К 100-летию со дня смерти М.А. Гартунг (ур. Пушкиной).
Ему снилось, что он играет со своей маленькой «Пускиной», своей Машкой. Девочка сидела у него на коленях и что-то лопотала беззубым арапским ротиком. Пушкин стал щекотать её, и малышка залилась смехом, то выгибаясь спинкой назад, то наваливаясь на него, «проваливаясь» кудрявой головкой ему прямо в грудь; вся – смех и веселье…
Но вдруг у него на коленях вместо девочки оказалась старая скорбная женщина, чем-то похожая на его мать, только старше, гораздо старше! Странно, что она была почти столь же невесома, как и малышка Машка. Эта женщина вдруг обратилась к нему:
- Папа! Я умираю от голода в советской России…
Не успев никак отреагировать, он проснулся. Проснулся в смятении. Что за сон!.. Что это значит? Мама умирает?.. Но при чём – Машка?!.. Он потеребил оборки тонкой рубашки жены.
- Таша! Ташенька!
- У-у-у… Ну что тебе, Пушкин?..
- Машку вчера хорошо покормили?
- Ну, разумеется… Что за глупости! Такой бал!.. Оставь!..
Он поцеловал сомкнутые веки косящих глаз жены.
- Прости! Спи, моя красавица!
Беспокойство не оставляло. Он встал, пошёл в кабинет. Подошёл к окну. Дождь. Чернота. Ветер… Мойка рябит кое-где льдом… Зябко охватил себя за плечи. Самое жуткое в этом сне, - даже не умирающая от голода старая его дочь, - а эпитет, относящийся к России: «советская». Нет ведь такого слова. Да и что оно значит?.. Непонятно… А всё непонятное особенно пугает. Ясно, что в корне – слово «совет». Совет бывает как указание, бывает, - как собрание. «Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых», - говорит Давид, – и на пути грешных не ста и на седалище губителей не седе...».
«И на седалище губителей не седе…»… Боже мой, Боже! Что же это будет с его Россией, - тогда, когда состарится его дочь, настолько, что станет старше бабушки своей?.. Что там впереди?!.. Ничего не было видно в ненастной ночи. Чёрным был воздух, бело-рябым – снег. Ветер завывал зло и уныло…
Пушкин зажёг свечу, взял листок бумаги, огрызок пера, и сел за стол. «Молодой человек, - обратился он к кому-то неведомому, - если записки мои попадут в твои руки, вспомни, что лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от улучшения общественных нравов без всяких насильственных потрясений…». Подумал ещё и добавил: «Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердные, коим чужая головушка полушка, да и своя шейка копейка».
Что ещё добавить? Он всё сказал. Только, почему-то ему казалось, что его не услышат… Не услышат. И дочка его, маленькая беззубая Машка, лет через восемьдесят с гаком, всё же умрёт от голода в «советской России»…
Эпилог.
Мария Александровна Гартунг, урождённая Пушкина, умерла от истощения 07 марта 1919 года, 86 –ти лет. Указ, подписанный наконец В.И. Лениным о назначении ей то ли пенсии, то ли единовременного пособия (!), - "учтя заслуги А.С. Пушкина перед русской литературой"..., - опоздал...
Почти до самого конца она ежедневно приходила к памятнику отцу на Тверском бульваре и подолгу сидела возле него, запрокинув голову к отцовскому задумавшемуся навеки лицу…