Жизнь в фотографиях (продолжение шестое)
Горный Алтай. Маралосовхоз ( май 1943-декабрь1943 г.)
Маме, папе и бабушке посвящаю.
Не помню, как собирались в путь - дорогу, как сворачивали своё маленькое хозяйство. Из Старой Барды ( поселение с 1811 года, теперь Красногорское) до села Шебалино (основано в 1823 году, Алтайский край) нужно было преодолеть 252 километра, а там, неподалёку ( 11 километров), в посёлке Куяхтанар, располагался маралосовхоз, организованный в 1933 году, куда и должны были мы добраться. ( Напоминаю, кто не читал прошлые главы. В этом совхозе папа и мама проходили практику, когда учились в Томском Университете. И директор совхоза пригласил папу к себе, так как его нигде не брали из-за фамилии и немецкого происхождения.) На телеге, с лошадкой шоколадного цвета, уместился весь наш небогатый скарб. Мы с бабушкой большую часть дороги ехали. Папа с мамой чаще шли рядом, жалея лошадь. За телегой плелась корова. Нам предстояло оказаться в одном из красивейших и уникальных мест планеты - в Горном Алтае.
Шебалинский район расположен в горно- степной зоне северо-западной части Республики Алтай и захватывает Семинский, Чергинский и Ануйский хребты. Шебалино раскинулось по обеим берегам реки Сема вдоль Чуйского тракта и основано как перевалочный пункт бийскими купцами, одним из которых был смоленский купец второй гильдии Шебалин, построивший здесь заимку с несколькими юртами для складирования товаров монголами.
Первым крупным населённым пунктом был Бийск, основанный в 1709 году . Теперь, это- крупный научный и промышленный центр Южной Сибири. А тогда, мы остановились на ночлег в постоялом дворе, видимо, доме колхозника. В небольшой комнате, сразу у дверей, на полу, расположились папа с мамой; бабушка, скорее всего, на кровати. Мы с братом взобрались на полати, обычные для этих мест, деревянные широкие полки под потолком, где может уместиться сразу несколько человек. Спать не пришлось, потому что на нас сразу накинулись голодные кусачие твари, которыми оказались клопы. Они буквально облепили нас и жрали нещадно, не давая возможности забыться ни на минуту. Не помню, чтобы мы капризничали, были спокойными и примерными детьми. Надо-значит надо!
От Бийска до Шебалино оставалось 200 километров. Именно из Бийска начинался известный Чуйский тракт-торговый путь из России в Монголию, Китай и Тибет. Его освоение началось с 1756 года в результате добровольного вхождения южных алтайцев в состав Российской империи. Он представлял собой горную тропу, передвигаться по которой можно было только верхом. С середины 1903 года была завершена колёсная дорога, разделённая на равнинную, предгорную и горную. Из России везли ткани, пилы, топоры, галантерею, выделанную кожу. Китай покупал маральи панты. Обратно завозили скот, пушнину, шерсть, чай. По ней мы и продолжили своё путешествие.
Нас окружали зеленеющие склоны, покрытые буйными травами. Картина менялась каждый день. . Поляны, с разными цветущими растениями, поражали красками, сменяя друг друга. Где-то, вдали, виднелись густые леса и горы, склоны которых сплошным ковром были окрашены сиренево-розовым. Цвёл рододендрон Ледебура, чаще называемый маральником или багульником. Однако это багульник не настоящий. В воздухе стоял сладкий аромат прекрасных, но ядовитых растений.
Временами мы спускались с телеги, бежали, к поражающим своей красотой, невиданным растениям, рвали букеты и украшали ими себя и бабушку, которая и по сей день осталась в памяти необыкновенной и любимой, хотя мы не были её родными внуками, о чём не знали до её кончины. Ей был 61 год.
Дорога пролегала в необъятной и безлюдной долине реки Катунь. Встречаясь с Бией, она превращалась в великую Обь. Однажды, папа спросил нас, хотим ли поговорить с рекой, к берегу которой решили подъехать. Мы с братом недоверчиво, но радостно согласились. "Крикните, только громче,- сказал папа : Катунь! Катунь!" И, сложив ладошки рупором, мы заорали: "Катунь! Катунь"! И тут же, по всему космическому пространству понеслось :"Ка ту нь! Ка ту нь.... ."
Это было, потрясающе звучащее эхо, эхо наших детских, звонких голосов, сначала громкое, затихая постепенно, уходя в горы, леса и реки. Мы продолжали кричать и Катунь говорила с нами. Мы верили в эту чудесную сказку. Родители смеялись, радуясь нашему впечатлению и полученному, неизгладимому уроку явления природы, но и не хотели разочаровывать нас. Река говорила с нами! Она отвечала нам! Мы были в долине полноводной, мирной, с незаметным течением, Катуни. Мне запомнился нефритовый, желтова-зелёной цвет воды, пронизанный радостными лучами весеннего солнца, мягкое песчаное дно и глубина, сразу от берега, а ещё, особый её запах, запах девственной свежести и чистоты. Не вру и не придумываю. От воды шёл запах, проникающий в тело и наполняющий силой и ощущением свободы, лёгкости и счастья.. Меня намыливала бабушка земляничным мылом и тёрла, тёрла, поворачивая, радуясь возможности искупать нас. После этого, резкий аромат, распространённого ранее, земляничного мыла, всегда напоминал мне случай давно минувших лет.
Остановившись на пригорке, на берегу Катуни, среди зарослей цветущего рододендрона, который в этих краях называют багульником, мы с братом ломали ветки, усыпанные нежно- розовыми, с фиолетинкой, цветками, втыкали в песок и сажали сады. Папа занимался лошадью, мама -коровой, бабушка на костре готовила обед. В эмалированном ведре ехали, порезанные и сваренные куры с нашего подворья. Они были вкусны и ароматны. Не знают теперь многие, что запах сваренной курицы, выросшей на воле, особенный!
Раздольное пространство равнинной части Чуйского тракта сменила дорога среди тёмного хвойного леса. Думаю, что это были пихты и кедры. Впереди замаячил караван верблюдов, вьючных огромными тюками, держащий путь в Монголию, Тибет или Китай. Он лениво двигался и объехать его было невозможно. От взрослых слышала, что обгонять караван опасно. Пришлось остановиться.
В Куяхтанаре, окружённом живописными горами Семинских хребтов, нас поселили в домике на две половины, в одной из них жили мы.Брат, я и бабушка спали в большой комнате, мама с папой - на кухне. У окна стоял деревянный, без скатерти, стол, где кушали. Мы, как и все местные дети, которых было не больше десятка, быстро научились добывать со стволов хвойных деревьев серу (живицу), которая из жидко- тягучей смолы под действием ветра и воздуха превращалась в наросты в виде белой или кристаллической массы с янтарным блеском. Но мы уже знали, что постепенно, при долгом жевании, эти пахучие смолистые кусочки превратятся в светло-розоватую единую массу, похожую на современную жвачку. Усаживаясь за стол, мы вытаскивали серу изо рта и ловким слепым движением ладошки лепили её под столешницу, хвастаясь величиной своего комочка. После еды также машинально доставали серу и продолжали жевать, издавая клацающие звуки. Оказывается, живица (терпенты) очень полезна и издавна пользовались ею для обезболивания, быстрого заживления гнойных ран, ожогов,язв и соблюдения гигиены полости рта.
Замечательным подарком папы оказались деревянные ложки, привезённые из поездки в Шебалино. Помню, как рассматривала и гладила эту белую, натуральную, некрашеную ложку, выстроганную из кусочка древесины. Нет! Сейчас невозможно понять, что это был прекрасный подарок. Каждый получил свою ложку.
Однажды утром, за домом, я наткнулась на дикую утку, лежащую неподвижно на спине, со сложенными вдоль брюшка, жёлтыми лапками. Мне объяснили, что она умерла . Тогда впервые я узнала, что так бывает и это называется смерть. Всю ночь не могла уснуть и всё представляла, как это, и я умру и как это ужасно, что никогда, никогда меня не будет. Постичь это известие было невозможно моим наивным, детским умом.
Вторая половина дома была не жилой. Там стояло несколько парт. Мама решила собрать местных детей и организовала, как бы, школу, куда и мы с братом ходили. На чердаке обнаружили сушёные хвосты оленей. Бабушка что-то из из них готовила.
Наш дом стоял прямо у подножья горы. Вокруг постоянно цвели травы. Запомнился голубой цвет. День начинался с разных походов. Мы забирались в скалы. Теперь, уж, и не соображу, как взрослые нам всё это разрешали. Одно место было совершенно удивительное, похожее на диван, выточенный в скалах, человеком. Мы любили сидеть на нём, а внизу виднелся наш дом. Потом мы поднимались выше и бродили в горах, среди сосен, кедров, пихт, лиственниц, перелазили, садясь верхом, через поваленные деревья, покрытые бородатым зелёным мхом и грибами, искали кусочки серы на стволах. А ещё там много было крыжовника со спелыми, прозрачными, с просвечивающимися семенами, ягодами. Они висели как красивые серёжки, покрытые нежными волосками. Кустики были с колючками и до крови царапались. Тут же росли древовидные пионы. Не знаю, кто нас научил, но мы ели жёлтые серединки из тычинок и пестиков, этих алых, блюдцеобразных загадочных цветков. Теперь понимаю, сколько всяких мелких насекомых, типа трипсов, там обитало и как много мы съели их.
Как-то, мы набрели на огород и тогда впервые попробовали желтоватые, немного сплющенные, корнеплоды брюквы. Видно она хорошо росла там. С мамой мы часто ходили в равнинную часть нашего местечка и собирали лук-батун (Allium fistulosum). На огромном поле, где росли разные травы, его было особенно много. За полем начинался густой лес, по-моему, широколиственный. Я любила подолгу наблюдать за ним и мне казалось, что он буквально на глазах растёт, что деревья становятся все выше и выше ..Я прищуривала глаза и видела, как высота деревьев увеличивается. Мы рвали батун и складывали в полотняные сумки, пошитые мамой для этого. Дома нашу добычу бабушка резала и потом пекла лепёшки, часть сушила на зиму.
У нас было ещё одно место, куда любили ходить утрами, потому что утрами это и происходило. Нам хотелось посмотреть, как срезают оленям рога. Папу приняли на работу зоотехником. В специально оборудованный загон мы шли по интересной лесной тропинке. Она делала зигзаги и запомнилась тем, что тянулась по низинке и по ней сочилась, кристальной чистоты, вода. Мы перепрыгивали через ручейки. Кругом росли изумрудные буйные, выше нас, травы. Меня поразило мощное растение с высоким цветоносом, усыпанным крупными, сине-фиолетовыми цветками. Много лет спустя, я поняла, что это был дельфиниум.
Из леса мы выходили на открытую площадку, где бросались в глаза деревянные ограды. Они тянулись по зеленеющим склонам, на которых паслись стада оленей. Мараловоды громкими криками сгоняли, их в загон, отбирая самцов с молодыми, отросшими, не окостеневшими, трубчатыми рогами, покрытыми нежной кожей с пушком и напитанные кровью, направляя их в более узкое огороженное место, которое, продолжая сужаться, превращалось в коридор для одного оленя.. Получалась цепочка из самцов. Поочерёдно они попадали в специальный станок, который опускал животное, оставив доступной только голову. Рога срезали обыкновенной ножовкой, смазывали йодом. Процедура очень быстрая, но болезненная. Дверцы станка открывали и олень буквально взлетал, делая прыжок, исчезая на свободе. В это время мы прятались в огромном деревянном, перевёрнутом набок пустом чане, выглядывая из него, из страха попасть под прыжок. Панты сложно обрабатывали и отправляли на фабрику, где готовили известный пантокрин. Во время войны он особенно был нужен, способствуя заживлению ран. Первый рецепт целебного лекарства из оленьих рогов появился в Китае в 168 году до н.э. Препараты из пантов являются наиболее эффективными и безопасными адаптогенами на планете. Пантовое хозяйство широко развито в Казахстане, Китае, Новой Зеландии.
Мы, дети, верили в существование чёрта. Ну, конечно, он был чёрный и обязательно с рогами. Мы развлекались беготнёй, игрой в прятки в деревянном, не достроенном доме. С крыши спускались не строганные доски. По лестнице изнутри мы поднимались на чердак и по доскам, на пятой точке, спускались на землю. Но через пару дней эта пятая точка воспалилась и начала жутко болеть. Тогда папа с мамой, уложив нас на животы, долго и мучительно вытаскивали из неё занозы. А однажды, подходя к срубу, стоящему на траве, подведённому под крышу, но без завалинки, дверей, пола и ступенек, в одной из комнат, мы снизу увидели чёрные волосатые ноги. Любой мог забрести туда. Мы были совершенно уверены, что там поселился чёрт. Больше к этому месту нас не тянуло. Теперь понимаю, что просто корова зашла туда пощипать травку .
В совхозе мы прожили с мая 1943 года до конца 1943 года, когда папа с мамой получили телеграмму-вызов из Москвы о возвращении в Воронежский Гос. Заповедник. Не помню, как мы добирались, но Новый, 1944 год, встретили в Москве в квартире маминых тёти Гали и дяди Антона, участников Октябрьской революции, имена которых хранятся в музее Истории Революции.
Видно для возвращающихся из эвакуации детей устроили в Москве новогоднюю ёлку и мы тоже там оказались. Было много света, детей, украшенная, сверкающая ёлка, и дед мороз со снегурочкой. Мы хороводили вокруг ёлки. Некоторое время оставались в семье тёти и дяди мамы. В свое время они были настоящими революционерами и дядя Антон вынужден был бежать в Америку и жил там. Он стал специалистом высокого класса по стали, вернулся, встретился после нескольких лет разлуки с тётей, поженились и всю жизнь работали в Москве, живя в скромнейшей коммуналке на Сретенке.
В эти новогодние дни наши войска успешно продвигались на запад. По-моему, Ленинград освобождался от блокады. Папа разбудил нас с братом и поставил на подоконник, чтобы мы увидели салют. Праздновали новую победу.
.
В Воронежский Бобровый Государственный заповедник мы вернулись в начале января. В трудовых книжках мамы и папы написано, что по приказу они снова начали работать 14 января 1944 года. Наша квартира была занята. Вещи, которые родители оставляли на складе, в том числе богатейшая научная библиотека, были разграблены..У нас не было одежды, постели, еды, посуды, мебели одеял. Долгие годы после войны все мы спали на матрасах, набитых золотистой соломой, которую каждую осень меняли на свежую, надолго наполняющую дом, особым ароматом покоса и сухого сена. Научные сотрудники, вернувшиеся из эвакуации немного раньше, носили нам молоко в коричневых глиняных крынках, одежду. Большим лакомством была, сваренная бабушкой картошка, густо посыпанная крупной солью со стаканом натурального коровьего молока. Так, мы снова оказались в заповеднике, где я пошла в первый класс, закончила школу, поступила в Воронежский Государственный Университет на биолого-почвенный факультет по специальности зоология. Продолжение, надеюсь, будет, хотя время подпирает....
.
27.02.2019 года, Петах-Тиква, Израиль.