, что ли? Да и на охоту он еще вчера уехал с Митричем.
- Вот! Путние мужики на охоту уехали, даже этот Игореха твой с добычей будет, а ты все бока дома вылеживаешь. У того же Митрича и рыба и мясо дикое никогда не выводятся. А с тебя толку нет никакого абсолютно.
- Ну не охотник я и не рыбак, а хочешь, в стайку сегодня схожу и Ваську-кабана заохочу?
- Ты мне кабанчика не тронь, сказано, к майским бить будем.
Анна между тем быстро собралась и побежала в школу, где стряслось ЧП. В школе она временно исполняла обязанности директора, поскольку сам директор, Иван Трофимович уже третью неделю как был в Иркутске, на курсах.
После ее ухода Артем хотел было подремать, да сон, что называется, перебили. Он повалялся в постели с полчаса и поднялся.
Хотя март уже перевалил за половину, зима все еще не думала отступать, на улице было ветрено и морозно. Ночью выпал небольшой снежок, и теперь весь двор был испещрен следами. Вот торопливая цепочка следов жены - от дома до калитки, вот маленькие треугольнички птичьих следов - тут что - то искали воробьи, а вот вытоптанная дорожка следов Байкала - огромной рыжей дворняги, сидящей на цепи у забора.
Артем, быстро управился по хозяйству: сходил в стайку, затопил печи в доме и в зимовье, почистил снег во дворе и решил натаскать воды в баню. Можно было, конечно, завести мотоцикл "Урал" и привезти воду с пристанционной водокачки, но, пожалуй, сейчас, на морозе, с ним больше провозишься, и Артем, взяв ведра, отправился к колодцу, благо, тот находился всего в метрах двадцати от их дома.
В этот ранний час на улице было почти пустынно. По дороге навстречу Артему попался лишь один из Филек. Грязный, заросший парень, одетый в разноцветное и даже не лишенное живописности рванье. Он вышагивал, высоко поднимая ноги, словно аист, стараясь держаться середины улицы, там, где несколько пробежавших с утра машин уже прикатали снег. Странная походка этого пешехода объяснялась плачевным состоянием его обуви, когда-то, видимо, в далеком своем обувном детстве бывшей кроссовками.
Фильками на деревне называли представителей многочисленного семейства Филимоновых. Сколько их было всего, даже живший недалеко от этой семьи Артем не знал точно. Различали только старого Фильку, отца этого семейства, окончательно спившегося мужика лет шестидесяти и мать - Филичиху, мадам очень вздорного характера и, несмотря на вечно пьяное состояние, чрезвычайно плодовитую. Бытовало мнение, что она и сама не знает точно, сколько у нее всего детей. Старшие представители этой фамилии время от времени отсиживали очередной срок за кражи и одновременно в родительском доме никогда не собирались. Младшие, подрастая, шли по этой же, проторенной дорожке, показывая завидную приверженность семейной традиции, лишь сам глава семейства держался и не был в местах не столь отдаленных последние лет двадцать.
Артем кивнул на приветствие Филька и, бренча ведрами, пошел дальше.
За зиму вокруг колодца образовалась настоящая ледяная гора. Примерно раз в месяц мужики собирались, чтобы вычистить колодец, но все равно к весне этот рукотворный ледник по высоте достигал почти края сруба, а внутри колодца образовывался настоящий ледяной лабиринт. Ведро едва проходило в узкую щель, да и то не по прямой, а по траектории, напоминающей бобслейную трассу.
Артем осторожно подошел к краю колодца, прицепил ведро и, взявшись за рукоять барабана, опустил цепь. Он уже было начал поднимать ведро вверх, когда почувствовал, что оно за что-то зацепилось, он еще чуть с силой надавил на рукоять барабана, и ведро вместе с порядочным куском цепи, оборвавшись, ухнуло в колодец.
"Вот, блин, накаркала женушка: "не рыбак", а теперь вот точно придется "рыбачить". Сходил по водичку называется, полдня теперь на колодце проторчишь", - подумал Артем и, еще раз выругавшись, поплелся к соседу дяде Мише за "кошкой". "Кошка" - это несколько сваренных вместе железных крючков, наподобие рыболовных, только раз в двадцать больше, к ним привязана длинная веревка, и все это приспособление предназначено было для "ловли" утонувших в колодце ведер.
Примерно с час "рыбалки", лежа животом на льду, не принес Артему ощутимого результата. Он порядком продрог и хотел было уже бросить это занятие, но решил закинуть еще раз, "на посошок". "Кошка", царапая своими крючьями ледяные края колодезного жерла, опустилась вниз. Артем поводил ее влево, затем вправо, насколько позволяли края обледеневшего колодца, и медленно стал выбирать вверх. "Ага, вроде что-то есть! Судя по весу, ведро-то не меньше, чем пятнадцатилитровое".
Чем выше поднимал Артем свою добычу, тем больше ему приходилось прилагать к тому усилий. Вот, наконец, в узком чернеющем отверстии показалась "кошка", один из крючьев которой зацепил не то какую-то железяку, не то корягу, но уж, точно, не ведро. По своим габаритам "улов", видимо, несколько превышал заросшее льдом отверстие и поднимался очень тяжело. "Не удержу ведь один", - подумал Артем и оглянулся на улицу. По пустой улице шел только один человек, это откуда-то возвращался давешний Филька.
- Сашка, иди сюда, помоги ведро вытащить, - крикнул Артем.
- Я не Сашка, Сашка это мой брат, я - Васька.
- Да какая разница, давай быстрее, а то веревка может не выдержать.
Вдвоем дело пошло быстрее, но вдруг Васька бросил крутить барабан и с ужасом отскочил от колодца, едва при этом не упав.
- Ты чего?
- П-посмотри чего там, в колодце!
Артем только теперь заглянул в зев колодца и сам едва не бросил рукоятку барабана. Из темноты провала колодца на него с тоской и скорбью смотрели налитые кровью мертвые глаза огромного козла. "Кошка" своим крюком поймала его точно за рога.
- Вот нечистая сила, и как он туда угодил? Давай вытаскивать, чего ты испугался? Это же козел всего-навсего.
Вдвоем они кое-как справились с нежданным "уловом", и, изрядно повозившись, вытащили его на поверхность.
Палево - серый козел был здоровый сам по себе, а от пребывания в воде его еще раздуло, и он казался прямо-таки гигантским. В колодец он упал, видимо, еще с вечера.
- Да, похоже, это бабки Семенихи скотина. Жутко бодучий был, - опознал чудище Васька.
- Куда его теперь, и вода в колодце испорчена, с неделю вычерпывать придется. И козла теперь надо куда-то оттащить.
- Тёма, отдай его нам, бабке-то он зачем теперь?
- А тебе-то он зачем, шкуру снять разве? Есть-то его уже нельзя!
- Да как нельзя! Он же все равно как в холодильнике был, чего ему сделалось-то?
- Да забирай, только не потравитесь.
Васька вприпрыжку побежал к своей хибаре, и вскоре оттуда высыпала целая орда Филек всех возрастов, волоча за собой старые санки.
Артем, оставив свой "рыбачий трофей" на попечение Васьки и компании, смотал "кошку" и пошел домой. "Придется все же заводить мотоцикл, воду-то везти надо".
Часа через два в калитку кто-то постучал. Байкал зарычал и сделал стойку. Артем вышел на стук. За оградой стоял Васька-Филька с мешком на плече.
- Тёма, я твою долю вот принес.
- Вот уж "спасибо". Нет, такого мяса мне, точно, не надо.
- Ну, смотри, как знаешь, а мы нажарили - вкусно.
- Не отравились бы вы им.
Уже был поздний вечер, когда в гости к Артему пришел его приятель Игорь. Был он хорошо "под шафе" и с большим пакетом в руках.
- Здорово, Тёма! А я тебе вот свежинки принес.
- Что, уже приехали, а говорили на три дня едете?
Игорь хотел что-то сказать, но в это время во двор вышла Анна.
- Что, опять гулянку затеваете? Ну-ка, друг ситный, разворачивайся и давай домой, к жене.
- Ох и строгая вы, Анна Васильевна, прямо как всамделишный министр образования. А я вот с охоты только приехал, угостить вас свежинкой пришел.
Анна несколько подобрела и, сменив гнев на милость, сказала:
- Ладно уж, давайте пожарю вам мяса, только не засиживаться долго, на работу завтра. Проходи в зимовье.
Анна ушла жарить свежину, а мужики остались во дворе покурить.
- Что, значит, удачно съездили? Митрич, - он фартовый.
- Да какое там, Митрич-то еще и не вернулся. А я вчера утром проспал на охоту, ну а потом у Нинки Стюардессы забухал. Сутки у нее и зависал. Думаю, моя узнает - убьет, а как стемнело все же пошел домой, сдаваться. Иду и прикидываю, чего бы ей наплести такого. А тут смотрю, Филек чего-то тащит. Спрашиваю: "Чего стащил?". Он говорит: "Чего стащил-то сразу? Батя, вон, на охоте козла завалил здоровущего. Вот иду мясо продавать". Не знал, что старый Филек еще и охотник. Ну, я его и купил, домой оттартал, моя довольная: "Молодец, - говорит, - хозяин, добытчик". Ну я решил кусочек и тебе принести, а то твоя шибко злая на меня за прошлый раз.
- Филек, говоришь, понятно, что это за мяско…
В тот вечер Байкал был приятно удивлен щедростью хозяев. На ужин у него было килограмма три мяса…