Александр Сергеевич Суворов
О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».
2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.
449. Штормовая мёртвая зыбь. 4. Полундра! 28 августа 1973 года.
Сводка погоды: Атлантический океан. Северо-Восточная Атлантика. Вторник 28 августа 1973 года. БПК "Свирепый" в открытом Атлантическом океане в морском районе "Фареро-Исландский рубеж" (англ. GIUK gap), ближе к острову Исландия. Данные метеостанции Рейкьявик (сев.) Исландия, географические координаты: 64.132,-21.933. В ночи понедельника 27 августа 1973 года скорость ветра достигла 10 м/с (36 км/ч), накрапывал дождик - 1 мм осадков. Средняя температура в ночи - плюс 4.9°C тепла. Волны усилились за счёт надвигавшегося с юго-запада циклона, но по мере приближения к Исландии погода улучшалась. Во вторник 28 августа 1973 года дневная температура: мин.: 11.0°C тепла; средняя: плюс 11.3°C тепла; макс.: плюс 13.0°C тепла. Без осадков. На ветру, дующем со скоростью 7 м/с, температура воздуха плюс 6.4°C - зябко, сыро, простудно. Ветер умеренный (4 балла) и волнение тоже умеренное (4 балла). Волны удлинённые и на многих гребнях волн белые пенные барашки. Высота волн 1,0 - 1,5 м, длина - 15 м. Однако раскачивают и кренят корабль волны "мёртвой зыби" - длинные и относительно высокие, но гладкие и пологие океанские волны, порождённые далёким ураганом. В этот день солнце взошло над северо-восточным Атлантическим океаном в 05:58, а зашло в 20:58 (GMT+1).
Это один из многих последующих снимков из серии кадров о штормовой мёртвой зыби Северной Атлантики 28 августа 1973 года. Погода в этот день странным образом то улучшалась, то ухудшалась; то вихрем налетал холодный дождливый шквал и я скукоживался на своём "посту", держась озябшими мокрыми руками за трубчатые фермы облуживания РЛС ЗРК "Оса-М", то погода вдруг становилась ясной и солнце вдруг начинало "припекать", извлекая из моего мокрого насквозь бушлата и берета клубы пахучего пара. В такие моменты я подходил ближе к леерному ограждению и пытался сфотографировать во всей красе бушующие веерообразные белые пенные буруны отбойной волны от удара носа корабля в гребень очередной волны-вала океанской мёртвой зыби.
Вид бушующего океана в солнечных лучах мне казался не опасным, игривым, красивым и я даже кричал в это ветреное и мокрое пространство, ликовал и стойко встречал клубы брызг и пены, которые батюшка Океан и его верный соратник Ветер кидали мне в лицо. Что я кричал ветру, океану и волнам? Не знаю. Я ам себя еле-еле слышал... Я просто орал, вопил, верещал то басом, то фальцетом, особенно, когда меня окатывало холодной водой с острыми брызгами. Мне казалось, что мы играем с этими стихиями, балуемся и что они, ветер, волны и Океан, меня понимают, принимают и позволяют мне делать прекрасные фотоснимки...
Очередная встреча носа корабля с очередным валом-волной были особенно впечатляюще сильными и эффектными. Два огромных, как туннели или как взлёты Ниагарского водопада, два отбойных буруна медленно и красиво взметнулись вверх и в стороны и опали в море впереди и по бокам корабля. Два мощных буруна гейзерами выстрелили вверх из якорных клюзов. Гюйсшток полностью скрылся в бурной пене и брызгах носового буруна. Мне показалось, что гюйсшток покачнулся, зашатался под ударом потока воды и я немного встревожился...
В момент съёмки погода вновь резко ухудшилась, яркость освещения уменьшилась, воздух, небо и горизонт немедленно подёрнулся влажной дымкой, а тут ещё ветер наконец-то разорвал крепление чехлов, покрывающих аппаратуру группа ОСНАЗ, стоящую рядом со мной и начал трепать край брезента. Делая этот снимок, я увидел через видоискатель фотоаппарата, что характер ветрового волнения изменился и пространство моря-океана покрывается бурунами и пенными шапками на гребнях волн. Начинался настоящий шторм...
Внимательный взгляд читателя заметит на прилагаемой фотоиллюстрации косой проблеск чистого ясного неба в крайней правой части снимка и сплошную низкую облачность, наваливающуюся на море, корабль, на меня... Вид ветровых волн и равнодушных, как стадо слонов, волн-валов мёртвой зыби становился угрожающим, опасным, а ветер - не на шутку сильным, порывистым, коварным, злым. Надо было тикать...
- Полундра, Суворов! - крикнул я сам себе и впервые подумал, что отходить назад по открытой крыше ГКП будет очень сложно. Держаться вмиг замёрзшими руками за ледяные поручни штормовых лееров было очень трудно, потому что пальцы не слушались и ещё надо было во сто бы то ни стало спасать кофр с фотоаппаратом, чтобы морская вода не попала внутрь и на фотоплёнку. Я уже знал, что даже мельчайшие капли морской воды пагубно влияют на светочувствительный слой фотоплёнки.
Пора было уходить. Моё время игр и забав с ветром, волнами и батюшкой океаном прошло, они перестали быть солнечно-милыми... Кроме этого, курс корабля немного изменился и мы пошли пне против волны, а под некоторым углом к волне, то есть к ветру, а это означало только одно - сильную бортовую качку и сильные удары гребней волн в правую скулу корабля. Только сейчас я понял, что при сильном крене на правый борт я буду зависать над водой моря-океана, а при крене на левый борт меня будет приплющивать к наружной переборке (стенке) центральной надстройки... Надо было спасаться.
Фотоиллюстрация: 28.08.1973 года. Северная Атлантика. "Фареро-Исландский рубеж" (англ. GIUK gap). Очередной снимок из серии кадров штормовой мёртвой зыби Северной Атлантики, которая встречала нас 28 августа 1973 года на пути к острову Исландия в точку встречи с судном снабжения танкером СМТ "Олекма". Погода изменилась. Океан стал свинцово-серым, на гребнях ветровых волн показались мощные белые барашки и морская пена начала застилась собой всё пространство моря-океана. Ветер нагнал облака и дождевые заряды, от которых немедленно замёрзли руки и мне было трудно держаться за поручни штормовых лееров. Вся моя одежда пропиталась водой и я, спрятав закрытый кофр с фотоаппаратом "ФЭД-3", впервые подумал: "А как ты будешь возвращаться назад, в ленкаюту?". Шутки и игры с океаном, ветром и волнами кончились. Надо было "тикать домой"...