Мы начали собираться, когда к дому подъехала большая чёрная машина. Мы с Макарычем вышли посмотреть, не к нам ли? Из машины вышел знакомый контр-адмирал. Увидев его, Макарыч скрылся в доме. Мне пришлось бежать за калитку и докладывать, что нахожусь в отпуске у друзей. Выслушав доклад, адмирал шагнул ко мне и обнял:
-- Я чувствовал, что ты не простой служака! Здравствуй, здравствуй! Не подвёл старого товарища! Я ведь приглядываю за тобой, хоть и далеко нахожусь. Молодец! Других слов нет.
Когда он отпустил меня, я увидел рядом растерянного Макарыча. Он стоял вытянувшись с поднятой к козырьку рукой.
-- Отставить! Вольно! Не на параде. Знакомиться будем на месте. Ведите своих и поедем. Специально за вами заехал.
Адмирал подал водителю знак и тот стал разворачиваться. Отведя к изгороди, адмирал разглядывал меня, поворачивая за плечи. Макарыч скрылся в доме.
-- Ну, как ты в личном плане? Не женился?
-- Подженился, товарищ контр-адмирал. Живём вместе уже полтора года, но она на брак не соглашается. Говорит, возраст слишком разный. Хотя по всем признакам любит меня. А в остальном, пока всё устраивает.
-- Ребёнка сделай. Они из-за него на всё соглашаются. Ты-то её любишь?
-- Очень! Она не может родить, у неё матка удалена. А я и такой её люблю.
-- Она детей любит?
-- Обожает!
-- Тогда усыновите, как время придёт. Нам, мужикам, всё равно, чей ребёнок. Главное, чтобы его любимая женщина любила.
Машина развернулась. Женщины, поправляя друг на друге наряды, вышли из дома. Увидев Фаину, адмирал шагнул к ней и слегка обнял.
-- Здравствуй, Паша! Как видишь, я не забыл вас с Сашей.
-- Извините, товарищ контр-адмирал. Я сестра Паши Фаина.
-- Товарищ контр-адмирал, это и есть моя жена. А Паша вышла замуж за моего первого командира и наставника капитана третьего….
-- Знакомиться будем на месте. По машинам! Паша! У Вас же дети были?
-- Дочь в садике. Руслан дома, он сходит за ней.
-- Не пойдёт. Зови его сюда.
Нас вместе с Русланом посадили в машину, и она мягко покатилась по неровностям улицы. При каждом касании днищем, водитель сжимался, переживая за технику. Адмирал приказал остановиться у проулка к детскому саду, Руслан сбегал за сестрой. В это время адмирал рассказывал анекдоты. В салоне находилась ещё женщина чуть старше моего возраста. Рассмотрев присутствующих, она оставшееся время почти не отводила от меня глаз, даже когда её лицо было повёрнуто в сторону. Мне казалось, что я где-то видел её, но вспомнить не мог.
Выгрузив нас около дома Кузьмича, адмирал построил всех, одетых в форму, и заявил, что с этой минуты мы забываем субординацию и называем друг друга только по именам. Если кто-то станет обращаться по званиям, он заберёт жену и уедет. Кто недоволен приказом, может быть свободным. Его называть Федя. Просто, Федя.
-- Разойдись!
-- Друзья! У нас баня готова. Пока женщины знакомятся и собирают на стол, прошу мужчин посетить наше санитарное заведение. Одежду снимем в предбаннике.
Помню небольшую баню, в которой сделал каменку, когда собирал печь с камином. Но в огороде Кузьмича стояло здание не на много меньше дома. К нему была пристроена обширная крытая веранда с верёвочками для вьющихся растений. Они создадут стены зелени, когда поднимутся. Большим был предбанник, в котором разместился стол с лавками. Вероятно, тут хорошо было отдыхать зимой. Там мы и разделись, повесив мундиры на стены. Сняв трусы, Кузьмич первым зашёл в моечную. За ним потянулись мы. Парилка была во всю прежнюю баню с хорошими полками. На полках стояли тазы с замоченными вениками всех видов и небольшая бадейка с жидкостью для плескания. По запаху метнувшегося к потолку пара понял, что это было разведённое водой пиво.
Парились по очереди в три пары сразу. Начали в прохладной парилке, но так наплескали, что потом сами едва выдерживали. Первым не выдержал адмирал. Он едва выполз в моечную. Отлежавшись на скамье, натянул трусы и, качаясь, вышел на веранду. Следом потянулись и мы. Развалясь на деревянных шлифованных поверхностях скамей со спинками, мы пили, кто пиво, кто квас. Пиво было в кегах разных сортов. Я пил безалкогольное пиво. Сначала лениво, а потом всё веселее пошёл разговор, шутки, смех. Больше всего доставалось адмиралу за его неуклюжесть и слабую выдержку. Кузьмич надел ему на голову банную шляпу, и отдышавшийся адмирал снова пошёл париться. Скоро из бани донеслось аппетитное кряхтение и шлепки веника. Начали второй заход.
Невольно обратил внимание на детородные органы мужиков. У дяди Гены и Кузьмича они были стандартного и почти одинакового размера. Дядя Гера был волосатым, как обезьяна, и особенно сильно разрослись волосы под животом. Заросли были такие, что в них трудно было разобрать что-либо. У адмирала размер был больше всех ближе к моему. А моё сокровище вызывало у меня тайную гордость. Зато очень разочаровал член Макарыча. Даже жалко стало Пашу. Вряд ли она получает удовлетворение от такого обрезка. Ни длины, ни толщины. Только головка кажется значительной, так и то потому, что невольно сравнивается с телом её носителя.
Я старательно отвлекал себя от созерцания и сравнения чужих достоинств. Мы чудесно помылись и вышли усталые на веранду хлебнуть пива и отдышаться. Вместо нас в баню проскочили все женщины и даже сноха и дочь Кузьмича. Они сказали, чтобы мы шли к камину там всё собрано.
Стол напротив камина ломился от закусок. На нём стояло несколько бутылок коньяка разных видов. Адмирал предложил не обращать внимания на регалии, иначе он прикажет снять всем погоны. И первым поднял тост за крепкую мужскую дружбу. Потом стал рассказывать, как нас с Лёшкой искали, как подняли весь Северный Флот. Очень сожалел, что не приехал вице-адмирал, которому я после него делал камин. Рассказывал он смешно, поэтому за столом было весело. Вскоре появились женщины, раскрасневшиеся после бани, но успевшие поправить макияж. Правда, с макияжем были только жена адмирала и сноха и дочь Кузьмича. Зять (или сын?) Кузьмича зажёг камин. Включили музыку. Пили под музыку, пели песни, танцевали.
Когда я стал танцевать с Зиной, женой адмирала, она попыталась напомнить мне о нашем знакомстве, когда я клал камин адмиралу. Она тогда пару ночей провела в моей постели. Не стала приходить после того, как ко мне пришла другая подруга. Я помню, что приходили девки, что я спал с ними, но была ли среди них Зина, не мог вспомнить. Во время танца она эротично прижималась ко мне, заставляя возбуждаться. Но никакого желания не вызывала.
Когда мы танцевали с Пашей, то круг постепенно пустел и все присутствующие нас поддерживали голосами или хлопками в ладоши. С Пашей мы и прежде почти идеально танцевали всё, чему нас учили в танцевальном факультативе.
Фаина танцевала хуже, но я больше всего хотел танцевать с ней. Давние знакомые, забывшись, всё время называли её Пашей. Ведь они ещё во время моей учёбы знали Пашу такой, как выглядела Фаина. Не раз ей делали комплимент, что теперь он выглядит моложе, чем прежде.
Мы танцевали, пели, веселились, рассказывали и слушали анекдоты. Пили за всех по очереди, по всякому поводу. Рюмки были коньячными, поэтому пьянели медленно. Но всё же в какой-то момент я потерял контроль над собой. Помню, что меня куда-то вели Паша с Фаиной. Потом помню, что оказался на Паше и в наказание изводил её оргазмами. Наказывал за то, что не стала мне женой. Она плакала, обнимала и целовала. Потом опять помню танец с Фаиной. Рядом, обнимаясь, танцевали Макарыч с Пашей.
Перед тем, как память окончательно отключилась, в ней отложилось объятие Фаины со спины и медленный секс сзади. Фаина не сопротивлялась и только шёпотом просила не шуметь. Пашин голос, что я теперь до утра не остановлюсь.