Главный редактор крохотной газеты старинного русского городка Черезколенска сидел в глубокой задумчивости.
Задумчивость выражалась в том, что он смотрел на пыльный кактус, уныло стоящий на окне редакторского кабинета, морщил лоб и шевелил губами.
Редактор был почти стар.
Вместе с газетой он пережил строительство социализма, торжество социализма, перестройку, строительство капитализма и дошёл вместе с газетой до сегодняшних дней, вполне комфортно встроившись в дикий российский капитализм…
Газета в разные исторические эпохи носила разные имена. Родившись когда-то «Вымпелом Ильича», в девяностых она перековалась в «Черезколенскую правду», потом обратно в «Вымпел…», и к началу нулевых приобрела своё нынешнее, политкорректное название «Начало». Почему «Начало», никто не знал, да и знать не хотел.
В советские времена газета радостно и обильно печатала вести с полей, сводки по уборке зерновых и вспашке зяби, восторженные интервью с передовиками. Даже в девяностых удавалось собрать материалов на пять полноценных страниц. Тогда, правда, в-основном, печаталась криминальная хроника.
К моменту описываемых событий, «Начало» подошло с одним газетным разворотом, на котором в отвратном качестве печатались фотографии местных фольклорных коллективов, реклама городских фирм и скучные частные объявления.
Изредка удавалось разбавить это уныние чем-то свежим, вроде визита губернатора или столичной эстрадной звезды, но случалось такое крайне редко.
В целом создавшееся положение всех устраивало- и главного редактора, который уже давно пересидел пенсионный возраст, и единственного корреспондента газеты- Фиму Борисовну, про которую поговаривали, что она лично знала Хрущёва…
Но после того, как мэр городка, искупавшись в крещенской проруби, вдруг, как говорили, тронулся умом и вплотную занялся родным городом, всё изменилось.
Мэр со своей свитой посетил редакцию, осмотрел всё, пощупал, кажется, даже понюхал, внёс предложения и замечания. Дал указания чиновникам администрации, пообещал увеличить бюджет. Но взамен потребовал свежих интересных материалов. Из жизни родного города и его обитателей.
Немедленно была утверждена вакансия второго корреспондента, и в редакции появился Андрей.
Парень, в - общем, неплохой, хоть и сын местного пельменного олигарха. Учился в МГУ. Для продолжения карьеры потребовалось поработать в провинции, и он вернулся домой.
Андрей был из тех принцев, которых родители - короли балуют, но в меру, не позволяя бить баклуши и садиться себе на шею, свесив ноги. За неделю своей службы в «Начале» Андрей порадовал читателей репортажем с местного пивзавода, весьма сочным и резким. Написал статью про недостатки в вывозе мусора и отвратительном состоянии городской свалки. Тоже весьма и весьма острую и актуальную. Мэр отозвался о его статьях положительно, горожане стали с большей охотой брать газету со стендов. Предполагалось увеличение тиража, в газете появился дополнительный лист.
Конечно, главного редактора эти изменения радовали, но и тревожили одновременно. Слишком уж они оказались радикальными. Всем пришлось начать работать.
Главный редактор перевёл взгляд с кактуса на стол, где были разложены объявления частных лиц в свежий номер, стихи районного классика и Бог знает что ещё.
Вызвал Андрея.
- Ну что, Андрюша, есть идеи для нового номера?
- Думаю, Семён Борисович. А не напечатать ли нам статью о местном аэроклубе? Я бы полетал. И фото сам могу сделать.
- Нет, нет, пока рановато. Надо что-то поближе к жизни. К людям.
Редактор переворошил письма и объявления. Жестом ведущего лотереи вытащил наугад объявление.
- Вот смотри. «Всех неравнодушных просят помочь приюту для брошенных животных». Напиши-ка что-нибудь. Возьми интервью. Что за человек, что за приют, что, в конце концов, за животные. Зачем он этим занимается, кто помогает. Отличная тема, иди! На разворот, да с фото.
Семён Борисович не любил Андрея. Хотя и понимал, что Андрей вовсе не будет претендовать на его, редакторскую, должность после стажировки, а уедет в столицу, но кто его знает! Да и Фиме Борисовне, любимой сестре, теперь приходится несладко. Она больше не может наполнять газетку содержимым, не выходя из редакции неделями, а вынуждена ездить по городку…
Чем больше у нового корреспондента будет скучных никчёмных статей, тем больше ему минусов в карму…
Главред потёр руки после ухода Андрея, устроился поудобнее в кресле и снова внимательно уставился в кактус.
Выйдя из кабинета шефа, Андрей поскрёб затылок, усмехнулся. Задумался. Вынул телефон, позвонил по указанному в объявлении номеру, представился, договорился о встрече.
Честно говоря, вся эта тоска, которой он занимался в Черезколенске, была ему совершенно не по душе. После учёбы в МГУ, в вольной, элитной, обеспеченной студенческой среде, куда посторонние не допускались, столичной яркой клубной жизни, вернуться в родной городишко…
Но отец был непреклонен. Тем более, что без практики «на земле» пойти дальше было, увы, нельзя. Москва, как говорят, нерезиновая, лишних людей не принимает.
Конечно, опыт - это хорошо. Разумеется, поездки по местным сёлам, встречи со старушками и механизаторами как-то обогащают его как журналиста. Но до чего же это невыразимо скучно!
Вот и на сей раз. Какие-то кошки и собаки. Грязь, наверняка, нищета, лай, визг, вонь…
Делать нечего, и Андрей на своём Уазе Патриот (отец специально купил ему Уаз после столичного мерса, чтобы не выделяться в родном городе) подъехал к указанному в объявлении домовладению за городом, преодолев по пути несколько неубранных вовремя снежных заносов.
Одноэтажный кирпичный дом. Явно небогатый. Дощатый забор, старый, но опрятный. Аккуратно прочищен подъезд к воротам.
Ворота открыл хозяин, здоровенный мужчина в телогрейке, с густой, хорошо постриженной бородой. Замок калитки щёлкнул, с участка донёсся разнокалиберный собачий лай.
- Здравствуйте- здравствуйте! – Хозяин протянул ладонь - лопату и осторожно, но мощно пожал руку Андрею.- Проходите в дом.
На крыльце людей встречали несколько разноцветных кошек, сидевших, подобрав под себя лапы и хвосты, подрагивая от мороза и недружелюбно поглядывая на гостя из-под заиндевевших век. Кошки напоминали птиц, сидящих на проводах электропередачи.
Вошли в дом. Сразу за крыльцом оказалась застеклённая веранда, на ней - пара старых диванов, тоже занятых кошками.
Хозяин прошёл первым, пригласив гостя в натопленный дом. Кошачье население здесь было ещё многочисленнее. Не меньше двадцати кошек располагались на кровати, кресле, диване, полу, буфете. Весёлая парочка носилась из комнаты в комнату. Разноцветные, разношёрстные, разнопородные. Кто-то мяукал, кто-то что-то гонял по полу, кто-то при виде гостя спрыгнул с насиженного места и пошёл знакомиться, кто-то, наоборот, спрятался под шкаф.
- Сколько же у вас их?
- Всего двадцать семь кошек. И собачек двенадцать. Раздаю постоянно, а новые появляются. Но дома собачек не держу, кроме…,- он поискал глазами по комнате, нагнулся и вытащил из-под стула забавную собаку, морда которой напоминала щётку для бутылок., - Вот, этот старенький уже, на улице холодно. Этот среди кошек.
- Не обижают его кошки?
- Нет, почитают как патриарха. Он ими командует.
Присели за стол, хозяин поставил чайник. Андрей незамедлительно почувствовал, как кто-то настойчиво цепляет коготками - крючками за голень, стараясь взобраться по джинсам на колено.
Карабкался знакомиться чёрно-белый котёнок - подросток, мурча и содрогаясь всем тельцем.
Андрей почесал его за ухом и аккуратно стряхнул на пол. Котёнок принялся охотиться за большим пальцем правой ноги.
Андрей положил на стол диктофон и без особой охоты начал интервью. Если бы он только знал, что услышит дальше!
- Зовут меня Александр Митрофаныч. В прошлом году семьдесят пять исполнилось. Я ведь, на бороду-то не смотрите, профессор физических наук. Фамилия моя в столичных научных кругах в своё время известна была. Родился я здесь. Матушка до последних дней в этом доме жила.
Спрашиваете, зачем я зверями бездомными занимаюсь?
Я вам, Андрей, всё как есть, расскажу, а вы решайте, верить или нет.
Как я уже сказал, матушка моя тут всю жизнь прожила. Я и сестра моя старшая, покойная нынче - всегда в столице, заняты были постоянно. И то радость, когда раз в месяц маме позвонить удавалось. Бывало и реже. А уж приехать навестить - раза два в год, не чаще.
Отец мой давно умер, и матушка почти двадцать лет тосковала без него. Так и жила, воду с колодца носила, печь топила, дрова колола. Из-под умывальника ведро с порога выливала, когда сил уж совсем не осталось.
Так и померла. В одиночестве, зимней ночью. Соседка только через день пришла, забеспокоилась, что свет во дворе днём горит…
В кухне и нашла её.
Приехали мы на похороны.
Вышел я во двор во время поминок, осмотрелся вокруг, да как будто всё в первый раз увидел. Такая боль взяла, такой стыд. Да поздно уже, поздно. Не воротишь да не поправишь ничего.
Слёз не сдержал, рыдаю, как мальчишка. Всё представляю, как матушка тут, одна, и никого рядом…
И тут, знаешь, чувствую, как об ногу кто-то трётся. Слёзы утёр, гляжу, - котёнок!
Взял я его на руки, всегда я кошек любил, и оторопел. Посмотрел ему в глаза- и мать увидел. Я до сих пор об этом забыть не могу. Пьяным не был, нет. А смотрю и вижу глаза матери. Было у неё такое выражение, укоризненное, с одной стороны, сочувствующее- с другой.
Глажу я его, тискаю, а он только жмётся и мурчит, мурчит… Как-бы успокаивает.
Что-то у меня внутри повернулось.
Взял я котёнка и с собой в столицу увёз. Разобрался с делами, с кафедры ушёл, пенсию оформил и на родину вернулся.
Моя научная специальность - квантовая физика. Направление, которое обывателю и не объяснишь. Мы сами не до конца понимали, чем занимаемся. Проще говоря - полевое взаимодействие и тонкие материи.
С юности, со школы, был я законченным материалистом и атеистом.
Но поверишь, чем больше я физику изучал, тем меньшим атеистом становился. Слишком всё в мире сделано искусно, слишком жизнь штука затейливая, что простой обезьяньей эволюцией не объяснишь.
Меня на кафедре критиковали часто. Противников было - не счесть. Когда я теорию Творца пытался срастить с физикой. Сложилась у нас группа учёных - единомышленников, в свободное время исследования вели.
Мы, веришь, чуть с ума не сошли, когда доказали инструментально существование души. Эмпирически, на опытах мы доказали наличие в человеке того, что отличает его от животных.
Убедились мы и в том, что после физической смерти душа человека покидает. Собственно, мировые религии именно на этом утверждении и построены.
Куда же она девается потом, после смерти? Вот тут мы пришли к неожиданным выводам.
Теорию рая и ада мы отмели сразу. Странно, если мироздание такую тонко устроенную субстанцию, как душа, будет давать человеку, потом забирать и отправлять куда-то, прохлаждаться или мучиться. Нерационально это. Противоречит общей целесообразности мира.
Душа напоминает водителя автомобиля. Ездит водитель на одной машине, ездит, пока она на ходу. Ремонтирует машину, ухаживает за ней. Машина со временем стареет. Наконец, ломается окончательно. Пересаживается человек на другую машину и едет дальше. Почти полная аналогия - машина без водителя - груда металла и пластика, сама ездить не может. А вот водитель без машины вполне может передвигаться. Причём для водителя препятствий уже гораздо меньше, чем для водителя с машиной - ни лес, ни река, ни гора нипочём.
Вот так, на наш взгляд, обстояло дело и с душой.
Здесь мы вплотную пришли к теории переселения душ, найдя в ней много ответов, но много возникло новых вопросов. Переселение в баобабы, бабочек, земляных червей - дело весьма сомнительное.
Во-первых, душа почти материальна. Её можно засечь приборами, мы разработали специальный алгоритм. Кстати, не в каждом человеке она есть! Да-да, мы встречали множество людей, в которых души не обнаруживалось. Вели они себя по жизни, кстати, именно так, как говорят люди, бездушно.
Во-вторых, носителем может быть только теплокровный организм.
Наши исследования остановились в начале девяностых, группа распалась, тема стала неинтересной жаждущему развитого капитализма обществу. И вот встреча с этим котёнком, это внезапное видение, открыла мне глаза, и наша старая теория полностью оформилась.
После смерти человека, душа переходит в другое тело. Отсюда и глубоко скрытая память прошлых жизней. На души, как мы шутили, стоит очередь, их создано всего одна на три – пять или даже больше, человек. Количество душ в мироздании имеет свой предел. Все они уже созданы и существуют. Новых, увы, не производят. Многие люди рождаются, живут и умирают, так и не получив души. Впрочем, не страдая особенно по этому поводу.
Живое- не значит «одушевлённое»!
Но не всякая душа переходит в другое тело немедленно.
Только душа успокоенная, душа, как мы говорили, отпущенная другими душами, может сразу получить новое тело.
Если родные и окружающие терзают себя чувством вины по отношению к умершему, душа покойного не может успокоиться.
Мы не отпускаем покойного, виня себя либо за его смерть, либо за его жизнь…
Вот и вынуждены такие души скитаться, пока не отпустят их на волю…
К новой жизни…
- Где же скитаться? И причём здесь животные?, – Андрей, обалдевший от услышанного, до сих пор считающий хозяина немного сумасшедшим, наклонился к старику.
- А вот они, перед нами, - Хозяин поднялся и взял на руки огромного рыжего кота, до этого мирно дремавшего в кресле. Кот, лениво повернувшись в руках хозяина, особо не сопротивлялся, сразу громогласно замурчав.
Вдруг он резко и широко открыл жёлтые глаза. Взгляды Андрея и кота встретились…
Андрея отбросило назад, он чуть не упал со стула. На одно неисчислимое мгновение взгляд кота стал человеческим, осмысленным, глубоким.
Всего на мгновение, потом всё прошло. Котяра закрыл глаза и, возвращённый на место, свернулся калачом и продолжил мурчание.
- Ты тоже видел? Не все видят, немногим дано увидеть. Значит, душа в тебе есть…
- С-скажите. А ЭТО только в кошках???
- Не только. В собаках - тоже. Правда, немного реже. ЭТО происходит с животными, которые с человеком рядом живут, веками с ним в соседях. Вот они, так сказать, и есть транзитный зал для душ, передержка, понимаешь?
И сколько неуспокоенных душ так скитаются - Бог весть….
А видел ли ты когда-нибудь глаза умирающей собаки? Когда в этом взгляде кипит боль, которую нельзя высказать, вся безысходность, глубина отчаяния…
Хоть немногих пригреть- и то счастье… И то- Божий промысел…
……………………………………………………………….
Поражённый, покидал Андрей дом старого учёного и его многочисленных хвостатых соседей.
Ошеломлённый, оглушённый, не столько услышанным, сколько понятым и увиденным сегодня.
Шёл к своей Ниве, провожаемый внимательной хлопотливой маленькой собачкой, обнюхивающей каждый его след.
А за пазухой у него мурчал и выпускал иногда крючки – коготки чёрно-белый котёнок…
-----------------------------------------------------
Статья о приюте для бездомных животных вышла в следующем номере газеты.
Конечно, всего, что он узнал и услышал в доме старого физика, Андрей писать не стал. Тайна, открывшаяся ему, должна была оставаться тайной.
Андрей подробно описал судьбу хозяина приюта, красочно и с любовью рассказал про его питомцев. Он подчеркнул, что благородное дело, которым занимается Александр Митрофаныч, кроме всего, очень полезно для города. Уменьшается количество бездомных животных, он старается сделать всем прививки, вылечить от болезней и отдать в хорошие руки. Даже ситуация с бешенством за последние годы улучшилась, во многом благодаря заботам старого физика.
Резонанс был невероятным.
Мало того, что люди стали везти в приют корма, препараты и прочие необходимые животным вещи, за воспитанниками Александра Митрофаныча выстроилась очередь!
Когда Андрей вновь посетил дом в пригороде, собачий лай из-за ограды был жиденьким и явно принадлежал одной, максимум, двум собакам.
Хозяин встретил его радушно.
- Спасибо, Андрей! Прониклись люди после твоей статьи. Кормов навезли, лекарств, игрушек… И всех моих найдёнышей разобрали… Вот только мы с маманей и остались…
Из комнаты, потягиваясь, появился знакомый уже Андрею рыжий котяра, явно очень и очень довольный. Потянувшись, он вальяжно повалился на бок и стал кататься на спине.
- Жду новых питомцев. Ребята - школьники котят целую коробку нашли где-то, сегодня привезут. Да пару собачек на рынке бездомных видели, надо приманить, и сюда, к нам.
Александр Митрофаныч на прощанье крепко и сердечно обнял Андрея.
Андрей ехал в город.
Что-то изменилось в нём после знакомства с хозяином приюта.
Он пока не мог сказать даже самому себе, что именно.
Андрей не знал, куда поведёт его судьба дальше. Останется ли он в родном городе, или вернётся в Москву. Или придётся поехать, например, в Певек, самый северный город России…
Иногда перед его мысленным взором мелькали картинки из прошлой столичной жизни, клубы, коктейли, одноразовые знакомства, друзья на вечер, подруги на ночь…
И, вспоминая всё это, он понимал, что, как бы ни сложилась дальше его судьба, к прошлой жизни он не вернётся…
Макс Димур.
27 января 2019 года.