Что же ты молчишь, Стефан?
Сообщение от Стефана пришло однажды в холодный декабрьский вечер. За окном шел снег. На подоконнике при свете луны синевой отливали белые хризантемы в вазе из чешского стекла, подаренные мне на День рождения. Просматривая письма на сайте знакомств, где я зарегистрировалась, чтобы отвлечься от однообразия серых буден во время реабилитации после тяжелых травм, я, рассматривая профили посетителей сайта и географическую карту, пыталась понять, где живут эти люди и что они ждут от виртуальных встреч. Хотелось выскочить из замкнутого пространства в огромный мир, узнать что — то новое о неведомых странах, увидеть разные миры в разных людях. Но сообщения не отличались разнообразием. За приветствиями следовали дежурные комплименты и предложения продолжить общение. Я вежливо отвечала на английском: «Спасибо за внимание, но я уже нашла своего друга в сети». Когда подобная переписка мне наскучила и я подумывала о закрытии своего профиля на сайте, вдруг мне неожиданно написал Стефан: «Привет, дорогая, не соблаговолишь ли выйти за меня замуж? Я хочу сделать тебя счастливой!» «С чего это замуж за незнакомца? Ну не с дуба ли свалился этот швед?» - с удивлением подумала я.
Что я знала о Швеции? Красивая страна — родина викингов — расположилась на живописных островах. В ней проживает десять миллионов человек. Наверное, меньше, чем у нас в Москве. Двести лет страна живет без войн и сумела построить так называемый «шведский социализм», добиться высокого уровня жизни и социальных гарантий для своих граждан. Шведы по - праву гордятся своей страной. В Швеции учреждена знаменитая Нобелевская премия за различные заслуги в области науки, культуры, сохранения мира. В скандинавских странах женщины добились прав наравне с мужчинами. Там даже мужья сидят в декретном отпуске и ухаживают за младенцами, а женщины работают вне зависимости от достатка своей семьи. Потомки викингов, наводящих когда - то ужас на Европу и Византию, миролюбивы, вежливы и образованы. Они демонстрируют образец цивилизованного государства. Но почему в романах писателей и фильмах Бергмана так много трагических переживаний? И еще я вспомнила знаменитый ансамбль «АББА», песни которого так будоражили нашу молодежь во времена моей молодости. Вот , пожалуй, и все. Я решила совершить заочную экскурсию по улицам Стокгольма и различным областям Швеции. Узнала много интересного о географии, культуре, достопримечательностях и образе жизни в этой далекой скандинавской стране.
Я внимательно просмотрела фото в альбоме. Их было всего всего три: вот крупный портрет Стефана, вот он сидит за рулем автомобиля, вот он в куртке летчика и с чашкой кофе у себя на кухне. Надо же, кухонный гарнитур такой же, как у меня, только белый, а у меня сиреневый. Стерильная чистота, как в больнице и только незатейливый яркие пятна детских рисунков привносили нотку тепла и симпатии к этому рослому сероглазому шведу. Во мне проснулась подозрительность дотошной Миссис Марпл: «Надо подыграть и расследовать, какой подвох таится в этих посланиях. Попросил же встречи по скайпу микробиолог из Италии, мне захотелось узнать рецепт от одного заболевания, оказалось, что ищет встречи одна развратная бабенка. Вот опять неладное: пишет красавец из Стокгольма на пятнадцать лет моложе. Лицо у Стефана было потрясающе красивым и открытым. На меня пристально смотрели большие серые глаза. Черты лица словно выточены виртуозным скульптором. Большой лоб, стильно уложенные волосы, рубашка — поло в полоску. Хотелось дотронуться до разлетающихся бровей и разгладить чуть заметную морщинку на лбу, придающую облику налет суровой грусти. Стефан редко улыбался, чаще был серьезным и сосредоточенным. Во всем его облике царила уверенность и особая спортивная грация.
Вначале я добросовестно отвечала на все вопросы, писала о любимых книгах, музыке и фильмах, прощупывала почву, сочла нужным рассказать о своих травмах, несколько раз намекала на возраст. Оказалось, что у нас много общего: мы любим классику, историю и музыку. Ничего подозрительного в переписке я не замечала, потом не выдержала и прямо написала о своих страхах: столько пишут о шведских семьях и нравах пресыщенной цивилизованной Европы. Ответа не было несколько часов. Потом последовало очень краткое: «Я имею ввиду любовь вдвоем, нам надо обязательно встретиться». Меня обезоруживал его напор. Стефан писал, что ему пятьдесят два года, он летчик, у него "хорошая материальная ситуация". Он разведен и воспитывают семилетнюю дочку, которая неделю живет у мамы, а неделю у папы. О причинах развода и особенностях быта я тактично не расспрашивала. Я только поинтересовалась: «Что мне делать в Швеции?» «Мы будем любить друг друга и делать вещи», - последовал четкий ответ. Постепенно я втянулась в этот короткий диалог, не писала лишнего, не выплескивала обилие впечатлений и эмоций. Когда мне было что — то непонятно, я, как и он, задавала уточняющие вопросы : «Что ты имеешь ввиду?». Оказалось, что он приглашает меня в театры и музеи, из квартиры в центре Стокгольма на выходные уезжать в «дом отдыха» на море ( это вроде нашей дачи), вместе готовить ужин и пить кофе.
Как мне нравились уютные кофейни в Юрмале, где мы с мужем любили проводить июльский отпуск в разгар дачного сезона. Загорелые и уставшие от купания в море мы гуляли по узким улочкам Риги, которая для нас, невыездных, казалась окном в Европу. Почему меня манит не Черное море, а волны Балтики, крик чаек, песчаные дюны и смолистый запах хвои вековых сосен. Мы снимали номер в Майори — центральной части Юрмалы, где можно было купить сувениры в маленьких магазинчиках, пообедать в кафе и выпить кофе в уютных кофейнях. Темные кудри мужа еще не высохли после морского купания, легкий налет соли проступал на загорелой коже. Вот он просит бармена налить мне 50 грамм рижского бальзама и 150 грамм себе. Мы слушаем негритянский блюз и завороженно смотрим, как светловолосый латыш виртуозно управляется с туркой, на огне заваривая кофе. Помню горьковатый вкус ароматного напитка. Пирожные тают во рту. В маленькое окно заглядывает закат солнца, похожего на кусок янтаря. Мы молоды и здоровы, нам хорошо и весело. Среди суеты и обилия туристов в этой маленькой кофейне мы сидим вдвоем и пьем кофе, как в рекламном ролике: «И пусть весь мир подождет». Я долго не впускала в память воспоминания. Муж скончался в цеху металлургического комбината. Ему было только тридцать девять лет. Стефан меня тактично спросил: « Хочу ли я рассказать, почему живу одна?» Нарыв был прорван. Я ему рассказала, как съедал меня долгие десять лет комплекс вины: «Не уберегла, потеряла».
«Да, я тебя хорошо понимаю. А теперь у тебя есть парень?» И я ему, как на духу ответила, что встречалась с бывшим офицером полиции, воевавшим в Афганистане. Он страдал алкоголизмом и умер два года назад. «Ты очень умная, красивая, фантастическая женщина. Как я жду реальной встречи с тобой, выздоравливай быстрее»,- написал он. Каждое утро следовала весточка с пожеланиями хорошего дня, а вечером уже поздно после работы он писал немногословно о том, как прошел день и желал спокойной ночи. Это был сложившийся ритуал, который действовал на меня как сеанс психотерапии, освобождая от комплексов работоголика, когда живешь согласно принципам: «Надо и должна». Мы непринужденно разговаривали по скайпу, и так приятно было слышать комплименты и ловить цепкий восхищенный взгляд ставшего уже близкого и дорогого мне человека. Я перестала сопротивляться его напору и уже подумывала о том, чтобы купить путевку в Швецию и выпить со Стефаном чашку кофе, дотронуться до его мускулистой руки и морщинки между пшеничных бровей. Я думала только о короткой ничему не обязывающей встрече. Он постоянно мне внушал, что я скоро пойду на поправку, и я перестала пить горстями обезбаливающие лекарства, ждала коротких встреч по скайпу и писем.
Однажды я посетовала, что мои наряды слишком пестрые и не годятся для поездки в Швецию. «Я куплю все, что нужно», - последовал незамедлительный ответ. Вечерами я развлекалась, рассматривая портреты Брижит Макрон - моей ровесницы, которая более двадцати лет старше французского президента. Потом мое внимание привлекла шведская королева Сильвия — немка из простой семьи, ставшая королевой, которая тоже была старше мужа. Королева Сильвия мне понравилась больше. Я вспомнила, с каким вниманием я читала о бразильской телезвезде Вере Фишер. Однажды в командировке в Златоусте я пила с коллегами чай и рассказывала, что с Верой родились в декабре пятьдесят первого и в молодости мы были брюнетками с одинаковыми параметрами. Только кинодива сохранила стройную фигуру, а я... «Зато у нее силиконовый бюст», - сказал кто-то. Надо мной подшучивали: «Ну как там поживает твоя Вера Фишер? Теперь понятно, откуда у тебя страсть к красивым нарядам и броским украшениям». «У Веры Фишер сердце барахлит, и она ест много бананов. Кардиологи советуют есть бананы в гелеомагнитные дни и беречь сердце в неблагоприятных зонах». Обратно мы ехали, как африканцы, увешанные бананами. Когда на машине мы проезжали Карабаш, где дымит медеплавильный завод, течет в котловане красная речка и черный снег на горах с бедными домиками рабочих дополняет мрачный пейзаж, мы не сделали привычной остановки по причине, что кому — то стало невмоготу. В Миассе к нам подсела коллега и попросила валидол. Мы дружно протянули ей бананы.
После распада СССР наступили трудные времена. Поступательный экономический прогрес ранее был обусловлен работой госплана и интеграционными проектами, объединяющими пятнадцать братских республик. Вмиг были перерезаны артерии единого организма, закрылись сотни фабрик и заводов, выросла безработица, которой не было прежде. Проигрыш в холодной войне, непродуманные реформы, именуемые "шоковой терапией"- мгновенным переходом к капитализму - привели к тому, что американские советники нашего правительства в России почувствовали себя хозяевами. Растерянность перед угрозой нищеты, утрата идеологических ориентиров послужили причиной "утечки умов" на запад,роста производства и продажи контрафактного некачественного алкоголя или наркоты, хлынувшей из Афганистана. Росла преступность. Сколько раз из-за дефолта и гиперинфляции сгорали в банках сбережения граждан. Я неоднократно подвергалась ограблению бандитами. Выплату заработной платы и пенсий задерживали на несколько месяцев. Я стала вдовой в сорок лет с двумя детьми и больной мамой на руках. Денег катастрофически не хватало. Работа на износ не оставляла сил для устройства личной жизни.
Я, конечно, умолчала про наши суровые реалии, про Веру Фишер и Брижит Макрон. Я написала Стефану, что не нуждаюсь в спонсорской помощи и в состоянии обеспечивать себя сама. Он тут же извинился, видимо феминистки здорово "зашугали" бедных Шведов. Я выразила восхищение по поводу шведской королевы, которая мне нравится больше королевы английской. Стефан без чинопочитания галантно парировал, что его русская королева лучше. Нас не утомляли переписка и разговоры. Но я тактично напоминала, что у него тяжелая работа и ему надо больше отдыхать. «Ты как всегда права, моя дорогая",- говорил он на прощание. Так тянулись долгие зимние дни. Новый год я встречала с радостью. Этот год сулил новые надежды на выздоровление, ожидание путешествий и новых впечатлений. Никто мне не дарил столько нежности и тепла, как Стефан. Я оживала и становилась другой под воздействием наших виртуальных встреч. Меня больше не ранили воспоминания о прошлом. В сознании после долгих ночей забрезжило утро. «День еще не засиял, а я жду конца такой светлой и нежной шведской сказки»,- как — то подумала я и написала, словно предчувствуя расставание : «Ты знаешь, Стефан, что такое любить по — русски? Это любить не для себя, а желать счастья дорогому человеку. Как я благодарна тебе за те мгновения, которые ты мне подарил».
Волна неведомых чувств нахлынула на меня. В легкой полудреме февральского вечера, как теплый и убаюкивающий сон, перед глазами вдруг вспыхнули образы пышных кустов хризантем, густо посаженных мной у деревенского домика, живописно расположившегося на каменистом берегу речки. Однажды тест - гадание на цветах показал, что я неисправимая оптимистка, которая всегда стремится найти в окружающих событиях только позитивные моменты, обнаружить в людях их лучшие черты и взглянуть на вещи с яркой стороны, которая умеет улыбаться даже в минуты грусти и ценит в первую очередь дружбу даже с любимым человеком. Интересно, эти ли качества привлекали во мне Стефана или я идеализировала красавца - шведа? Жалко после аварии было продавать уютный, с таким трудом обихоженный дом в красивом уральском уголке, любимую красную девятку, но особенно грустно стало жить без хризантем, источающих горьковато нежный аромат осени. В памяти всплыл теплый сентябрьский вечер. За столом у натопленной русской печи мы с подругами при свечах с упоением поем любимый романс: «Отцвели уж давно хризантемы в саду, а любовь все живет в моем сердце больном». Наверное, есть у нас что — то общее с азиатами. Недаром японцы с их изысканным чувством красоты питают особую любовь к хризантемам, рисуют их на гербах и шелковых кимоно. Как запоздалый цвет любви вспыхивает счастливыми нежными красками перед зимними морозами хризантема - королева осени, стремясь своим цветением продлить молодость жизни, тепло уходящего лета.
«Вот и пришли заморозки, наступает пора отрезвления», - с предчувствием тревоги подумала я. Сквозь полудрему ворвался звонок телефона и истошный голос снохи сообщил, что моего сына больше нет в живых. Боже, опять эти муки потерь и раскаяния за счастливые минуты жизни. Страшный сон не кончался. Через девять дней я написала письмо Стефану, что не могу больше ему писать. «Береги себя и своих близких», - закончила я, понимая, что это конец так и не начавшегося романа. Я устала от причитаний и расспросов окружающих о том, что случилось. Хотелось спрятаться от любопытных глаз. Я ждала последнего письма от Стефана со словами соболезнования. Мне так нужна была поддержка человека, который меня понимал. Но ответа не последовало. Однажды после изнурительной немоты ожидания, из груди моей вырвался тяжелый едва слышный стон: «Что же ты молчишь, Стефан?»
© Copyright:
Нинон Пручкина, 2019
Свидетельство о публикации №219030200888