- Спите, а то всю ночь разберут, - подтыкая одеяло под меня, говорит мама, заботливо убирая за ухо мои выбившиеся из косы волосы.
Мама целует в лоб меня и брата, закрывает за собой крашеную белой краской дверь со стеклянными вставками. Дверь в кухню закрывается не плотно и немного слышно, о чём говорят родители.
Монотонно и убаюкиваще папа рассказывает маме что-то о своём армейском прошлом или о работе в шахте на Донбассе. Мама всегда слушает не перебивая, а в конце обязательно смеётся, потому что итог каждой папиной истории забавный. Тихо, сперва с некоторым писком, потом заходится и резко выдыхает свой сдавленный смех-шёпот, всё только, чтоб не разбудить нас. Долго смеётся. Заливисто.
Папа любит шутить. Сам очень редко смеётся над своими шутками, так только улыбается. Впрочем и улыбки его почти не видно, она скрывается за усами. Но лукавые глаза выдают его смех.
- Помню, в столовой стоим в очереди. Подходит парень с тарелкой борща и тычет в неё пальцем. На, мол, посмотри таракан плавает. А повариха, недолго думая, макает свой толстый палец в его тарелку, вылавливает таракана и в рот.
- Съела? - сложа руки на груди, затаившись, спрашивает мама.
- Лук, говорит, это. Зажаренный. - мама всплеснула руками и, как ребёнок, заливисто смеётся, закрывая ладонями рот.
Как же хорошо мне было в моей постели. Как тепло и уютно от этого их смеха и шуток. Спать совсем не хотелось, а брат уже посапывал. Он всегда засыпал вперёд меня.
- Хочешь научу как быстро засыпать, - бывало, он спрашивал меня. Я кивала, а он нырял под одеяло с головой и лежал так с минуту. Я ждала. Через минуту выглядывал:
- Поняла?
- Ннннет... - недоумевающе отвечала я.
- Ну, надо укрыться и часто дышать. Я всегда так делаю. Срабатывает.
Вот и в этот вечер брат заснул именно так. А я лежала и разглядывала узоры на ковре, висящем на стене. Вон там морда собаки, а там бежит лошадь с жеребёнком, слева будто дом с трубой, из неё валит дым...
Глаза перемещались на потолок. Беленый белой известкой, весь какой-то неровный тоже будоражил моё воображение и я снова рисовала в своей голове образы и картины.
Дверь с тонким скрипом приоткрывалась и заглядывала мама. Я закрывала глаза, будто сплю.
- Спят. - шёпотом говорила мама и поправляла нам одеяла. Что-то шептала и уходила опять в кухню.
Сердце билось в груди от этого моего обмана. И я снова разглядывала потолок, стены, ковёр...
Верный признак, что не сплю, если лежу на спине. Перевернувшись на бок, а потом и на живот лежу так пару минут. Слышно как мама и папа говорят-говорят, но слов уже не разобрать. Стрелки китайского будильника в виде домика, отбивают секунды, шаркая своими пластмассовыми шестерёнками друг об друга. В 7 утра он раздастся ненавистным нам "пии-пии-пи-пи, пии-пии-пи-пи" и нужно будет вставать в школу.
За окном разыгралась нешуточная метель. Февраль заметает следы и, словно преступник скрывает за дверью свою пленницу весну, тратит последние силы на свист. Добрый хозяин в такую погоду спустит собаку с цепи, иначе туго ей придётся в своей конуре. Наш хозяин добрый. Утром благодарный пёс будет лизать ему руки и смирно сидеть, когда тот станет цеплять ошейник.
Глаза уже трудно открыть. Сон побеждает. Ноги слегка подёргиваются и я засыпаю.
Метель поёт колыбельную: "Спиии, спииииии, ребёнок, пока спится. Спииииии, а то всю ночь разберут".