Чаепитие немного затянулось, и, взглянув на часы, я поняла, что опаздываю. Ещё немного, и не успеть на последний трамвай, а следующий будет только дежурный, через сорок пять минут. Если вообще будет.
- Елена Ивановна, мне пора, а то не успею на трамвай, - виновато улыбнулась я, - встречаемся послезавтра?
Елена Ивановна, заохав, подскочила на месте, засуетилась, собирая меня в дорогу, как она всегда это называла.
- Мариночка, забери пироги, на работе завтра доешь. И яблочки. Бери, бери, не стесняйся, - руки Елены Ивановны слегка дрожали, да оно и неудивительно, в её семьдесят девять лет. Она торопливо затолкала мне в пакет оставшиеся пироги, конфеты, и, несмотря на мои возражения, пристроила сверху пару огромных краснощёких яблок. Попрощавшись со своей любимой пациенткой, я выскочила за дверь и, не дожидаясь лифта, побежала вниз, неловко прижимая пакет к груди и стараясь не выронить яблоки.
На улице было темно и прохладно. Накрапывал мелкий дождь, и я боялась, что мои совсем лёгкие мокасины намокнут. Конец сентября, как можно бегать в летней обуви? Вдруг заболею, а это недопустимо. У меня много обязанностей в больнице, где работаю медсестрой. Ночные дежурства, подработки, пациенты, которых навещаю на дому. Конечно, устаю. Так много работать приходится потому, что я одна-одинёшенька на белом свете. Выросла в детском доме и никогда не знала семьи. Об этом понятии много читала и ещё больше мечтала. Не сложилось... Хватит, тут же одёрнула себя. Жаловаться и раскисать я себе не очень позволяла. Завтра суточное дежурство в больнице, а сразу после него... Но не успела додумать мысль до конца - где-то вдалеке послышался звон приближавшегося трамвая.
Я прибавила ходу, невзирая на усиливающийся дождь и большие лужи, грязные брызги из которых несколько раз безжалостно окатили мои джинсы. Достать зонтик и спокойно идти к остановке сегодня не получилось, слишком задержалась у Елены Ивановны. Подбегая к большому проспекту, увидела, что трамвай ещё далеко и торопиться уже не нужно. А вот и "зебра". Взвизгнули тормоза, и меня ослепили фары - большие глаза страшного чудовища. Джип был огромен и нёсся на какой-то немыслимой скорости. Он появился неожиданно, когда я уже ступила на "зебру". Удар оказался очень сильным, меня просто подкинуло высоко в небо, и я увидела, как яблоки падают и разлетаются в разные стороны. Небо, земля и страшные фары смешались воедино, и наступила тьма.
Придя в себя, постаралась понять, насколько всё плохо. К моему удивлению, плохо мне не было. Ничего не болело, и я, приподнявшись, осмотрелась, а затем встала.
- Рентген показал перелом черепа, сотрясение мозга, переломы обеих ног и множественные рваные раны, - я повернулась на голос и оторопела. На операционном столе лежала я! Точнее, это было моё тело, над которым колдовала бригада медиков. Подойдя поближе, я ужаснулась. Мерзавец, мысленно обратилась к водителю "крутого" джипа, ты убил меня. За что? Ты даже не остановился, когда сбил меня на пешеходном переходе. Ты просто поехал дальше, уверенный в своей безнаказанности.
То, что происходило со мной сейчас, стало понятным, хотя и очень странным. Такие случаи часто показывали в фильмах, о чём-то подобном рассказывали люди, побывавшие в коме. И всё же мне не верилось, что это происходит со мной, вот прямо сейчас, в эту минуту. Я посмотрела на медиков. Операционная бригада понравилась. Хирург, анестезиолог, хирург-ординатор, две операционные сестры - все знали своё дело и работали качественно, спасая мою жизнь. Высоко в углу мониторы показывали число ударов моего сердца, ЭКГ и кровяное давление. Всё, что делали медики сейчас, было понятно. Год назад я закончила медицинский колледж с красным дипломом.
В операционной раздавались знакомые команды:
- Тампон...
- Пинцет…
- Отсосите кровь…
- Зажим…
- Очень много крови, - произнёс тревожно ординатор. Хирург кивнул и стал каутером* прижигать места кровотечений. Операция продолжалась. Я с интересом наблюдала за происходящим и почему-то совсем не боялась. Главный хирург, так я назвала симпатичного молодого человека, которого звали Игорь Алексеевич, был великолепен в своей работе. Я любовалась им искренне и даже немного позавидовала медсёстрам, которые стояли совсем близко от него.
Рассматривая всё происходящее, не сразу заметила, как приоткрылась дверь. В операционную вошёл кто-то ещё, встал рядом, и я поняла, что за мной пришли. Сразу так поняла, потому что дела мои ухудшились. Медики отчаянно боролись за мою жизнь.
- Давление падает!
- Адреналин!
Хирург отдавал команды быстро, чётко и делал всё исключительно правильно. Я неплохо разбиралась в хирургии, так как страстно мечтала учиться в медицинском институте, мечтала помогать людям, спасать им жизни. С самого раннего детства. Но мне не судьба стать хирургом. Приходилось много работать, чтобы хоть как-то себя обеспечить, а подрабатывать санитаркой начала ещё на первом курсе медколледжа. Тут уж не до серьёзной учёбы в медицинском институте. И спасать доводилось бездомных собак и кошек, и то, чтобы они не умерли с голоду зимой.
- Ты хочешь вернуться? - услышала я, - думай быстрее, счёт пошёл на секунды.
Счёт действительно пошёл на секунды.
- Дефибриллятор!
Моё тело подпрыгнуло на столе, но прямая линия и противный писк монитора означали остановку сердца, и ситуация не менялась.
- Увеличить разряд!
Я посмотрела на Него - подросток или даже ребёнок лет шести-семи.
- У тебя есть возможность вернуться к жизни, твой путь ещё не окончен. Но можешь остаться здесь и стать помощником. Выбирай!
Говорят, что в особенные минуты вся жизнь человека проносится у него перед глазами. Быстро, за несколько секунд. Мне вспомнились моменты раннего детства - как мальчишки отнимали сладости, которыми изредка угощали в детдоме. Как мой белый бантик исписали фломастерами, и я ревела весь вечер, а пришедшая на работу ночной воспитатель вместо того, чтобы пожалеть меня и успокоить, оттяпала ножницами мою косичку. Правда, потом долго оправдывалась и утверждала, что только так можно было прекратить истерику, иначе дело могло дойти до психиатра. В знак примирения она принесла мне большой пакет, полный шоколадных конфет. Это было целое богатство! Я могла жить, как королева, несколько дней - конфеты были нашей твёрдой валютой, которая никогда не дешевела. Как сигареты и спиртное в старших классах. Но я отнесла конфеты мальчикам. Тем самым, что постоянно отнимали у меня сладости.
Они сначала ничего не поняли, но я повторила:
- Возьмите. Мне не нужно.
Главным среди них был рыжий веснушчатый Колян, по прозвищу "Дым" - наверное, потому, что курить начал с семи лет; отчаянный драчун и забияка, он всегда горой стоял за справедливость в серьёзных вопросах.
- Чего тебе, малявка? Иди отсюда, пока не получила по шее. А косичка твоя где?
Впервые со слезами на глазах я коротко рассказала, где моя косичка.
- Вот сволочь, - монотонно произнёс Колян, подразумевая воспитательницу, безжалостно расправившуюся с моими волосами, - иди к себе. И успокойся, не плачь. Нам конфет не надо, мы же мужики.
- Нам бы водочки или коньячку, сигарет, шампанского, - кривляние мальчишек сейчас не было издевательским, и я, не зная, что делать, продолжала стоять.
- Иди, - повторил Колян, - пацаны, а давайте...
Воспитательницу долго травили и изводили, пока она не догадалась уволиться от греха подальше. С тех пор Колян немного опекал меня, делая это незаметно, потому что такие вещи у нас нисколько не приветствовались. Каждый должен доказать сам, чего он стоит на самом деле.
Всё, что проносилось сейчас у меня перед глазами, было постоянной битвой, в которой помощи практически не дождаться. Я - никому не нужная детдомовка. Мало кто помогал мне, лишь в старших классах, когда в детдом пришла Антонина Петровна, всё понемногу стало улучшаться. И уже никто не обзывал меня и ни разу не ударил из-за моей хорошей учёбы. Антонина Петровна тяжело боролась с непрекращающейся бюрократией и ненужной демагогией чиновников. Боролась она, не опуская рук, и я всегда брала с неё пример. Но сейчас брать пример мне не хотелось ни с кого. То, что произошло недавно, заставило меня взглянуть на жизнь по-другому.
"Ты никому не нужна, поняла? И мне тоже! Дура девственная, корчит из себя недотрогу. Двадцать один год скоро, а у тебя мужика не было. Знаешь, почему? Потому что ты никому не нужна. Таких отстреливать надо. Прямо в детдоме!"
Я нанесла ему сильный удар по лицу и еле успела увернуться от ответного. Спасаясь бегством, впервые подумала, что не хочу жить.
*каутер - медицинский инструмент для прижигания тканей.
(продолжение следует
http://www.proza.ru/2019/03/05/284