Чайки с ленивым удивлением смотрели с карниза крыши вниз на белый песок черноморского берега, по которому быстро бежал маленький краб. Он отчаянно размахивал клешнями, будто что-то кричал. Чайки не пытались взлетать, они наблюдали. Краб бежал боком, шустро перебирая своими тонкими лапами. В какой-то миг он остановился, отвернулся от моря и… нет, не прикрыл свои глаза-бусины клешнями, а принял стойку борца, скрестив перед собой клешни. Пролетевшая низко белогрудая чайка наклонилась, взглянула на маленького непримиримого бойца, покачала крыльями, коротко вскрикнула и… полетела ввысь в карусель засыпающих солнечных лучей.
Краб изо всех «паучьих сил» помчался к морю, волны которого шипели, накатывая на берег. Он размахивал впереди себя клешней, будто опаздывал на последний рейсовый автобус поздним вечером, беззвучно требуя всех пассажиров задержаться из-за его очень важной персоны. Он задыхался, продолжая бестолково прокладывать клешнёй путь к дому, к желанной свободе…
Наконец-то шумная волна коснулась отважного беглеца, перевернула его кверху спутанными лапами, заботливо укутала пузырями белой пены и потащила на спасительную глубину. Маленький путешественник подчинился силе морской стихии, с удовольствием закрутился в прозрачной воде, опустился в полумрак дна, далеко от берега. Дальше он энергично заработал десятью лапами, зарываясь в илистый песок, укрылся весь и замер…
День сонно потянулся, умолкли птицы, волны тихо зашептали: «Ш-ш-ш-спать, ш-ш-ш-спать, ш-ш-ш, ш-ш-ш…»