К Эльзе мы попали вечером. Она отдала нам все документы на девочку. В метрике значилось, что зовут её Александра. Отцом значился Александр Павлович без фамилии. Набор документов позволял, как сдать её в детдом, так и усыновить. Тут же был официальный отказ матери от ребёнка. Из-за позднего срока беременности предпринять хоть что-то Эльза уже не могла.
Женщины легли спать на диван-кровати, положив девочку между собой. Мне постелили на полу. Утром пришлось вызывать скорую помощь – у Эльзы начались схватки. Пока ждали врачей, пошли воды. А через час после отъезда на телефон Фаины сообщили, что родилась девочка. Через три дня мать можно навестить. Я не знал, радоваться мне или огорчаться. Впервые при мне случилось такое.
Шурочка, так стала звать мою дочь от Эмилии Фаина, была очень красивой, хоть и маленькой. В Фаине она сразу же признала маму. Меня чуралась. Судя по документам, в июне ей исполнялся годик. Она уже немного ходила и что-то лепетала. В оставленном с ней пакете был второй комплект одежды. В письме, приложенном к документам, Эмилия написала, что её мать умерла, а новый муж не желает принять Эмилию с чужим для него ребёнком. Она не видит другого варианта, кроме как сдать девочку в детдом. Но если её отец, то есть я, решится принять её, то все документы для этого есть в наборе. Фаина приняла бесповоротное решение усыновить девочку, даже если я откажусь от неё. Она нашла выездного адвоката, которого пригласила для консультации. Тот объяснил, что девочку нельзя усыновить даже отцу, если семья будет не полной. Адвокат оказался очень хорошим. Он проверил наличие документов, расписал на бумаге последовательность наших действий. Самым главным в этом должен быть наш брак. Только через какое-то время после нашей совместной жизни девочка может остаться с Фаиной после нашего развода. Последний пункт меня совсем не интересовал. Зато очень обрадовал первый. Став Фаине мужем, я никогда и ни за что не дам ей развода. Ради этого я согласен усыновить хоть дьявола.
Пришлось последние дни отпуска прожить в квартире Эльзы, пока её выпишут из роддома. За это время мы пару раз навестили её. В последнем посещении нам через стекло показали новорождённую. Фаина сразу же нашла сходство сестёр между собой, хотя я его не увидел. Шурочку пришлось брать с собой. На обратном пути мы напокупали для новорожденной всё необходимое. Домой я шёл навьюченный, как ишак, разными покупками. Шурочку несла на руках Фаина.
Обе женщины будто вдруг преобразились. Прежде невзрачная Эльза уже в роддоме даже без макияжа стала выглядеть намного привлекательнее. Теперь она не выглядела молодящейся старой девой, а преобразилась в красивую мадонну с младенцем. Изменилась и Фаина. И без того доброе лицо засветилось каким-то непонятным мне материнством. Вроде бы ничего в ней не изменилось, как в Эльзе, но она стала совсем другой.
Наш отпуск катастрофически приближался к концу. Фаина переживала, успеем ли мы привезти Эльзу домой. В последний возможный день её выписали. Как полагается, мы накупили охапки цветов, коньяк и шампанское для персонала, заказали роскошное такси. Я принял новорожденную, как отец. В такой торжественной обстановке привезли Эльзу домой. Фаина, оставив Шурочку на попечение Эльзы, умчалась за билетами. По пути она хотела снять часть денег со своего китайского счёта. Я хлопотал по хозяйству, готовя еду. Потом пытался развлекать Шурочку. Глядя на мои неумелые поступки, Эльза подсказывала, что делать. Когда дочери уснули, она обняла меня и совсем иначе, чем прежде, поцеловала. Даже в этом чувствовалось изменение её поведения. Теперь это была настоящая женщина, и поцелуй у неё стал более мягким и крепким. Она с чувством поблагодарила за дочь, за то, что она родила её с любовью, что я поддерживал её в этот момент. Я переадресовал все её слова Фаине.
Фаины не было достаточно долго. Я думаю, она специально задержалась где-то, чтобы мы подольше побыли наедине. Приехала за два часа до поезда. Мы пообедали и начали собираться. Прощаясь с Эльзой, Фаина оставила ей часть денег. Даже сёстры так не прощаются, как прощались две мои любовницы.