Мне приснился сон, кажется, вчера, а может, сегодня – не помню. Думаю, час, день или год ключевой роли здесь не сыграет. Очевидно, тот туман до сих пор витает над моей головой. Да, я отчётливо помню, как мы сломя голову куда-то бежали. За нами спешило огромное войско, их язык, увы, я не смог разобрать. Лицо Франца было изуродовано страданиями и великой красотой. Его хрупкий череп настолько ласково лежал под лунным светом, что кожа, которой он не дорожил, точно ожил тот самый Голодарь, заставляла меня неосознанно проводить аналогии с периодом изобилия, когда полноправный обладатель человеческого тела ничего не стыдился, когда отдельно взятая мышца или морщина являлась неотделимой частью природы. Лицо Франца нельзя было назвать здоровым, нет, я даже сомневаюсь, что в этих скулах, глазах и тонкой шее – во всех движениях Франца играла мало-мальски убедительная искра жизни. Он бежал впереди. Второй был Фридрих. Его легендарные усища, как по мне, проросли не только над его тонкой и нежной верхней губой, но и на лице каждого, кто побывал на дне. Надеюсь, не нужно ничего объяснять. Его чёрные как смоль волосы серебрились в облаке темноты.
У нас у троих зрачки отсутствовали.
- Что происходит? – спросил я.
- Не знаю. Всюду много Деревень и Замков. Пропавшие без вести. Процесс не окончен, - тихо сказал Франц.
- Что происходит? – повторил я.
- Не знаю. Рождается трагедия. Нечеловеческая. Невесёлая наука, - так говорил Фридрих.
- Что происходит?
02.03.19