Ассенизатор Пахомов не любил Вагнера. Он любил Чайковского. Бывалоча, придет с работы, помоется, как следует, отобедает, и в кабинет – музыку слушать. Четвертую симфонию очень уважал. «Пиковую даму». Балеты – те нет, не возбуждали. Слишком уж затертая музыка. Заезженная. Хотя и красивая, кто бы спорил. Но с похоронами генсеков подсуропили Чайковскому, конечно. Как помрет очередной вседержитель – так «Лебединое озеро» по всем каналам. Хошь–не хошь, слушай до омерзения. То ли дело – симфонии. Или оперы.
Жена Пахомова, напротив, Чайковского недолюбливала. И даже чего-то намекала Пахомову насчет нетрадиционной ориентации композитора. Она, как раз-таки, очень Вагнера уважала.
– Послушай, – говорит, – какая нечеловеческая музыка. И поставит диск с «Полетом валькирий» или увертюрой к «Тангейзеру». Пахомов морщился, как от кислятины.
– Это, – рассуждает, – в тебе твоя немецкая кровь заговорила. – А «нечеловеческая» – это Бетховен, ты не путай давай. Так вождь мирового пролетариата про «Аппассионату» высказывался. Хотя и Бетховен – тоже немец. Так что хрен редьки не слаще.
Жена не возражала. Она и Ницше почитывала на досуге. И цитату могла когда-никогда подкинуть. Да и работала учителем немецкого в школе.
А теперь вы спросите: а с чего вдруг ассенизатор – и классику слушает? Неестественно это как-то. Неправдиво. Ну, во-первых, ассенизатором он стал недавно. А до того был дворником. А еще прежде – главным редактором областного радио. Разошелся он с властями местными во взглядах. Надоело гибкость проявлять. Да и плюнул в сердцах на всё. По идейным соображениям. А до пенсии еще долго. И без работы Пахомов сидеть не привык. И пошел в дворники. Вот так, натурально, устроился, и с метлой каждый день. И до того уютно ему стало. А привычку к выражению собственного мнения не оставил. И как встретит знакомых, беседует – подробно, грамотно, с подведением базы. Потом предложил ему кто-то в ассенизаторы перейти. Работа более высокооплачиваемая. И в той же сфере. А что? И прекрасно. И заработки неплохие. Товарищей по работе летучками несанкционированными не доставал, нет. Трудился, как положено. И в машине автомагнитолы не касался. Ребята там слушали свое, привычное. Круг там какой, или «Сектор Газа».
Жена, в принципе, протестных настроений не выказывала. Ни когда Пахомов с треском заявление об уходе подал. Ни когда в ЖКХ устроился. Ей даже и ассенизаторское его положение нравилось. Любила она своего бунтаря, и бунт его негласно поддерживала. Дети взрослые, поразъехались кто куда. Стесняться не перед кем. Да и чего стесняться? Засыпает муж с чистой совестью, просыпается с ней же. Ночами не вертится, не вскрикивает. Трудных вопросов и непростительных компромиссов в этой новой работе не было. А какашками обольется невзначай – насос там не выдержит давления, шланг слетит или еще какой казус приключится – так это не страшно. Эту грязь смыть можно. Да и чувство юмора спасало.
– «Цветов венок душистый», – нежно пропоет она Пахомову. Ну, посмеются, как молодые, взахлёб. Шумана, хоть и немца, Пахомов не отвергал. А жену ценил за понимание. Пытался себя на ее место поставить. Воображения не хватало. Но сама она продолжала топтать свою педагогическую стезю. Как-то не верила в свои силы. И родители ей смолоду внушили. Вот, мол, твой кусок хлеба. И ничего тебе больше не надо. А если взбрыкивала по временам, мама ее осаживала:
– Ну и куда ты пойдешь? Селедкой на базаре торговать? Хорошая у тебя работа, хорошая. Вот и работай.
Она и работала. И на выборах бюллетени подсчитывала. И на демонстрации ходила. И ремонт в школе делала. И ничего. А для отдушины у нее Вагнер был. Все-таки, велика сила искусства. С реальностью примиряет. Строить и жить помогает. Одно огорчало: разница во вкусах. Вместе слушать не получалось. А вот если бы так рядком-ладком на диванчике, рука в руке, да и лейтмотивы из «Кольца нибелунга» подсчитывать. Вот уж сказка была бы. Да, сказка. О ней помечтать можно. А жизнь и так неплоха. Так что и нечего.
И тихо бы так доживали Пахомовы до пенсии. Но однажды вспомнили о нем, решили в агитаторы позвать. Оппозиция не дремала и внимательно к потенциальным кадрам присматривалась.
– Ну, чего вы так прикипели-то к ассенизаторству? Мир ведь куда шире, интересней. И вы человек образованный, вам ли такими делами заниматься? Пойдемте к нам. Блог будете вести, газету нашу возглавите. И всё прошлое своим обидчикам припомните. Зарплата – само собой, не разочаруетесь. В Турцию поедете в отпуск, или в Эмираты. А там, глядишь, и в Грецию с Италией. А?
Но Пахомов отказался наотрез. Руками замахал. Оппозиция поприставала, поприставала, да и отвалила. Ну его, чудака, в самом деле. Пусть живет, как знает. Вон молодежи сколько амбициозной. На нее ставку делать надо.
А Пахомов все так же город свой от дерьма чистит. А вечерами Чайковского слушает. И про пост главреда разве что в ночных кошмарах вспоминает. Но и это только когда перед сном жирного поест.
опубликовано здесь - http://zhurnal-prostor.kz/index.php?id=3437