Я пишу и довольно давно, и в теме писательства меня всегда волновали 2 вещи - это мистика и супер реализм. Я не сторонник будничных речей, отражение жизни за час до того, как взял ручку или открыл ноут в предвкушении рассказа, я не любитель драматизации того, что происходит вокруг, рассусоливания личностей и деяний по несколько часов подряд, чьим объектам на нас просто похер, или сопливых историй о любви и мечтаний о ней. Я же отправляюсь куда глубже, кидая мысль, словно наживку вдаль, в грязные омуты, в покинутые избы, темные леса без единого звука и в людские сердца, в надежде вытащить что-то новое, необтесанное, то, что будет барахтаться под дневным светом и кричать нечеловеческим голосом, испуская волны смрада. Мысль, которая стала отвержением, позором, которую прокляли страхом, бросив догнивать в самые дальние уголки мира, лишь бы она не вселяла ужас – это моя добыча, я приручаю ее, я рассматриваю со всех сторон, нахожу в ней человеческие черты. Копаюсь в них, связываюсь, пытаясь создать мир с Ней, с этой вещью, вписать ее в наш. Она бездуховна, но она имеет силу, может поглощать и присоединяться. Так я проводил параллели, налаживал патрубки, а иногда прокладывал огромные трубы со странными звуками внутри. В которые до сих пор мне страшно заглянуть. В столе, в блокнотах, в файлах на ноуте и в голове есть идеи для написания, которых я сам боюсь, боюсь выпустить наружу. Я читал много писателей, и бывало замечал, даже чувствовал, где они боятся напугать по-настоящему, перейти грань, хотя могут. Надеюсь, мне не казалось, что видел это лишь я. Ведь в страшном рассказе грани всего 3. Первая - просто пугает, вторая - поселяется в мыслях и возвращается в них то и дело, а третья, третья - меняет сознание, связывает тебя с тем темным, что тебе довелось узнать, переворачивает весь твой мир, позволяя приблизится к иному. Лучшим примером для меня являются повести Артура Мейчена - Белые люди и Великий Бог Пан. Вот где автор дал намек на животный ужас, где создал совершенно другое восприятие страха, глубокого, спящего внутри нас всех. Еще похожий рассказ есть у моего любимого С. Кинга под названием Н. Так вот, эту третью, самую мерзкую из всех вариаций воздействия на читателя, я пока извлек лишь в паре рассказов и то, показав вскользь, в некоторых мыслях, да паре набросков, каждый по отдельности, пока что сам по себе не дает ту часть ужаса, которую можно создать, соединив и укрепив. Но эта тема осталась в глубине, я коснулся ее и запомнил, я жил дальше, писал суперреализм, который так сильно полюбился мне последнее время, писал даже истории с обычными людьми в необычных местах, но в голове всегда была мистика, ее привкус то и дело, даже в самые, что ни есть реальные рассказы просачивался в той или иной мере, но постепенно, со сменой мест, времен года, погоды, знакомых и увлечений , вместе с десятками вдохов и выдохов, сотнями бессонных ночей я медленно понимал, что мистики нет. Ее просто не существует. Есть вещь куда гораздо худшая - это реальность, гиперреальность. Та самая, о которой не принято думать и говорить открыто. Влажные хлюпающие вздохи и стоны вместе с шумом из подвального окна могут быть не монстром, выросшим из сгустка испражнений, а забытым всеми бомжом, изуродованным малолетними садистами, что чудища, не прячутся под детской кроватью, они заходят через входную дверь, пьяные и злые, что смерть не стоит в одном из склепов на кладбище, а она вокруг, даже в безобидной ручке у тебя в руке, в леденце во рту и в грудах снега на крышах по твоему привычному маршруту.
Мистика, это зеркальность настоящих страхов, как подобие, как безопасный пробник. Она может улетучится, пропасть, от нее можно спрятаться под одеялом или отгородится крестом. От сумасшедшего соседа крест не поможет, к слову. Мистика — это детская вариация реальности. Гиперреальность, это подобие смерти, чувства, что весь когда-то слышимый ужас есть, есть прям сейчас. Страшно то, что пугает и убивает без воскрешения. Есть огромный мир, а есть ты. Есть жертвы, а есть охотники. Все это вокруг, рядом с тобой. В каждой голове есть чудовище, которое спит, нежится в потоках мыслей, переворачивается. Причиняя иногда неудобства, но оно спокойно, пока некоторые вещи не начнут задевать его, пока оно не начнёт отделять отдельные фразы и медленно, словно кольца осьминога расправляться под черепной коробкой, забирая все твои чувства. Подчиняя тебя до самого конца. Былая любовь может превратится в ревность, которая выльется в расчленении, продавщица в магазине после особо тяжелого дня, которые длятся каждый день уже не один год, пойдёт домой и убьёт всех, кто там будет и ляжет спокойно спать посередине, а позже, опрашиваемые люди будут хлопать глазами на вопросах следователя и вспоминать лишь весёлую женщину, которая лишь много работала и была всегда улыбчива. Эта часть твоей сущности, которая имеет все для доминирования над остальными, это комок метаморфоз, инстинктов, предчувствий и ужасной силы есть в каждой голове. У кого-то он похож на маленький эмбрион где-то глубоко- глубоко в голове, почти не подающий вид, у кого-то кольца щупалец уже вертятся во всю, постепенно убирая привычного нам человека, ожидая полного контроля. Реальность - вот что порождает самый сильный страх. А самое страшное произведение - это откровение автора.