Переход Севастополь - Бухта Провидения (Петропавловск-Камчатский).
Дневник корабельного врача подводной лодки С-73.
Дневник вел лейтенант медицинской службы Леонид Балашевич (1960 год).
Рисунок автора "Стамуха – сидящая на мели плавучая льдина".
30 августа 1961 г.
Наконец долгожданный приказ – выйти в открытое море в район пролива Вилькицкого. В 6 часов утра дивизион поднял якоря и быстро двинулся в кильватер ледоколу. Через три часа мы передвинули стрелки часов ещё на один час. Теперь разница с Москвой увеличилась до 5 часов. Стало заметно холоднее, всё чаще и чаще навстречу плывут причудливые льдины в виде мотыльков, крокодилов, фантастических самолётов. К вечеру начался холодный дождь, который вскоре превратился в снег. Температура воздуха – 1°. Это уже начало зимы. Ледяные поля всё чаще преграждают нам путь, и вот уже продвижение вперёд становится опасным. Мы легли в дрейф, а ледокол ушёл в поисках более или менее сносного прохода.
2 сентября 1961 г.
Однако лежать в дрейфе было безопасно только на разводьях. Едва лишь к нам приблизились ледяные поля, приходилось пускать в ход моторы, замысловато маневрировать, разряжая нашу единственную батарею, но и это не всегда спасало – тяжёлые льдины с треском и скрежетом ударялись в корпус, грозя пробить рано или поздно тонкие 4-х миллиметровые балластные цистерны. А между тем видимость значительно ухудшилась, поверхность моря на расстоянии одного-двух кабельтовых сливалась с густыми хлопьями облаков или тумана – сейчас уже трудно в этом разобраться. Холодный колючий ветер срывал пену с гребней волн, заливая покачивающиеся льдины, бросая в лицо вахтенным офицерам влажную острую ледяную пыль, отчего распухали и краснели глаза, пылали лица. С большой скоростью гонимые льдины всё чаще содрогали корабль, маневрировать всё труднее. Наконец, в одном из ледяных полей мы оказались в ловушке. Вперёд идти нельзя. Некоторое время радиолокаторы ещё видели ушедший вперёд караван, потом и экран локатора стал пустынным. Связь поддерживалась только по радио. Теперь приходилось надеяться только на свои силы. Долго лодка бесцельно совала свой длинный сигарообразный нос в узкие разводья, пока, наконец, не нашла узкий выход.
Вскоре нам удалось выйти на чистую воду, и через несколько часов мы уже встали на якорь где-то в районе мыса Челюскина – самой северной оконечности нашего огромного материка. Берега не было видно – всё закрывала густая вата тумана и облаков, лишь вдалеке мерцали слабым молочным светом едва пробивающиеся сквозь туман якорные огни идущих с нами кораблей.
В ноль часов я заступил на вахту и в течение трёх часов безуспешно вглядывался вдаль. Массы тумана непрерывно перемещаются, клубятся, образуя лёгкие тени и светлые пятна, создавая иллюзии силуэтов кораблей, берега, но едва успеешь их увидеть – всё снова бесследно исчезает. На мостик падают полярные снежинки, они почти такие же, как там, у нас дома – хрустально-чистые шестигранные звёздочки самых причудливых, но удивительно симметричных форм. Я долго вглядываюсь в эти филигранные творения ювелира-природы, наблюдая, как они моим дыханием превращаются в блестящие капельки воды – обычной, вульгарной Н2О.
Но вот на горизонте, на самой границе неба и моря, появляется чуть заметная светлая полоска, которая постепенно ширится, алеет, распространяя вокруг бледный свет. Этот свет всё наступает с востока, съедая белый туман, и вскоре перед нами открываются силуэты кораблей, а затем и берег Таймыра. В море выдаётся высокая каменная скала, склоны которой уже запорошены снегом, а далее за ней – низкий, безрадостный и пустынный берег, тундра, над которой уже пронеслось дыхание зимы. Да, зимы, сентябрь здесь уже зимний месяц. В нескольких кабельтовых от берега возвышается ледяная гора. Она неподвижна, её основа прочно прикреплена к морскому дну. Это так называемая «стамуха» – их немало в Арктике, и они доставляют много хлопот штурманам. Но и здесь льды начали тревожить нас всё сильнее. Вскоре, получив несколько веских ударов в нос, весь дивизион снялся с якоря и поспешно удрал назад, на запад. Так потерпела фиаско наша первая попытка с ходу форсировать пролив Вилькицкого. Это оказалось не таким простым и безобидным делом, как казалось вначале. Во время этого первого броска ветром совсем растрепало наш военно-морской флаг, под которым мы прошли большой путь с Чёрного моря до пролива Вилькицкого. Я бережно высушил его, сняв корку льда, и оставил себе на память.
А в мире в это время события с чудовищной быстротой сменяют друг друга. Вчера радио вместо приказа о демобилизации принесло постановление о задержке демобилизации отслуживших свой срок. А ведь у нас таких 18 человек! Тот, кто служил срочную службу, знает, как матрос считает дни, оставшиеся до конца службы, как ждёт заветного приказа. Матросы вырезают его из газет и наклеивают на красивые рамки! И хотя мы уже давно знаем о серьёзности обстановки, все как-то притихли, посерьёзнели. Ропота не было – кажется, сейчас не до этого.
Продолжение следует.