3 марта день памяти Олега Даля, а 8 марта – день рождения Андрея Миронова. Два актера, очень полярные, но трагически одинокие и больные манией совершенства. Оба знаковые фигуры своего времени, с большим творческим багажом, оставившие, как принято говорить, «глубокий след в искусстве».
Впрочем, тогда искусство понималось по-другому. В нынешней дикости они и не смогли бы существовать. Их ДНК было принципиально иным. Не для сегодня. Проблемы и драмы ИХ искусства были и в самом деле на грани жизни и смерти. И понятия эти не были фигуральными, пафосными.
Они оба вовремя пришли и ушли вовремя. Не прогадали и не проиграли. Выложились до конца, до дна. И все это досужие разговоры, де, не доиграли. Вот мол, если бы пожили еще…. Никаких «бы» да «кабы». Пора прекратить эти сетования. Это нынешние, уходящие в их возрасте или раньше, «от водки и от простуд», а эти – от мук, за которые их мало кому удалось полюбить.
Уважение и осознание Бытия Художника, Творца, давно чуждо этому миру. Мы как-то оскудели от глянцевого непотребства, и фрески Микеланджело уже не отличим от уличных граффити. В том смысле, что не осознаем разности в ценности. «Мне не смешно, когда маляр негодный мне пачкает мадонну Рафаэля».
Можно принимать или не принимать роли, человеческую позицию, не соглашаться с реакциями на что-то. Но уважать Художника. И его Дар. Он один служит искуплением для их вольных или невольных ошибок или заблуждений…
Даль, физически не выносивший малейших проявлений фальши, пусть иногда видной лишь ему одному, бросал театры и режиссеров, злясь, коря их, себя, мир, за тщетность поисков совершенства. Невозможность смириться с мыслью, что мир изначально не совершенен, терзало талантливую, самобытную натуру, вынуждая, ссорится, отталкивать от себя людей, и тосковать по ним. Все это в психологии называется «синдромом жертвы», и верно кем-то подмечено, что и роли себе актер подбирал в том же ключе. Практически каждый его герой, в той или иной степени и конфигурации был жертвой, напрасно приносимой на эфемерные, равнодушные алтари мира. Но испытывал при этом непонятное иному разуму удовлетворение.
Миронов, напротив, зачисленный в ряды комедиантов, игравший успешных, легких, брызжущих солнечной энергией, мечтал разрушить навязанное амплуа, сыграть трагедию. И во второй половине жизни отказывался от ролей обаятельных проходимцев и дамских угодников. Но так до конца и не сумел убедить публику, что под маской «баловня фортуны» скрывается неуверенный, сомневающийся, грустный человек.
Давно уже исчезла с экранов передача «Чтобы помнили». Про себя я называла эту передачу «Сожранные». Все ее герои, так или иначе, были «сожраны». Профессией, режиссерами, публикой, эпохой, близким и далеким окружением. Их судьбы – наглядное доказательство того, что «нести искусство людям» – занятие небезопасное и неблагодарное.
А теперь они сожраны вдвойне, ибо полно на нашем ТВ бессовестных и скудоумных передач, сверстанных на гнилую скандальную нитку, где смакуют житие кумиров прошлого. И про Даля, и про Миронова таких эфирных монстров вышло десятка два. Их тема, разумеется, не творчество, а женщины и «зеленый змий». Миронову то и дело составляют «дон жуанский» список, а Далю – считают бутылки. За Миронова по сию пору дерутся женщины: «меня господин назначил любимой женой», а за Даля (как, впрочем, и Высоцкого), – собутыльники, кто из них пользовался наибольшим «уважением» артиста. Низшая планка восприятия мира и себя.
И простодушный обыватель заглатывает это, приправленное соответствующим консервантом месиво. Так проще и удобнее оправдать собственное никчемное существование.
Ушедшее культурное поколение не строило особняков и не выносило сор собственной жизни на всеобщее обозрение. Они не мыслили славу и популярность за счет скандальности. И этот пробел наши СМИ решили восполнить.
«Желтая пресса» воспитала зрителя, (читателя) по своему извращенному вкусу. И артисты, чьи профессиональные качества и без того весьма спорны, будоражат воображение обывателя скабрезными подробностями своего закулисья. И напрасно потом они оправдываются, что мол, «журналюги» все наврали, исказили, придумали…. Отчего-то, глядя на них, не веришь. Актер беззащитен перед публикой априори. Но одно дело, когда выходишь к зрителю мыслящему, и другое – как гладиаторскую арену, где пресыщенный зрелищами «господин» того и гляди опустит палец книзу. Нынче не то, что давеча. Сегодняшним кумирам впору писать мемуары «Моя жизнь в шоу “все на продажу”».
Раньше были в нашем культурном пространстве люди, к которым никакая грязь не липла. И сколько не придумывай сплетен про тех же Даля и Миронова, в глазах зрителей и поклонников они все равно оставались Личностями, Талантами, любимыми актерами, а сплетников «на мыло». ИХ личные драмы были неотделимы от драмы театра и кино. Все сплетено в единый тугой узел. Теперь все имеет цену: любовь и горе, честь и бесчестие. Чистое искусство стало чем-то неприличным. Как будто предчувствуя наступление этих времен, культовые личности прошлого уходили рано, чтобы их муки и радости не оказались униженными и растоптанными.
Фаина Раневская говорила: «Я не знаю, что значит играть. Играют дети, играют в карты. В образе надо жить». На сцене и экране надо жить. Нынешние актеры X, Y, Z, раскрученные и не сходящие с обложек, не делают ни первого, ни второго. Но и прожить роль надо иметь право. Как оно завоевывается, это право? Цепочкой превращений: Алик Крамер – Шут короля Лира, Гена Козодоев – Ханин в «Лапшине». Это и есть алхимическая трасмутация Духа, преображение самой личности – главная тайна обоих Искусств: творческого и алхимического, их объединяющая и недоступная для масс. Но есть еще одна тайна: «чтобы получить золото, надо его иметь». Вот что отличает Миронова, Даля и их товарищей от нынешней поросли актеров. И разница эта непреодолима.
Мы оказались в суррогатном времени, выражаясь сегодняшним сленгом – «фейковом».
Поэзия, кино, театр, музыка – все подверглось деформации. И от судеб защиты нет.