Я проснулся посреди ночи, кляня все на свете, и особенно взбалмошных безмозглых принцесс. Немедля телепортировался на призыв собственного заклинания, едва догадавшись в последний момент сдернуть с кровати простынь.
– Я начинаю думать, что некоторые родители не так уж и неправы, воспитывая детей розгами, – раздраженно прошипел я, оказавшись под стеной, окружавшей дворец.
– Рэйден?! – по тому, как уверенно Элй’арин нашла меня взглядом, я понял, что она тоже использует магию ночного зрения. – Ты что здесь делаешь… почти голый?!
– Я в простыне, – огрызнулся я. – Могли бы догадаться, что я вешаю на вас свои охранные заклинания качественнее, быстрее и чаще, чем вы их пытаетесь снять. И одно из них отслеживает, чтобы вы не выходили за территорию дворца без меня. А теперь извольте сами вернуться в постель, Ваше Высочество.
– Я не стану, – помотала принцесса головой. – Мне нужно в город, и это важно.
– Ночью, – не предвещающим ничего хорошего голосом произнес я.
– Да.
– Значит так. Или вы возвращаетесь добровольно, или я тотчас закидываю вас на плечо и уношу. С этим чудным коконом из простыни мне, конечно, придется распрощаться для удобства переноски, – я оскалился. – Выбирайте.
– Я направляюсь в город, – с королевским упрямством заявила Элй’арин, глядя на меня снизу вверх. – Либо иди со мной, либо не мешайся. Выбирай.
Я даже присвистнул от такой наглости – ей ведь совершенно нечего мне противопоставить. Первым моим порывом было все же поучительно закинуть принцессу на плечо и доставить в кровать. Но я взял себя в руки. А то ведь сгоряча совсем не в ее спальню телепортируюсь.
– И зачем же вам понадобилось в город, Ваше Высочество?
Элй’арин подозрительно на меня покосилась.
– Даю шанс переубедить меня, – пояснил я. – Не злоупотребляйте им.
– Я недавно прочла легенду… Стой, дослушай! – вскрикнула она, увидев, что я сделал шаг к ней с читаемым на лице намерением. – Там правитель одного древнего королевства ночью оделся бедняком и пошел в город, послушать, что говорят люди о нем и жизни в его государстве. И я подумала, что ведь тоже не знаю, что говорит и как живет мой народ. Я вижу Тидару лишь в ее парадном облике, когда каждый предмет и человек готов к тому, что я на него взгляну. А мне важно знать реальность, которой я буду править.
– И вам никак не пришло в голову, что девушке нечего делать ночью на улицах? Если только она не ищет неприятностей… или клиентов.
Запрещать ей что-то нельзя – это очевидно. Элй’арин все равно попробует найти способ получить желаемое, и еще неизвестно, какими проблемами это обернется. Проще самому проконтролировать.
– Я жрица. Я способна себя защитить.
– Кажется, я это уже слышал… – пробормотал я. – Ладно. Я отлучусь одеться и сразу же вернусь. А вы тем временем ждете меня здесь и никуда не уходите. Иначе…
– Иначе что?
Я быстро нашелся с ответом:
– Иначе все равно догоню, но уже буду без простыни и всякой жалости к вашей девичьей скромности.
– Это не угроза для меня, – принцесса запальчиво вскинула подбородок. – Я видела множество обнаженных мужчин, да будет тебе известно.
– О-о, как интересно! По возвращении жажду услышать о вашем богатом опыте во всех подробностях, – я хохотнул и перенесся в свою комнату.
Быстро умыться, одеться, прихватить ножны с мечами – и через пару минут я снова стою в ночи перед своей подопечной.
– Я читала, что телепортацией владели лишь Мастера, – прошептала Элй’арин, восхищенно взирая на мое явление. – И думала, что после смерти последнего из них это искусство утеряно.
– Да неужели? О таком мало кто знает, вам попалась хорошая книга, Ваше Высочество. Но только Мастера ведь не возникают из ниоткуда. Они тоже вынуждены сначала учиться.
– Так ты хотел стать Мастером?!
– Нет. Я очень хотел стать похожим на последнего Мастера. И это, как потом выяснилось, две разные вещи. А разве акмантовым жрицам не доступна телепортация? – я легко перевел тему на очень важный для расследования вопрос.
Принцесса покачала головой.
– Лишь тем, что принадлежат к роду Верховных. Сейчас это Цалия и Мил’лирин.
– И вы, – напомнил я.
– Потенциально. Я всего лишь младшая жрица, и никто никогда не возьмется завершить мое обучение. Телепортация навсегда останется для меня недоступной.
– Точнее, один из ее вариантов, – с намеком произнес я. – Ну так что, мы идем? Или, если хотите, можем вернуться во дворец и продолжить нашу беседу у вас в кабинете.
– Да, идем, – кивнула девушка и вышла из-под прикрытия стены. И я только тут обратил внимание на одну деталь.
– Ваше Высочество… Вы что, так и собираетесь пойти, с распущенными волосами?
Они были длинными. Очень длинными. Кончики волос стелились по земле, сливаясь с ночными тенями. И она все месяцы нашего знакомства скрывала такую длину в прическах, а я и не заподозрил?
– А что такого? В Акманте все так ходят.
– Вероятно, там моют мостовые и не выливают помои на улицы, – пробормотал я и фыркнул: – Боюсь, последствия встречи ваших волос с городом потом будет сложно исправить даже с магией. Ну так что, все же во дворец, юная и неподготовленная принцесса?
– Нет, мы что-нибудь придумаем! Я уже смогла раздобыть платье, неправильно отступать из-за волос! Рэйден?
Я поперхнулся.
– А я-то тут при чем? Мне женские прически только распускать приходилось. Хотя… – мой голос зазвучал неуверенно, и я обошел принцессу, встав у нее за спиной, – я, наверное, мог бы заплести косу.
Отражая свет звезд, черные волосы становились похожи на тот неведомый огонь, что забрал недавнего сектанта. Элй’арин как-то говорила, что этот чистый, без примесей цвет – отличительная черта акмантовой расы и якобы дар Третьей.
Я невесомо погладил в этот раз послушный черный огонь. Как я всегда и представлял, волосы оказались мягкие и такие шелковистые, что хотелось прикасаться снова и снова. Уже более уверенно собрал локоны, коснувшись кончиками пальцев шеи Элй’арин. Принцесса вздрогнула и вдруг выдохнула:
– Я тут подумала… А можно ли с помощью магии заставить мои волосы самостоятельно уложиться в одну из причесок? У них же должна быть какая-то память. Тогда тебе не придется тратить время и усилия.
Я разжал пальцы.
– Действительно, можно.
Волосы, повинуясь моей магии, взмыли вверх и стали переплетаться, принимая тот же вид, что был у них сегодня днем.
– Только все равно придется их магией замаскировать. Вместе с лицом.
– Благодарю, – Элй’арин прикоснулась к голове. – Как несуразно, правда? Я способна обратить свои волосы в лианы и обвить ими весь город, но не могу соорудить и простую прическу.
– Ну не всем же, подобно мне, использовать великое магическое искусство для такой малости, чтобы просто годами не стричься и не бриться.
Мы наконец ступили на улицы спящей Тидары, продолжая шепотом переговариваться.
– Как видите, ночью выходить мало интереса. Люди в такое время спят, знаете ли.
– Может, этот район просто неудачный? И есть такие, где ночью жизнь продолжается?
– И далась вам эта ночная жизнь, Ваше Высочество… – тем не менее, я свернул с центральной дороги на улочки помельче. Но в трущобы я ее все равно не поведу. Я даже не знаю, где они в Тидаре. – Есть вещи, о которых принцессам лучше не знать.
– А королевам? – вскинулась Элй’арин.
Я не нашелся, что возразить. Сказать, что королевы обычно склонны находить себе королей или фаворитов, которые избавляют их от различных хлопот управления страной? Это явно не тот случай.
– Днем все равно была бы более объективная картина, – вот и все, что смог сказать.
– Я не могла днем. У меня много дел, да и ты постоянно поблизости, и ни за что бы не выпустил.
– Я все еще рядом, кстати.
Я насмешливо фыркнул и полной грудью вздохнул ночной воздух. Людей пока не было видно, и вылазка все больше напоминала беззаботную прогулку. Удивительно спокойный город. Или может и правда, с районом «не повезло»?
Принцесса замерла на месте. Кажется, дошло.
– То есть, ты бы меня отпустил?
– Еще чего не хватало! Но, если бы вы объяснили мне свои мотивы и их важность, я бы пошел с вами. Как сейчас и произошло.
– Но почему?
– Я же телохранитель, а не нянька. И вообще не уверен, нужно ли опекать наследников и отгораживать их от суровой реальности. Меня вот не особо опекали, – тут я прикусил язык и попытался вывернуть: – так что я даже понятия не имею, как это делается.
– Наверняка розги на тебе тоже не применяли.
– И только поглядите, какое непутевое безобразие в итоге выросло! – я с шутливым неодобрением покачал головой.
Ну а кто бы посмел поднять руку на будущего Императора? Слишком много чести.
– Меня опекали всю мою жизнь… – начала девушка.
Но тут из переулка донесся нестройный хмельной хор:
– Эй, красавица! Бросай своего парня и пошли с нами!
О, а вот и люди! Видимо, мы наконец-то вышли в более глухие кварталы. И как же отреагирует та, которая искала подобной встречи?
– Рэйден… а это они кому?
Элй’арин опешила, явно от шока перед непривычным обращением. Трое мужиков же, не дождавшись реакции, пошатываясь и позвякивая алкогольными тарами, направились в нашу сторону.
– Ну как, Ваше Высочество? Самое время поинтересоваться у представителей третьего сословия об их мнении относительно ваших реформ, направленных на их благополучие! – с издевкой наклонился я к принцессе.
– А…
– Э, слышь, ты, проваливай! Не видишь, что ли, наша компания девчушке получше будет.
– Да я не сомневаюсь, ведь она так хотела вас увидеть. Господа, не могли бы вы поведать этой молодой особе о повседневной жизни и тяготах низшего слоя чалонского общества?
Широкоплечие заросшие индивидуумы затормозили на несколько секунд, стремясь найти в нетрезвых головах понимание. Быстрее всех с задачей справился самый рослый:
– Да ты же издеваешься! Я сейчас тебе…
– Как-то не сложилась у вас беседа, – притворно вздохнул я, наблюдая, как незнакомцы оседают на землю под воздействием сонной магии. С пакостной ухмылкой нарочно прицелился падающими тушами в какие-то помои на обочине, хуже они пахнуть уже все равно вряд ли будут. Что люди, что помои. – Ну что же вы, Ваше Высочество, такой шанс упустили…
– Разве ты не должен был вступиться за мою оскорбленную честь? – очнулась Элй’арин.
– А она что, была оскорблена? – искренне удивился я. – Уверяю вас, по меркам этих, с позволения сказать, мужчин, они вам комплименты делали. Не как во дворцах принято, конечно, зато искренне, как умели.
Девушка смотрела на меня так долго, что мне стало немного не по себе.
– Ты ведь не любишь людей, – скорее утвердила, чем спросила она.
– Увы, Судьбы не были ко мне столь же щедры, как к Вашему Высочеству, и не одарили меня сострадательным любящим сердцем.
– Рэйден…
– Также они поскупились для меня и на условия, в которых доброта и сострадательность могли бы взрасти, – не дал я принцессе сказать. – Ваше Высочество, я вижу человечество и все его многообразие не из окон кареты. И за свою жизнь пришел к одному очень важному выводу.
– Какому же? – она вопросительно наклонила голову набок.
Я усмехнулся.
– Что все эти якобы «мудрецы», избирающие отшельничество, дабы постигать духовные вершины, – те еще мошенники. Легко быть спокойным, проводя дни в тишине среди гор, вдали от бурлящей жизни. Легко любить людей, не общаясь с ними годами. Но привезите такого «мудреца» в город и высадите на площадь в разгар базарного дня – и вся его «духовная чистота» окажется просто фикцией. А он сам – беспомощным, неприспособленным к жизни младенцем. В реальном, разноцветном и неприглядном мире лишь единицам удается обретать и сохранять безупречность и внутренний свет. И я к ним не отношусь.
– А мне? Мне бы удалось, как считаешь? – Элй’арин смотрела мне прямо в глаза, но без вызова.
– Вы хотите мое честное мнение? – я поднял бровь. – Об этом пока рано судить, Ваше Высочество. Вы еще не повзрослели в полной мере, не обрели свою собственную силу и саму себя. Но вы на пути к этому. Ну что же, ваше первое знакомство с ночной Тидарой и ее обитателями состоялось. Теперь вы готовы вернуться во дворец?
– Да, на сегодня, пожалуй, хватит. Завтра много работы.
Ну наконец-то! Но не успели мы пройти и нескольких шагов в обратном направлении, как принцесса вскинула голову.
– Подожди. Я что-то слышу.
– А я нет, – встречаться еще с кем-то сейчас не хотелось.
– Да не ушами! Кому-то очень больно, кто-то плачет и молит о помощи, но мысленно, не вслух. Туда! – Элй’арин кинулась вправо и запетляла по проулкам, ведомая своим тонким слухом. Я, покрывая ночного страдальца нелестными эпитетами (мало ли, из чего человек трагедию мог устроить), бросился за ней.
Завернув за очередной поворот, я резко задвинул сопротивляющуюся девушку за спину. Глухое рычание показалось оглушительно-громким в поглощенном ночью тупике.
– Рэйден, это же просто собака, – прошипела принцесса, безуспешно пытаясь меня обойти.
– Ну да, конечно, – я смотрел прямо в светящиеся желтым глаза. Что вург забыл в черте города? От него пахло кровью, смертью и отчаянием, а в таком состоянии дикие звери действительно опасны и непредсказуемы, поскольку с трудом различают, кто им друг, а кто враг.
– Уйдите, пожалуйста. У меня ничего нет, – раздался полный слез голос.
Да это же ребенок! Девочка! И желтоглазый вург не просто прятался в какой-то горе тряпья в углу тупика, как я в первый момент подумал, – он лежал у нее на коленях.
– Мы не причиним тебе вреда, дитя, – я говорил спокойным голосом, стремясь убедить их обоих. – Моей спутнице послышался чей-то плач, и она захотела посмотреть, не нужна ли кому помощь.
Я выпустил Элй’арин, мысленно сказав: «Будь осторожна». Она, сокрытая под иллюзией обычной горожанки, тут же подбежала к ребенку и склонилась над странной парой. Вург поднял голову и посмотрел на принцессу, но даже не зарычал. Удивительно.
– Здравствуй. Меня зовут… Рина. А тебя?
– Билен, – едва слышный шепот.
– Где живут твои родители, Билен?
– Никого нет, – шмыгнула носом девочка. – Все давно умерли. У меня только Цурик. А он… он… Ребята с соседней улицы меня увидели, стали дразнить, кидаться камнями. Цурик хотел меня защитить, но я удержала, а они его… ножом… – она зашлась в рыданиях, и становилось все труднее различать слова. – Если бы не я… Цурик теперь…
«Рэйден. Все плохо, он умирает. Сделай что-нибудь».
Да вижу, не слепой. Я вздохнул, демонстрируя, что согласен попытаться.
– Билен, послушай, – ласково проговорила Элй’арин. – Мой друг он… очень много знает и умеет и поэтому может помочь. Давай мы дадим ему осмотреть Цурика, хорошо?
Дождавшись кивка, я подошел. Вург зарычал, но я магией успокоил его и положил руку на загривок, прислушиваясь к биению жизни в зверином теле. Зверь уже готов был отойти в царство Смерти, и для любого исцеления было поздно.
На меня уставились две пары несчастных глаз.
– Пожалуйста, – прошептала принцесса. – Ты же сможешь помочь?
Демоны! И как тут отказать?
– Уведи ребенка в сторону, не меньше чем на пятнадцать шагов. Ей нельзя здесь находиться, пока я не закончу.
Дети – это маленькие хрупкие сосуды, в которых неустойчивым коктейлем бурлит чистая жизнь. Им никак нельзя соприкасаться с некромантией.
Теперь вург лежал у меня на коленях, истощавший, но все равно тяжелый. Ладонь зарылась в жесткую бурую шерсть. Вокруг шеи вурга была повязана тряпица, когда-то бывшая цветастым женским платком, – видимо, чтобы знали, что он чей-то, прирученный. Еще и имя это… Цурик. Да кто вообще станет называть повелителя лесов именем, больше подходящим для мелкой тявкающей собачки?
Элй’арин стояла на другом конце улицы и о чем-то говорила с новой знакомой, наверняка утешала и подбадривала.
– Ты ведь все равно умрешь здесь, ты это понимаешь? Тебе не место в городе. Ты задыхаешься без вольного ветра. Твои лапы болят от ходьбы по мостовым, ведь они привыкли лететь над опавшей листвой, глаза слепнут от серого однообразия домов, а зубы ноют без свежего теплого мяса… – я успокаивающе гладил его, залечивая раны и считая пальцами многочисленные шрамы на боках. – Надо же. Когда-то ничто тебя не брало. Ни когти, ни клыки, ни стрелы, ни ножи. Так что же за сила скрыта в маленьких девочках, способных привязать к себе вольного зверя? Уверен, что хочешь с ней остаться?
Вместо ответа вург заскулил и уткнулся носом мне в бок. Я увидел его воспоминания: лес и свобода, кровь, бурлящая в теле. Пара – прекрасная вурга с зеленоватыми подпалинами на боках и острыми клыками. Четверо попискивающих вурчат. Родное логово. И за один день это все обратилось в пятна крови на снегу, истоптанном конями и охотничьими псами.
Ему некуда было идти – и он пошел по следу, пока не вышел к человеческим жилищам. А там уже вург услышал, как скулит чей-то детеныш. Такой же одинокий, как и он.
– Думаешь, у нее внутри дух настоящей вурги, да? Желаешь продолжать защищать свою маленькую хозяйку и готов на все ради этого? Ну что ж, как хочешь. Для меня-то жизнь животного – это небольшая ответственность. А вот тебе она еще аукнется через тысячу-другую перерождений.
Я закрыл глаза и сосредоточился, отыскивая. Если Смерть за кем-то уже пришла, она не уйдет с пустыми руками. Но предложить замену можно. Например, спящего бездомного пса с соседней улицы, недавно вышедшего из щенячьего возраста. У него в запасе еще лет двенадцать, а это много. Хочешь обменять дикие леса Той Стороны на псовую жизнь, вург, – так получи.
Рыжий пес всхрапнул во сне последний раз и испустил дух.
«Я закончил. Можете возвращаться».
– Как ты смог его излечить?
– Поверь на слово, тебе лучше не знать.
В кои-то веки принцесса не стала спорить…
– Мы не можем ее здесь оставить, – уверенно заявила Элй’арин после всех детских благодарностей, от которых лично я старательно отбился.
– Н-да? И что же ты предлагаешь? – прошептал я в ответ, наблюдая за тем, как маленькая девочка беспокойно осматривает и ощупывает (теперь уже бывшего) повелителя лесов.
– Нам нужно сначала во дворец…
– И как будешь объясняться, откуда у тебя посреди ночи грязный ребенок, Ваше Высочество? Осмелюсь напомнить, что прямо сейчас мы оба официально спим в своих постелях. Скомпрометируешь достоверность один раз – и на будущие ночные прогулки можешь не рассчитывать. И вообще, куда ты ее собираешься пристроить?
Я не сразу заметил, что в пылу происходившего уже некоторое время как сменил обращение к своей подопечной.
– В Школу, разумеется, – из уст принцессы это прозвучало как нечто самоочевидное. – Придумала! Ты можешь телепортировать нас к Школе?
– Ребенка без способностей и животное? Исключено, слишком велик риск повредить им разум.
– Жаль. А я тем более не смогу провести своим способом. Что же делать… Рэйден?.. – неуверенно начала она, не дав мне спросить про загадочный «свой способ».
– Да?
– Ты можешь перенести сюда бумагу и перо?
– Вот так? – я извлек из воздуха требуемое.
Элй’арин подвинулась так, чтобы моя спина закрывала ее от девочки, то и дело настороженно поглядывающей в нашу сторону в темноте переулка. Под взглядом принцессы перо заплясало над бумагой, выводя сразу высыхающие, каллиграфически-ровные строчки.
– Теперь мою печать, пожалуйста, – не отвлекаясь, попросила Элй’арин.
Запечатав и подписав письмо, принцесса вернулась к подобранному ребенку и присела перед ней на корточки.
– Билен, тебе ведь не нравится жить одной на улице?
– Тетя, я ведь не одна, я с Цуриком!
– Да, и правда, – с улыбкой произнесла девушка. – Тогда… могу я попросить тебя о маленьком одолжении? Мне очень-очень нужно передать это письмо моей подруге. Но я не могу сейчас сделать это сама. Ты отнесешь его, пожалуйста? Обещаю, что на месте тебя не обидят и вкусно покормят за твою помощь, стоит только попросить.
Еще не зная плана Элй’арин, я решил ей подыграть:
– Мы тоже тебе заплатим, – ну не умею я общаться с детьми. – Вот, держи.
Я протянул пару серебряных монеток – и так целое состояние для бродяжки, а еще больше ей на улицах иметь вообще не стоит.
Потом пришлось потратить какое-то время на то, чтобы успокоить плачущую от растерянности и благодарности девочку (та еще морока), убедить в отсутствии подвоха и заставить выучить адрес. Улицу она, к счастью, знала, а вот приметы нужного дома пришлось вспоминать уже Элй’арин, сосредоточенно морщившей лоб, – она явно бывала там нечасто.
Едва наша новая знакомая с ручным вургом бегом скрылись за поворотом, принцесса дернула меня за рукав:
– Скорее, скрой нас от глаз и ушей. Мы ее проводим, – она скорее почувствовала, чем увидела, что я устало закатил глаза, и пояснила. – Вдруг по дороге что-то случится.
– Да ничего не случится, – пробормотал я, все же выполняя приказ и делая нас невидимыми, неслышимыми и нечуемыми. – Я на нее заклинание абсолютного везения наложил, и оно несколько недель продержится.
– А такое что, есть? – восторженно, больше не понижая голос, воскликнула Элй’арин, устремляясь по следам «почтальонов» и путаясь в юбке, неподходящей для таких быстрых передвижений.
– Есть, но действует только на детей. Взрослые не верят в чудеса и в любом везении умудряются найти подвох.
– Рэйден, знаешь… Ты ведь намного добрее, чем пытаешься казаться.
В ответ я ограничился пренебрежительным фырканьем. Моя магия приподняла ноги удивленной принцессы на несколько сантиметров над землей и понесла ее вперед со скоростью, позволяющей нам не отставать от резвой бродяжки.
Наш путь завершился у черного хода в скромный особняк. Мы пронаблюдали ночное знакомство девочки и старого, мягкого и улыбчивого привратника, после чего калитка скрыла от нас Билен и ее вурга.
– А кто здесь живет-то? – запоздало поинтересовался я.
– Брут.
– Баронесса Дальмовская? Которая управляет твоим учебным заведением?
– Именно. По счастью, сегодня она ночует дома, а не в Школе. Ради срочного письма с моей подписью и печатью ее должны сразу же разбудить. А еще я сверху подписала, чтобы Билен задержали, пока письмо не будет прочитано. Дали горячее молоко, булочку и все остальное, – широко улыбнулась Элй’арин. – Интересно, как они с Цуриком устроятся в Школе? Обязательно гляну при следующем визите.
В доме уже загорелся свет: сначала на первом этаже, потом и на втором.
– Ну что, теперь спать? – я сделал приглашающий жест в сторону дворца, чьи башенки отсюда было хорошо видно.
Принцесса искренне рассмеялась и проследовала по улице:
– Да, пожалуй. Хорошая вышла прогулка. Спасибо тебе, Рэйден.
– Ваше Высочество… – девушка напряглась, услышав обращение, – у меня есть к вам просьба.
– Какая?
– Позвольте мне снова обучать вас магии, – это были не самые легкие слова моей жизни, но я помнил в том числе и наше с Сешэлом решение сократить дистанцию между мной и Элй’арин.
Выдержав паузу, принцесса царственно кивнула:
– При одном условии, – она повернула голову и взглянула мне в глаза. – Мы снова будем друзьями…
– Условие отклоняется! – слишком резко выпалил я, прежде чем подумал. Потому что в памяти сразу же вспыхнули все минусы сближения с Элй’арин. Не то чтобы многочисленные, но весомые. Только вот в следующую секунду разум ведром холодной воды обрушил на меня более важные обстоятельства. – То есть, я не это хотел сказать. Прошу прощения, что перебил. Продолжай…те, Ваше Высочество.
– Да, разумеется. Ты должен понимать одну вещь, Рэйден. Наша дружба не была и не будет такой, как твои отношения с Таврикией
– Я и не претендую на место в вашей постели, Ваше Высочество, – дипломатично заверил я, торопливо выбрав среди множества тонких смысловых оттенков такую формулировку, которая не являлась бы прегрешением против истины, но и не раскрывала бы лишнего.
Элй’арин резко затормозила и уставилась на меня расширенными от шока глазами, глотая ртом воздух.
– Да ты… ты… Я даже не знаю, как на это реагировать.
– С облегчением? – заботливо подсказал я.
– Я же не то имела в виду!
– Ну, тогда с разочарованием, – последовал закономерный вывод.
– Что у тебя вообще на уме?
Я деликатно смолчал, решив, что пришедшая мне на ум шутка «Множество других мест, кроме вашей постели» будет уже перебором. Если бы я сам знал, что у меня на уме… К сожалению, или же к выгоде, но многое я последнее время предпочитал игнорировать и не осознавать.
– Ты меня специально отвлекаешь от темы, так? – попыталась найти объяснение принцесса и получила в ответ лишь пожатие плеч. – Но у тебя все равно не выйдет. Так вот, что касается дружбы. Наша дружба будет другой. Без отрицания чувств и ответственности. Без всех этих «ничего не должны» и «ничего не ожидаем». Искренней, понимаешь? У меня тоже никогда не было настоящих друзей, Рэйден, и я не знаю, как это. И именно поэтому хочу настоящих отношений, без фальши и страха. Таково мое условие.
Я капитулировал. А что мне еще оставалось?
– Я приложу все возможные усилия к выполнению этого условия… Элй’арин.
Лицо принцессы засветилось торжеством.
– Вот теперь точно можно домой! – она пошла вперед, но через пару шагов обернулась на застывшего меня. – Рэйден? Идем?
– Да-да, уже, – я озадаченно потирал шею. На несколько мгновений мне померещилось, будто она обвязана цветастым платком.