В последнее время, в связи с религиозными событиями на Украине, в СМИ возрос интерес к религии и на телевизионных каналах России замелькали люди в церковных рясах. И я вспомнил по литературным источникам, что подобное уже было в России в середине двадцатых годах прошлого столетия, когда в молодежных клубах Москвы и Ленинграда бурлили религиозные споры и диспуты о месте религии в новой России. А в сентябре 1925 года, 20 и 21 числа, в Москве нарком просвещения Анатолий Луначарский провел открытый диспут с, так называемым, обновленческим «митрополитом» Александром Введенским о христианстве и социализме.
Я знал об этом диспуте. Знал из школьной истории СССР и из институтского курса истории КПСС, а также по многочисленным литературным источникам. О нем писали и Эренбург, и Федин, и Паустовский, и Фадеев и даже Горький. Диспут этот имел шумный успех среди молодежных организаций новой России. Да и не только молодежных. О нем много говорили и в партийной среде новой, уже Советской России, потому что этот диспут казался тогда многим членам РСДРП(б), идеалистически настроенным, серьезной попыткой философского соединения воедино двух идеологий, марксистской и церковно-православной, имеющих в своих глубинах много и много общего.
Кто же был «дискурсантом» самого Луначарского, известного большевистского оратора и полемиста? Александр Иванович Введенский. Кто это?
Алекса;ндр Ива;нович Введе;нский был крупным российским и советским религиозным деятель, одним из идеологов и лидеров обновленческого раскола. Постоянный член обновленческого Священного синода (до его «самоликвидации» весной 1935 года). Ректор Московской богословской академии (открыта в октябре 1923 года); с 10 октября 1941 года «Первоиерарх Православных церквей в СССР».
Проповедник и христианский апологет. Именовал себя «митрополитом-Апологетом-Благовестником». В 1920-е годы имел репутацию непревзойдённого оратора благодаря своим выступлениям на публичных диспутах с «антирелигиозниками» (в 1929 году подобные диспуты были запрещены в связи с изменениями в 4-й статье Конституции).
И мне всерьез показалось, что в нынешней религиозной вакханалии, которая творится в православии Украины и России, тематика того прошлого диспута Луначарского и Введенского еще не потеряла своей политической значимости, и поэтому я решил ее опубликовать. Но опубликовать не в своей редакции, а в редакции Андрея Зайцева, обозревателя портала «Религия и СМИ», а также редактора проекта «Староверы» без всякого редактирования. (www.religare.ru)
Но сначала анекдот на эту тему:
Введенский произносит коронную фразу:
«Ладно, будем считать, что я создан Господом, а вы, если так настаиваете, произошли от обезьяны» .
Аплодисменты.
Луначарский, спокойно: «Давайте. Но, сравнивая меня с обезьяной, каждый скажет: какой прогресс! А сравнивая вас с Богом? Какой ужасающий регресс! »
Овация.
Вот, что пишет Андрей Зайцев по этому поводу:
«Это был разговор двух единомышленников – видный большевик и фактический глава обновленчества обменивались любезностями и говорили о том, что марксизм и Евангелие близки друг другу, и лишь косная тихоновская или католическая Церковь, веками обслуживавшие самодержавие и богачей, не могут признать этого очевидного факта.
Полемику открыл нарком просвещения, долго рассказывавший о том, что христианство – религия античного пролетариата, которая подарила беднякам надежду на то, что Христос устроит «интервенцию»: «На облаках должен был спуститься сын божий во главе значительных отрядов своеобразной революционной Красной армии из ангелов, которая должна была помочь совершиться на земле перевороту. Этот переворот должен был быть страшным, террористическим, по описаниям в Деяниях апостолов, источающим моря крови…. Омытый кровью мир в результате будет удостоен жизни, полной мира и счастья»(Во всей цитате сохранена авторская орфография. – А.З.).
Далее Луначарский поведал слушателям о том, что изначально христианство было по своей природе революционно и социалистично, но с течением времени, когда власть в общинах взяли богатые люди и представители духовенства, новая религия утратила свой боевой задор. Реакционное монашество и священство стало учить людей покорности любой власти и вместо призывов идти на баррикады стало рассказывать беднякам утешительные и убаюкивающие истории о том, что нужно почитать любую власть, не стыдиться собственной бедности, не завидовать богатым. Наградой за терпение становилось Царство Небесное, в котором вкусная еда сама падала в рот праведникам, а помимо хлеба они могли бы наслаждаться зрелищем мучения богатеев-грешников в аду. Такая «реакция» в христианстве продолжалась до самого появления марксизма и Октябрьской революции 1917 года. Изредка бедняки вспоминали о том, что христианство есть религия революционеров, и тогда происходили события, подобные Реформации в Европе. Свое выступление Луначарский закончил обвинением в том, что христианство гипнотизирует людей, обещая им потребительскую жизнь в раю, где нет места радостному и созидательному труду.
Все эти обвинения в адрес христиан звучали из уст Луначарского после того, как большевики не смогли уничтожить Церковь «кавалерийским наскоком». В этот момент новые власти уже осуществили кощунственные вскрытия мощей, ограбление верующих под видом помощи голодающим. Патриарх Тихон уже успел отсидеть в тюрьме, выйти и скончаться 7 апреля 1925 года при сомнительных обстоятельствах. К сентябрю 1925 года Троцкий и Тучков, начальник секретного, церковного отдела ОГПУ, во всю трудились над расколом Церкви, не последнюю роль в котором сыграли и обновленцы во главе с Введенским. Всего этого собеседники предпочли не заметить, но зато с гневом обрушились на верующих патриаршей Церкви, обвиняя их в отсталости и нежелании служить «высоким идеалам социализма».
Собеседник Луначарского, «митрополит» Введенский также предпочел не вспоминать о гонениях, но в своем ответе лишь указал наркому просвещения, что христианство, в отличие от марксизма, не является только экономической теорией.
Лидер обновленцев заявил, что только отсталое духовенство типа папы Льва XIII и «Тихона» поддерживают капитализм, а все прогрессивные христиане активно поддерживают коммунизм и борьбу пролетариата за освобождение от оков.
Введенский при этом активно цитировал видных марксистов и социалистов, говорил о заслугах Ленина в политической борьбе, ругал толстовство, но как-то совершенно не обращал внимания на многовековую историю Церкви и святоотеческое наследие, на то, что большевики смогли сделать в стране меньше, чем за 10 лет своего правления.
В своем выступлении «митрополит» мягко посетовал на то, что марксизм представляет собой «Евангелие, набранное атеистическим шрифтом», но не стал говорить просвещенному наркому о голоде и болезнях, о разрухе и гражданской войне, в которую ввергли страну строители опасных утопий, рассуждающие о том, что Христос был первым революционером и социалистом.
Причину такого прекраснодушия по отношению к марксизму со стороны Введенского и некоторых представителей духовенства раскрыл священномученик Иларион (Троицкий) в статье «Христианство и социализм. На современные темы»: « “Согласно с Марксом!” - вот лучшая похвала для всякого учения, для всякого мнения. Даже святое христианское учение ценится по этим новым меркам. В христианстве отбрасывается поэтому все его основное учение о личном подвиге покаяния и смирения, а берется и обсуждается только какое-то “социальное учение”, одобряется же в нем только то, что можно перетолковать на либерально-революционный лад. Церковные писатели и деятели, даже и великие святые отцы, ценятся тою же мелкой и низкопробной монетой. Мы сами были свидетелями тому, как один “оратор” в похвалу святителю Иоанну Златоусту 13 ноября 1907 года заявил, будто великий святитель в чем-то мыслил, как Маркс, только немного похуже».
Попытки Введенского приспособить Евангелие к социализму не были в полной мере оценены и Луначарским. Напротив, нарком просвещения в диспуте несколько раз упомянул о том, что «гр. Введенский» представляет собой лишь крайне левое крыло Церкви, большинство же христиан не разделяют его восторгов от социализма. Более того, Луначарский отметил, что попытки его собеседника создать некий христианский марксизм плохо сочетаются с Евангелием, учением Церкви и с самим марксизмом, который нарком просвещения охарактеризовал следующим образом: «Марксизм не есть только экономика, марксизм представляет собою целостное философское миросозерцание и совершенно определенно (и с полной уверенностью) претендует на то, что оно дает ответ на все вопросы, в том числе и на те, которые были поставлены религией».
Эта реплика Луначарского ставила крест на всех попытках обновленческого духовенства доказать большевикам, что христианам по пути с большевиками. Последние ни с кем не хотели делить ни свою власть, ни свою идеологию, а потому за спиной у диспутирующего Луначарского и обновленческого «митрополита» продолжали выстраивать тоталитарную диктатуру, в которой не было места христианству. Причем нарком просвещения играл активную роль в развитии этой мрачной утопии, унесший одни миллионы человеческих жизней ради других других миллионов».
Не со всем, написанным в этой статье, я согласен, особенно в политической оценке действий большевиков в то время. На мой взгляд они ошибочны. Но изменять в статье я ничего не стал, потому что это не моя статья. И я ее опубликовал совсем по другим мотивам – мне интересна современная оценка той религиозной дискуссии Луначарского и Введенского.
Так что могло случится с Советской Россией, если бы Луначарский, а с ними и все остальные большевики согласились бы поделить власть с церковью, то есть, внедрить лозунг «За веру и Социализм» в души и сознание русского народа, трудно сказать.
Ведь церковь была в Царской России одним из правящих классов, владела наравне с помещиками громадными землями, на которой отрабатывали барщину крестьяне и потому в СССР она была отделена от государства. И именно потому церковь встретила Октябрьскую революцию не просто враждебно, но даже помогала белым воевала против новой власти.
Но в Великую Отечественную войну Сталин попытался использовать русскую церковь и веру русского человека в Бога в борьбе с фашистами. И ему это в какой-то степени удалось.
Ведь уже первые слова обращения И. Сталина к народу 3 июля 1941 г.: «Дорогие соотечественники! Братья и сестры!» были подсказаны не марксистско-ленинской идеологией, а скорее церковной проповедью. Реальная действительность заставляла Сталина, руководство ВКП(б), начать пересмотр своей религиозной политики, перейти к диалогу во имя единства верующих и атеистов в борьбе с общим врагом России.
В стране полностью прекратилась антирелигиозная пропаганда, была свернута деятельность «Союза воинствующих безбожников». А к октябрю 1941 г. были закрыты практически все анти¬религиозные периодические издания. И архиереям Русской Церкви уже не препятствовали распространять свои патриотические воззвания.
И эти изменения политики большевиков по отношении к церкви, не могло не сказаться на усилении сопротивления Советского народа диким ордам фашистских захватчиков. Оно действительно усилилось.
PS Все наши нынешние руководители ходят в церковь и крестятся. А вот сказать про них, что они верующие - язык не поворачивается. Лицемерие, лицемерие и еще раз лицемерие.
Про Советских руководителей, как о верующих, такое сказать можно было, потому что для них вера в коммунизм являлась некой религиозной верой в светлое будущее человечества.
Поэтому Христианство гораздо ближе к Коммунизму, чем думают многие.
***