– Умно, ничего не скажешь. Кто ж вас подучил-то? – сквозь зубы процедил я, стоя в каком-то немощеном переулочке Тидары. Тот, кого я искал, был прямо тут. Маг, умеющий ставить ментальные щиты и работающий на Братство. Работавший.
Во время взлома щитов я сумел выделить отпечаток автора заклинания. И, раз уж мне дали выходные, сразу вознамерился пройтись по столице и поискать след неведомого мага. Ну, вот и нашел.
Первым открытием (и неприятным) было то, что маг оказался внутри Тидары, а не в лесах с остальным Братством, как я надеялся. За воротами отыскать его было бы проще простого, но вот в густонаселенной столице, переполненной множеством человеческих аур и энергий… Я потратил на поиски часов шесть. И только для того, чтобы обнаружить, что мага сожгли дотла, прах перемешали с землей и закопали посреди города. Это значило, что у меня нет ни вещей, ни тела, ни образа – ровным счетом ничего, чтобы можно было поднять покойника или вызвать его призрак.
Но кое-что я сделать все-таки мог.
Я аккуратно присел на одну ногу и прикоснулся к земле, пытаясь нащупать жалкие крохи останков незнакомого мага. Маловато, конечно, но я справлюсь. Получу хотя бы приблизительное время.
Так. А это интересно. Судя по всему, мага убили и закопали ночью после того дня, когда я узнал о его существовании. В промежутке от позднего вечера до раннего утра. Но утром сектантам (а это наверняка они) было бы сложновато закапывать пепел посреди города, так что, скорее всего, это все-таки вечер.
Кто-то заметал следы. И так мастерски, словно постоянно находился за моей спиной. Или… в моей голове.
Я выругался. То ли зло, то ли обреченно. Вдохнул и выдохнул. Отмахиваясь от подозрений и сопутствующих мыслей, громко и убедительно напомнил себе, что меня не могут «читать». Тем более, без моего ведома.
Выпрямился, придерживая ногу, и досадливо покосился на землю. Очередной тупик. Обрубленная нить.
Что же должно было произойти, что Братство Защитников Третьей Сестры из безобидных блаженных стали расчетливыми убийцами? И пособниками жуткого ритуала, требующего два десятка расчлененных магов. Как?
Увы, но после допроса и всего произошедшего в невиновность сектантов верилось с трудом.
Ладно. Раз уж я впервые за пару месяцев получил полноценный выходной и самостоятельно выбрался в столицу, надо хоть погулять по ней. Проветрю голову – может, придут свежие мысли. Это бы мне сейчас не помешало.
И я покинул безлюдный переулок, вернувшись на одну из главных улиц.
Ходить было непривычно неудобно. За вчерашний выходной я сумел почти полностью срастить перелом на правой ноге, но в том-то и дело, что почти. Сейчас нога находилась в некоем магическом подобии лубка, фиксирующего кости. И чтобы передвигаться, мне приходилось немного левитировать над самой землей. Я старался делать это как можно незаметнее, удерживая сверху иллюзию правдоподобно сгибающихся ног. Хорошо расслабляюсь и отвлекаюсь, ничего не скажешь.
Вдобавок ко всему, ходить медленно я не умел совсем. Даже если я якобы «прогуливался», то превосходил в скорости любых спешащих прохожих. Поэтому окружающие красоты столицы почти не замечал, погруженный в свои тяжелые, но нечеткие думы.
Пока глаз не зацепился за какой-то знакомый волнующий образ. Кто-то, кого я совсем не ожидал здесь увидеть. Я повернулся вправо, нашаривая взглядом объект, возмутивший мою сосредоточенность. Хм, неожиданно…
Идея мелькнула с краю сознания и пропала, оставив на виду лишь яркий дразнящий хвост. Я расплылся в улыбке. А почему бы и нет?
И толкнул дверь в лавку. Та легко повернулась на смазанных петлях, звякнул колокольчик. После солнечной улицы помещение показалось утопающим в полумраке, и я замер, привыкая. Ко мне уже спешил паренек-продавец. Его оценивающий взгляд заинтересованно зацепился за рукояти мечей за моей спиной и профессионально-пренебрежительно пробежался по простой одежде. А потом наконец восхищенно замер на сшитых на заказ сапогах из мягкой и сверхпрочной дааширской кожи, за цену которых можно было приобрести небольшое поместье.
Паренек поклонился:
– Чем могу вам помочь, господин?
– Я хочу купить у вас вот эту статуэтку в витрине, – я прямолинейно ткнул пальцем в означенное произведение искусства.
– Сожалею, она не продается, господин. Но если хотите, я могу предложить вам…
– Кто решил, что не продается? – перебил я.
– Дедушка… То есть, мастер, – смешался мальчишка.
– Значит, с ним я и стану это обсуждать. Позови мастера сюда, – я добавил к своей «просьбе» пару золотых монет для расторопности.
Через две минуты передо мной стоял старик, поднявшийся из своей мастерской в подвале. Перебирая уверенными узловатыми пальцами седую бороду, он без сожалений покачал головой:
– Эта статуэтка не продается, молодой человек – у нее нет цены. Вы можете купить что угодно другое в моей лавке.
Я понимающе кивнул и под упрямым взглядом старика запустил руку в висевшую на плече сумку. Внутри она была магически расширена, что позволяло мне всегда носить в ней все мои многочисленные пожитки и ценности. А добавочное заклинание делало так, что любой искомый предмет сам прыгал в ладонь.
Денег у меня было достаточно, чтобы купить хоть всю эту лавку с ее изделиями различной степени драгоценности. Но сейчас я потянулся не за деньгами.
– Я вижу, что вы вложили в свое изделие душу, а душа ни на какие деньги не обменивается. Поэтому я попытаюсь предложить нечто, что поможет вам творить новые прекрасные вещи.
Я выложил на прилавок четыре заостренных камня, каждый размером с палец. Их полупрозрачный черный цвет разбавляли мелкие переливающиеся радугой светлые прожилки.
Старик охнул и схватился за увеличительный кристалл.
– Я видел подобное лишь раз в жизни, – бормотал он, оглядывая камни, – но это они, сомнений быть не может… Где вы их взяли, молодой человек?
Я пожал плечами:
– Там, где они обычно и растут.
После этих слов мальчишка-подмастерье уставился на меня с несдерживаемым фанатичным блеском в глазах, по-новому оглядев и рукояти мечей, и простую одежду, и особенно сапоги.
Иногда в южных предгорьях заводятся хищные чешуйчатые звери, называемые тирашами. Потомки химер, созданных древним магом, эти существа питаются людьми и притом практически невосприимчивы к магии. Однако есть одна особенность – если у живого тираша выдернуть его каменные клыки, он без них смирнеет и становится просто диковинным травоядным животным. Клыки же эти, за свою красоту и обережные магические свойства, крайне высоко ценятся каменных дел мастерами. Вот только попытка их добыть из пасти живого тираша безумна и равносильна самоубийству. А снять с трупа – невозможно, после смерти зверя его зубы и кости обращаются в каменную крошку.
Но если где-то речь заходит о самоубийственных безумствах – там я буду в первых рядах добровольцев, жаждущих испытать себя. Кроме того, единожды сумевший выжить в агонии после ядовитого укуса тираша, навсегда обретает иммунитет ко всем прочим видам ядов, что я счел весьма полезным.
Выдернутые клыки тираша чернеют, а яд застывает внутри камня радужными прожилками. По такому внешнему виду готовых камней можно понять, что тираш был в добром здравии. Любое сонное зелье или дурман, любая серьезная рана – и магия, содержащаяся в клыках, иссякает, и они так и остаются белесо-серыми. Такие камни, конечно, тоже ценны, но в сотни раз меньше.
У каменных дел мастера задрожали пальцы.
– Невероятно… Сколько вы за них хотите? Я думаю, что смогу дать стоящую цену за один… нет, даже два камня. Но увы, не больше.
– Не трудитесь. Я отдам все четыре клыка за ту статуэтку в витрине, что мне так приглянулась, – я выдержал паузу, давая потрясенному старику обдумать мое предложение. – Ну, что скажете? Одно бесценное сокровище за другое.
Старик беспомощно переводил взгляд со своего самого прекрасного творения на самый ценный материал и обратно. Мальчишка просто стоял с открытым ртом. Один раз он неуверенно дернул деда за рукав, но тот даже не обратил на это внимание.
– Хорошо, я согласен, – он кивнул внуку на витрину. – Принеси.
Очень аккуратно и бережно заветная статуэтка высотой с полторы ладони встала передо мной на прилавок, рядом с четырьмя клыками тираша, судьба которых меня отныне не заботила.
Лицо – красивое и такое одухотворенное, будто его владелица постоянно пребывает отчасти в высших сферах и лишь немного на бренной земле. Тонкая фигура и простертые вперед руки, подражающие статуям Судеб в храмах. Мастерски вырезанные складки и узоры церемониального платья, увенчанные диадемой длинные струящиеся волосы. Вся, до последней детали…
–…она прекрасна, – завороженно выдохнул я.
Каменных дел мастер прокашлялся, с ноткой самодовольства, в котором мне послышалась еще и насмешка. Я очнулся и уже более деловым тоном полюбопытствовал:
– Это сантай, ведь так?
– Именно так, молодой человек, – старик огладил бороду.
Сантай в чем-то уникальный материал. Редкий и весьма недешевый, он ценится за то, что придает изделиям видимый эффект хрупкости, сравнимый с тончайшим фарфором, – в то время как на самом деле обладает высокой прочностью.
– Хороший выбор, – кивнул я. – Самый подходящий.
– Это будет чудесный подарок для вашей возлюбленной, господин, – сиял мальчишка, уже заворачивая мою покупку. Логичный вывод, учитывая, как сильно я, с их точки зрения, хотел заполучить фигурку. Старик заинтересованно покосился, ожидая моей реакции.
– Для подопечной, – спокойно поправил я.
У мальчишки округлились глаза. Я усмехнулся и пожал плечами:
– Этим избалованным девочкам вечно подавай только самое лучшее.
Вот и погулял по городу, называется. Сбыл давно болтавшиеся в сумке клыки и взамен обзавелся произведением искусства. Теперь надо бы подумать, под каким поводом преподнести подарок.
А еще, раз нить, ведущая к магу, оборвалась, у меня осталось последнее дело на эти выходные.
– Что-то не похоже, чтобы ты был так уж сильно рад меня видеть, Килен, – прервала меня моя собеседница, хмуря светлые брови и скрывая озорные искры в серых глазах. – Что у тебя за кислое лицо и с какой стати ты переходишь сразу к делу? А как же просто поговорить со старой подругой, с которой много лет не виделся?
– Ну что ты, дорогая, конечно же я рад тебя видеть! – возмутился я, включаясь в игру. И правда, что-то я совсем с этими заботами про обычное общение забыл.
– А ты докажи, – провокационно улыбнулась девушка.
– Да я бы с радостью, – ухмыльнулся я и развел руками. – Но увы, у нас есть некоторые ограничения с обеих сторон. У меня практика воздержания, а ты сама и вовсе…
– Что-что у тебя?! – шокировано закашлялась подруга, опять перебивая. – Все-таки передумал и решил в Мастера податься в итоге?
Я поморщился, пожалев о своей обмолвке.
– Давай не будем, а? Я не хочу об этом разговаривать.
– Ну а с кем еще можно поговорить, если не со мной? С каких пор у нас такие тайны друг от друга?
Я хотел было сказать, с каких, но решил не упоминать. Только вздохнул. Наши отношения действительно раньше предполагали откровенность – по крайней мере, в плоскости постели.
– Магия стала очень сильно ухудшаться, Тав. Вот и все. А магия мне дороже почти всего, ты знаешь.
– Ухудшаться из-за женщин? – из глаз пропало озорство, зато вместе с недоумением появилось любопытство. В этом вся она – учиться так и не захотела, зато всегда с удовольствием вытягивала из меня все, что только может быть интересного о магии. Деловито добавила: – А ты разные виды женщин пробовал? Ну знаешь, аристократки там, ведьмы…
– И даже одна из высших вампиров, – фыркнул я. – Уж на то, чтобы отправиться в разнообразные похождения, у любого мозгов хватит. Это ведь первое, что вообще приходит в голову.
– А если…
– Слушай, мне давным-давно надоело смотреть на женщин вокруг и думать не об удовольствии, а оценивать их в качестве подходящего материала для экспериментов с моей магией. Так что хватит. Теперь мы можем закрыть эту тему?
– Ладно-ладно, раз ты такой нервный, давай сначала решим твои дела, – Тав подняла руки в примирительном жесте. – А потом поговорим уже, как жизнь… ну, хотя бы у тебя.
На последних неловких словах я отвел глаза, вызвав у нее ободряющую улыбку.
– Значит, ты уже несколько раз безуспешно пытался вызывать каких-то мертвых магов…
– И даже Мастера, – добавил я, сосредоточившись на основной теме встречи. – И это-то и странно. Если проблемы с вызовом тех мертвяков могут быть из-за ритуала, в результате которого они умерли, то где Мастер, мне не понятно. Я даже начинаю сомневаться в своих способностях.
– И ты надеешься, что я что-то обо всем этом знаю, так? Или кто-то из наших.
– Это было бы весьма неплохо. Смерть Мастера (хотя его пропажа здесь дело второстепенной важности) все должны были ощутить, и вы в том числе. Ритуал с жертвоприношениями двадцати магов тоже вряд ли остался незамеченным.
Тав закрыла глаза и замерла на несколько минут. Я не мешал ей искать, лишь наблюдал. В конце концов она очнулась:
– Твоего Мастера в загробном мире не было.
– Ну, это не новость.
– Килен, его там не просто нет прямо сейчас, он туда вообще не попадал! Все ощутили, как его жизнь оборвалась, но перехода во вневоплощение не было. В то же время эхо его сущности будто разносится повсюду. Но откуда оно исходит – непонятно.
Я нахмурился, обдумывая, и в конце концов вынужден был признать:
– Ни демона не понятно.
– Я так и сказала, – она посмотрела в сторону вещественных доказательств по делу об убийствах, хранящих ауры мертвецов. – Твоих магов тоже не заметно. В отличие от Мастера, их я лично не знала, поэтому искать труднее. Но в любом случае, я не слышу даже отголоска этих сущностей…
Внезапно глаза девушки остекленели, а светлые волосы встали дыбом. Я настороженно замер, не зная, что сейчас будет. Это приступ ее способностей? Или что? Минуты тянулись болезненно медленно, и ничего не менялось. Потом раздался шелест – будто бесчисленное множество душ пролетели через круг вызова.
– Божественные Игры! Игры… – как только подруга прошептала это, ее волосы опали, а взгляд снова сфокусировался на мне.
– Тав? – обеспокоенно спросил я. – Что это было?
Она тряхнула головой, пытаясь прийти в себя. Вид у Тав был по-прежнему отстраненный.
– Слухи... – пробормотала она. – По вневоплощению ходят какие-то слухи. О богах.
Я открыл было рот, чтобы спросить подробнее, но тут дверь в стене моего кабинета отворилась.
– Я зашла напомнить, что твои выходные окончены, а завтра в шесть утра у меня выездное совещание по реформам в Школе. И я бы предпочла, чтобы ты был бодр и работоспособен.