Они шли куда-то по длинному узкому тоннелю. Шли долго, наверное уже около часа. Шли, спотыкаясь о шпалы и путаясь в свисающей с потолка паутине оборванных проводов. Шли в полной темноте, в которой, слабея, метался луч карманного фонаря.
Катя устала и сильно замёрзла. А ещё ей было так страшно, как никогда прежде не было. И было очень обидно: совсем не так она представляла себе свой двенадцатый день рождения. И уж точно совсем не такого ждала для себя подарка. Но Сергей просто взял её за руку и повёл за собой. Сказал, что так надо. И она пошла, и даже не спросила куда.
По стене в потолок уползала ржавая лестница. Сергей подёргал её за ступеньки: «Смотри, они ещё крепкие!» И, подсадив Катю повыше, полез вслед за ней.
В конце лестницы была дверь. Без замка. Катя толкнула её, и дверь, басовито скрипнув, чуть-чуть приоткрылась. Сквозь узкую щель в тоннель ворвался яркий ослепительный свет. От неожиданности Катя вскрикнула и едва не упала вниз со своей ступеньки. Но Сергей удержал её, крепко прижав рукою к себе. Возможно, немного крепче, чем того требовали обстоятельства.
- Прости, я забыл предупредить тебя, что там бывает так светло…
Тяжёлая дверь открылась чуть менее, чем на четверть проёма. Но детям хватило и этого. Первым вылез Сергей. Потом, осмотревшись вокруг, помог вылезти Кате:
- Пойдём, осталось немного! Потерпишь чуть-чуть?
Катя кивнула:
- Конечно.
- Только закрой глаза. Пусть мой подарок будет сюрпризом.
Он снова взял её за руку и повёл за собой. И Катя вновь послушно пошла за ним… Через несколько минут Сергей, остановившись, сказал:
- Всё, пришли. Теперь можешь смотреть!
Катя стояла перед подарком и почти не дышала от восхищения:
- Это… Это… Это так прекрасно! Я никогда не видела такой красоты… Что это?
- Я не знаю. Я раньше не видел это ни здесь, ни у нас. И спросить не у кого: боюсь, что узнают, что я хожу сюда, и заварят дверь. Да и кого спрашивать? Стариков? Так они сами никуда не ходят и другим не дают! Говорят, мол нечего там делать, опасно! И никого сюда не пускают. Я уже столько дверей видел, и все они заварены или забиты. Так, что их не открыть. А про эту, наверное, забыли…
Сергей говорил, говорил, говорил… Но Катя его почти не слушала. Как не слышала она и тревожного писка индивидуального дозиметра, требующего немедленно вернуться в укрытие. Затаив дыхание, она любовалась своим подарком. И в запотевших стёклах её противогаза отражались трепещущиеся на ветру лепестки алой розы.