Евгений Курдаков. Влесова книга - реликт русской мифологии
Правду сочинить нельзя - Е. Курдаков
С Влесовой книгой, буквально с первым же текстом ее, мы получаем, наконец, не просто свою родную мифологию, в которой нам отказала наша же родная наука, не просто новую этническую память, не просто новые мифологические символы, которые мы можем теперь уже свободно применять взамен аполлонов и зевсов, но главное - новое очищенное самосознание, где понятия русскости, богоносности, общечеловечности, почти лишенные сейчас какой-либо философской определенности, становятся совершенно конкретными понятиями именно в их неагрессивной миропонимающей сущности этноса - наследника Прародины человечества и во многом его когда-то общего ритуального языка
***
Одним из самых красноречивых признаков того, что Влесова книга - памятник прежде всего мифологический, является ее яркая эсхатологичность (философия конца света). Собственно, вся (!) книга - об этом. Главная мысль, которая довлеет над остальным, - человечество живет на больной планете, на которой время от времени происходят глобальные катастрофы. Книга отчетливо свидетельствует о регулярных сдвигах пространства, резко меняющих геоклиматическое качество мест проживания, о скитаниях рода человеческого в поисках новых мест обитания и т.д. Сюжет фантастически захватывающий, порою даже забываешь, что речь идет о всех нас, отдаленных потомках своих героических пращуров, отстоявших человеческое достоинство не только победой собственного выживания в апокалипсисе рушащегося пространства, но и тем, что свой великий опыт они терпеливо передавали по поколениям, чтобы предупредить и спасти своих неблагодарных забывчивых правнуков
***
Влесова книга - одна из великих загадок многотерпеливой русской культуры. Судьба внезапного появления священной книги волхвов (найдена во время гражданской войны в разграбленном имении князей Донских-Захаржевских под Харьковом) и исчезновения (пропала в Бельгии во время фашистской оккупации) странно напоминает горестную судьбу другого замечательного памятника Руси - Слова о полку Игореве. И в том, и в другом случае от оригиналов остались только небрежные списки, которые нельзя уже ни проверить, ни сравнить, ни уточнить. И в том и в другом случае памятники сразу же подверглись грубому остракизму ученых, - и если великое Слово усилиями нескольких поколений исследователей обрело-таки свое достойное место в русской культуре, то Влесова книга еще только начинает хождение по мукам. Особое недоверие ученых ко всему новому в русской культуре и истории общеизвестно, как и особая привязанность к некоторым избранным темам, в большей степени тем, которые прямо или косвенно скандализируют или порочат русскую историю, низводя ее до вторичности и стихийного следования чужой воле. Примеров тому предостаточно. Грандиозный мифологический свод Русского Севера, неверно названный эпосом, - Свод русских старин, - так и хранится на три четверти неопубликованный в хранилищах Пушкинского дома, раз и навсегда низведенный до уровня фольклорного казуса. Гордость русской археологии, эпиграфическое открытие века, новгородские берестяные грамоты, - долго считались неправильными, т.к. противоречили некой надуманной концепции об обязательной палатализации (изменении звучания согласных) русского языка, которую эти берестяные грамоты не зафиксировали. И т.д. Множество примеров и обратного порядка, когда заботливо культивируются совершенно пустые теории и даже целые отрасли исторической науки, такие, как хазарский фантом, пресловутая теория варяжской колонизации Руси или ныне весьма процветающая т.н. история греческих городов-полисов на Черном море (Понтида, которой мы посвятили несколько эпиграфических этюдов. Повторим здесь, что бореальная эпиграфическая культура названа так по времени своего самого раннего появления - суббореал, 5 тыс. лет до н.э., культура Винчи на Дунае, культура камней-следовиков Среднерусской равнины и пр. см. этюд Щаглецъ). Эта единая письменная система бытовала в жреческой среде всех народов Евразии, обеспечивая собою и общий культовый язык, реликт общечеловеческого протоязыка. На базе субстратного слогового алфавита этой культуры как раз и возникли буквенные алфавиты всех современных европейских письменных систем (см. соответствующие этюды). Как раз Влесова книга, национальный реликт бореальной культуры, дает наиболее незапутанную историю глоттогенеза и широкую возможность по-новому взглянуть на многие проблемы мифологии и ранней геоклиматической истории Руси, в том числе и на многие теории, заполонившие историческую науку. Но не станем здесь перечислять имена ученых, объявивших обструкцию Влесовой книге, - через годы это не будет иметь никакого значения, напомним лишь, что эти имена - одни из крупнейших в современной науке, вернее, одни из примелькавшихся. Их неприятие непривычного, в общем-то, объяснимо. Удивительно другое, - ни один из ученых даже и не пытался просто вчитаться в сам текст Влесовой книги, проделать минимальный семантический анализ его, (даже и без применения инверсионного метода прочтения), что само по себе немедленно бы выявило наличие внутри текста особых слов и модулей словно бы из другого языка. Уже одно это могло бы подвести пытливого и заинтересованного учёного к неизбежному выводу о том, что в далёком прошлом безусловно существовал некий особый жреческий язык (международный), иначе откуда берутся т.н. бродячие сюжеты разнообразных легенд и сказаний, этнографическое единство календарных обрядов, некоторые языковые формулы, в т.ч. и сходные теономинанты многих религий, даже конфронтирующих ныне. Вот как раз всё это, эти формулы бореальной культуры волхвов и жрецов, находящиеся внутри в общем-то хорошо читающейся нормальной речи, и создали тот особый колорит Священного Текста Влесовой книги, который был оценен как неграмотный. Но на такой анализ никто не рискнул, м.б. от самосохраняющейся косности и неповоротливости самих академических наук, привычно осторожных, когда приходится ломать привычные представления, потому Влесова книга категорически была объявлена фальсификатом/1/. Но Влесову книгу подстерегает еще одна беда, и уже не с фронта, а с тыла, со стороны, как ни странно, самых горячих ее патриотов и почитателей. Эти новоиспеченные переводчики и толкователи, издавшие уже около десятка книг, прибавили столько дилетантизма и эклектической путаницы, что еще более усугубили недоверие к уникальному памятнику. Главное, что волнует этих исследователей и одновременно служит контраргументом противников книги, - сведения о ранних русских князьях, которые, по мнению и тех и других, присутствуют в текстах. Одним хочется продлить русскую историю, огероизировать ее, другие же не видят никаких подтверждений в летописях и попутной мировой литературе и т.д. (Здесь хочется обратить внимание на один кардинальный дефект, присущий как исследованиям профессиональных историков и мифологов, так и их самодеятельных оппонентов, - это полное и категорическое непонимание того, где кончается миф и начинается история. У исследователей нет никаких более-менее строгих критериев и признаков мифа, который в их исследованиях прямо сливается, вернее, вливается в историю, напоминая этим и летописные приёмы ранней Руси, где ветхозаветные предания от Адама прямо перетекали к деяниям русских князей, и т.д. Недалеко же ушла современная наука...) Чтобы не затягивать предисловие, скажем сразу: никакой т.н. истории, никаких старорусских князей во Влесовой книге нет. Это - книга славяно-русских мифов, восходящих к единой общечеловеческой мифологии, которая суть не что иное, как Память Вида Homo sapiens cо всеми атрибутами именно мифологии, а не эпоса и тем более истории...
Евгений Курдаков. Влесова книга - реликт русской мифологии. Молодая гвардия. 1997(7). с.292-351 (также - Избранные исследования. Великий Новгород: Новгородский гос. ун-т им. Ярослава Мудрого, 2009)
http://knigavelesa.narod.ru/ раздел статьи