Ада и Ева любили слушать сказки. Мама прежде часто читала их перед сном, но теперь она даже разговаривала с дочерями редко и уже давно не заходила к ним в комнату. Ада была уверена, что мама просто очень устает на работе. Воспитанием пятилетних близняшек занималась бабушка. Но ее истории из толстой старой книги без картинок девочкам не нравились, они почти не понимали того, что там было написано. Но как только девочки начинали засыпать от скуки, бабушка тормошила их. Она считала, что девочкам необходимо слушать Библию и молиться перед сном Богу.
—Хочу, чтобы папочка вернулся,— раздался в темноте голос уже засыпающей Ады. Говорила она медленно, с перерывами, периодически проваливаясь в сон. Бабушка уже ушла, выключив комнате свет. — Мамочка так редко заходит к нам. Когда папочка был рядом, все было по-другому, мамочка не ругалась с бабушкой… не злилась на нас, не била Евочку… мамочка читала нам сказки.
Она зевнула так, что на глаза выступили слезы, и притихла, ожидая ответа сестры, но Ева молчала, и Ада подумала, что та уснула. Но Ева не спала. Она еще долго лежала, маявшись в постели без сна, и дождалась, когда с работы вернулась мама.
Та вернулась уставшая и, бросив на пол пакеты с продуктами, присела прямо на тумбочку. Ева услышала шорох в комнате бабушки: заскрипела кровать, потом пол, и зашаркали по линолеуму тапочки.
— Опять поздно, — послышался приглушенный из-за двери недовольный голос бабушки. Ева сжалась в комочек и прижалась к Аде, она знала, что после таких слов они обычно начинали ругаться. — Твоя работа заканчивается в шесть, а сейчас десять!
— Тише, разбудишь девочек. Я заходила в магазин, — раздраженно ответила мама.
— Не тебе говорить мне о детях, спихнула их на меня, а сама гуляешь, где попало! — в негодовании взвизгнула бабушка. Ада под боком Евы вздрогнула, но не проснулась, только смешно сморщила во сне носик. Ева прижалась к боку сестры, и тепло чужого тела немного успокоило ее. — Был бы муж нормальный, не пришлось бы столько работать, а то выбрала какого-то козла, а он за первой юбкой и умчался, поминай, как звали. И детей бросил.
— Прекрати! Ну, сколько можно, — неожиданно закричала мама в исступлении. Ева знала, что она всегда срывалась, стоило только бабушке упомянуть отца.
— Не затыкай мне рот! Что? Неправду говорю? Никогда меня не слушаешь, — послышалось шарканье ног, это бабушка вернулась к себе в комнату.
Наконец все затихло, и в наступившей тишине Ева вскоре уснула.
***
Мария, так звали маму Ады и Евы, еще долго не ложилась спать. Стоило ей задержаться на работе или встретиться с подругами в кафе, мать сразу же набрасывалась на нее с расспросами. И любая ссора заканчивалась упреками в адрес мужа. Из-за этого последнее время приходить домой, вовсе не хотелось.
С Алексеем она прожила семь лет, влюбилась в него без памяти еще в школе и любила его так сильно, что не заметила главного — он не любил ее. Мария даже не помнила, когда он начал изменять ей, просто однажды пришла домой, а Алексей уже собрал все вещи.
— Я ухожу к другой, — просто сказал он, сухо поцеловал ошарашенную Марию в висок и ушел.
Несмотря на то, что Алексей исправно платил алименты, Мария вскоре поняла, что придется искать работу. И дело было не столько в нехватке денег, сколько в невозможности постоянно сидеть дома и прокручивать в голове событие, перевернувшее ее жизнь. Поэтому она собрала Аду с Евой и вернулась в дом своего детства. Но вместо поддержки ее ждали постоянные напоминания об ошибочном выборе мужа и упреки в эгоизме. Дети часто плакали, спрашивали ее о доме и отце. Это мучило Марию, она все чаще стала задерживаться на работе — дочери напоминали о прежней, как ей казалось счастливой жизни. В один из таких вечеров, после очередной ссоры с матерью, когда та, оставив за собой последнее слово, хлопнула дверью и ушла к соседке, Мария откупорила бутылку коньяка купленного давно на всякий случай. Пить она не любила, но в этот раз ей было так горько и обидно, что она попыталась хотя бы на время забыться.
Но остаться одной не получилось. Звонкий голосок Ады вдруг раздался над самым ухом.
— Ма-амочка, — тоскливо протянула девочка, хватая Марию за рукав. Она приподнялась и взглянула на детей. Ева стояла поодаль, прячась за косяком двери в детскую и глядя на мать напряженно и внимательно. — Тебе грустно? Мамочка, не плачь, папочка вернется!
Мария вздрогнула.
—Папочка не вернется! – она грубо отдернула руку и тут же, поддавшись необъяснимому гневу, замахнулась на дочь. Ева, как кошка, быстро метнулась к матери, загородив собой сестру. Мария едва успела остановить руку, но, встретившись с цепким взглядом Евы, неожиданно для самой себя хлестко ударила дочь по щеке.
Ева отшатнулась в сторону, ошарашенная и испуганная, но не сказала ни слова, только глаза ее влажно и обиженно заблестели. Ада тут же зарыдала громко, словно это ее ударила мама.
Все внутри Марии задрожало. Ей хотелось подойти к дочерям, чтобы утешить их и извиниться, но почему-то не смогла вымолвить ни слова и даже пошевелиться.
С того вечера уже прошло больше недели, и Мария больше не заговаривала девочками.
***
— Идем быстрее! — звонкий голосок Ады совсем не вписывался в образ «тайной операции», которую задумала девочка. Ева только вздохнула и пригнулась пониже, прячась за карусель, чтобы воспитательница не заметила ее яркую зеленую курточку.
Ада задумала убежать искать папу сразу после того, как мама ударила Еву, видя в пропаже отца и переезде к бабушке причину всех несчастий, и подошла к этому с большой ответственностью. Девочки нашли дыру в заборе на заднем дворе детского садика, дождались смены молодой воспитательницы, которая редко обращала внимание на близняшек, и во время прогулки осуществили свой побег.
Правда Ада совершенно не представляла, где искать папу.
— Пошли домой. Проверим там, — предложила Ева, она хорошо помнила путь до квартиры, где они жили раньше.
—Ты такая молодчинка, Евочка,— воскликнула она, хватая сестру за руку. Старая квартира находилась совсем близко от садика, и сестрам хватило десяти минут, чтобы оказаться перед дверью. Девочки постучали, до звонка дотянуться ни Ада, ни Ева не могли. Сначала в квартире было так тихо, что девочки подумали, что внутри никого нет, но потом что-то громыхнуло, и заплакал ребенок.
Дверь распахнулась резко, едва не задев девочек, и на пороге появилась очень красивая молодая женщина с маленьким ребенком на руках. Она с удивлением посмотрел на девочек, по ее нетерпеливому и раздраженному взгляду было понятно, что она торопилась и совершено е ждала гостей.
—Что вам надо? — сухо поинтересовалась она, укачивая на руках хнычущего ребенка.
—Мы ищем нашего папочку! — воскликнула Ада.
—Вы ошиблись, — покачала головой женщина. Вдруг за ее спиной появился молодой мужчина, Ада почти вскрикнула от восторга, он был именно таким, каким она помнила папу: красивый, высокий в выглаженной рубашке и с галстуком. Мужчина приобнял женщину за плечи и с интересом посмотрел на детей, улыбнувшись:
—Что случилось?
—Папочка! — воскликнула Ада, бросаясь к дверному проему, но холодный голос женщины остановил ее.
—Вы ошиблись, девочки, — Ева взяла сестру за руку и мягко оттянула от двери. — Здесь не вашего отца. Идите домой.
Ева посмотрела на мужчину, он больше не улыбался и смотрел на девочек печально. Лицо его было чужим и незнакомым. Женщина вздохнула, на мгновение в ее глазах мелькнуло что-то на подобии жалости, но в следующую секунду захлопнула дверь прямо перед носом у девочек.
Ада и Ева поняли, что никто им больше не откроет дверь.