В 2018 году петербургское издательство «ЛЕМА» выпустило книгу карельского героического эпоса «Сампо. Руны Похьёлы». Презентация этого издания в Санкт-Петербурге (галерея «Национальный центр») и в Петрозаводске (Национальная библиотека Карелии) вызвала большой интерес и широкий отклик читателей – учёных, деятелей культуры, государственных служащих – всех неравнодушных к народной поэзии.
Как составитель и редактор карельского текста эпоса «Сампо. Руны Похьёлы» хочу рассказать о нашей работе. Как и когда авторы книги решились взять на себя тяжёлый труд по созданию карельского эпического произведения? С детства я и мой брат привыкли слушать карельские песни, сказки и легенды, которыми щедро делился с нами дед – Иван Иванович Бакулин, старый учитель, родившийся ещё до революции в селе Михайловском по-карельски называемом Кууярви. Мы зачитывались «Калевалой» сначала в детском пересказе, потом в полном объёме, в переводе Бельского, а затем и в оригинале, на финском языке. Закончив финно-скандинавскую группу Петрозаводского университета я был принят на работу в Институт языка, литературы и истории Карельского филиала РАН. Там, общаясь с замечательными специалистами по фольклору, истории и этнографии карел и вепсов, я впервые остро ощутил всю несправедливость того, что карельский народ, давший такой богатый материал для всемирно-известной «Калевалы», не имеет литературного эпоса на своём языке.
В 90-е годы, в Петербурге, руководя научно-просветительской деятельностью «Национального центра культур финно-угорских народов», я утвердился в своём взгляде на проблему и приступил к работе по подбору и литературной обработке карельских рун для будущей книги. Непосредственная работа над составлением литературного карельского эпоса заняла более 12 лет. Труд по художественному переводу на русский язык взял на себя мой брат Алексей Бакулин, член Союза писателей России.
2019 год в Карелии объявлен годом «Калевалы». 170 лет назад увидела свет окончательная версия этой, ныне всемирно-известной поэмы, написанной выдающимся поэтом Элиасом Лённротом. Возникает резонный вопрос – зачем же тогда мы предприняли такую большую работу по составлению карельского эпоса?
По старой доброй традиции, поддерживаемой всей мощью современных средств массовой информации, «Калевала» продолжает считаться «Карело-финским народным эпосом», хотя научному сообществу прекрасно известно, что это не так. Здесь мы имеет дело с типичным примером «секрета Полишинеля». То, что «Калевала» – авторская поэма и, поэтому, не может считаться народным эпосом, давно установлено финляндскими и отечественными учёными. Об этом говорили В. Кауконен, В. Пропп, Д. Бубрих, Э. Киуру, А. Мишин и другие исследователи. Крупнейший финский знаток фольклора Вяйно Кауконен в своей книге «Лённрот и «Калевала»», выпущенной в 1979 году, очень подробно, буквально построчно разобрал творение Лённрота и доказал его несоответствие с народными эпическими песнями. Но намного раньше, ещё в конце 40-х годов XX века, к такому же выводу пришёл наш, отечественный учёный, один из основоположников современной фольклористики Владимир Пропп.
Поскольку литература по этому вопросу обильна и убедительна, нет необходимости сейчас на нём долго останавливаться. Позволю себе привести только одну цитату из Владимира Проппа:
«современная наука не может стоять на точке зрения отождествления «Калевалы» и народного эпоса… учёный не может разделять этой точки зрения. Лённрот не следовал народной традиции, а ломал её; он нарушал фольклорные законы и нормы и подчинял народный эпос литературным нормам и требованиям своего времени. Именно этим он создал ей [«Калевале»] величайшую популярность, угадав вкусы и эстетические потребности образованных читателей своего времени». Конец цитаты.
Итак, авторская поэма Элиаса Лённрота – не эпос. Но давайте зададим себе другой, быть может, более важный вопрос: на каком языке написано это замечательное по своей поэтической выразительности произведение? Мне неоднократно приходилось слышать от людей образованных и даже учёных, что «Калевала» написана по-карельски. Но так ли это? Каков язык поэмы? Тот ли это карельский язык, прекрасный и образный народный язык, на котором слагали свои песни карельские сказители – рунопевцы? Может быть, это один из его диалектов, на котором говорили в XIX веке наши прадеды и прабабки в Северной или Средней Карелии, на берегах Ладожского или Онежского озёр? Увы – нет. «Калевала» не донесла до нас подлинные звуки ни одного из карельских наречий, ни одного из многочисленных народных говоров.
Как известно современной науке, карельская речь представляет собою самостоятельный язык. Карельский язык – это вовсе на диалект финского, как считали в XIX веке в Финляндии. Как считал и Лённрот и поэтому, увлечённый своим творчеством, не стремился сохранить диалектные особенности речи рунопевца. Напротив, он стремился быть понятым своими соотечественниками и для этого при записи народных рун, а потом при их редактировании сознательно подгонял карельские стихи под законы своего языка.
В результате «Калевала» является финским произведением, каковым её и считают во всём мире, обходясь без прибавления слова «карело», как это принято у нас. Она написана на финском языке с использованием карельской лексики, которая значительно обогатила собою финский литературный язык. Но что же осталось карелам?
На чьей земле были собраны руны – народные эпические песни, составленные в поэтическом стиле четырёхстопного хорея? География походов фольклористов – собирателей рун хорошо известна. Элиас Лённрот начал собирать руны в местечке Кесялахти (деревня Виллала) в Западной, финляндской Карелии, продолжил в Карелии российской, Беломорской, побывал в Карелии Олонецкой, немало потрудился и в Ингрии. В тех же местах записывали руны и другие собиратели – русские и финские. Кесялахти и Иломантси, Латваярви и Вокнаволок, Вешкелица и Ведлозеро, Пелдожа и Кашканы – всё это были карельские земли, карельские населённые пункты по обе стороны российско-финляндской границы.
Даже Ингрия, населённая в ту пору финнами-ингерманландцами, не составляет здесь исключения. Ведь руны там записывались от ижорцев - коренных аборигенов невской земли, долго сохранявших историческую память о своей принадлежности к карельскому народу. Далеко не все знают, что известная на весь мир замечательная ингерманландская сказительница Ларин Параске, как её называли финские фольклористы, была ижоркой Прасковьей Степановой. Все знаменитые рунопевцы, отдавшие свою память и талант во славу науки: Юхани Кайнулайнен, Онтрей Малинен, Вассила Киэлевяйнен, Архиппа и Мийхкали Перттунены были карелами; все рунопевческие династии: Сиссонены, Шемейкки, Перттунены, Малинены принадлежали к карельскому народу.
Так где же письменный, литературный эпос, изданный на языке оригинала, на карельском языке? Наш замечательный поэт – шестидесятник Сергей Наровчатов, рассуждая о русских былинах, написал такие строки: «Становление общегреческой культуры в VIII-VII веках до новой эры способствовало соединению героических сказаний о Троянской войне в стройное повествование. Русские Гомеры погибли, сражённые татарскими стрелами, и былины Киевской Руси, пережив её разгром, никогда уже не преобразовались в единую эпопею». Грустные слова! Но мы хотя бы имеем бережно собранные и литературно обработанные русские былины. Пусть они и не преобразованы в единую эпопею, но изданы массовыми тиражами и их знает каждый школьник.
Что же помешало нам ещё в XX, если не в XIX веке, составить и издать героический эпос на карельском языке для массового читателя? Существуют отдельные научные издания избранных рун. Особо следует отметить двухтомный сборник 1994 г. – фундаментальный труд выдающегося исследователя карельского фольклора Виктора Яковлевича Евсеева. Наконец, есть финское 33-х томное собрание народного фольклора “Suomen Kansan Vanhat Runot”. Но эпические песни в них не объединены единым сюжетом, общая художественная композиция в них отсутствует. Поэтому они тяжелы для чтения, для восприятия простого читателя, не специалиста. Эти издания могут быть только материалом для работы над литературным карельским эпосом и, конечно, эти академические издания не могут удовлетворить интереса массового читателя.
Так под какими же стрелами погибли карельские Гомеры? Мне думается, что стрелы эти:
- непонимание, или недопонимание того, что же на самом деле представляет из себя «Калевала» Лённрота;
- традиционное российское низкопоклонство перед Западом, перед его «незыблемыми» авторитетами;
- слабость, неверие в собственные силы и, как следствие этого, неверие в силы и талант своего народа.
Сампо не только вращается само, но и вращает вокруг себя всех героев и большинство сюжетов произведений «калевальской метрики». Оно объединяет трёх главных героев эпоса: Илмоллини, Вяйнямёйни и хозяйку Похьёлы. Всё это делает миф о Сампо центральным сюжетом народного эпоса, а руну «Сампо» стержневой руной, к которой притягиваются герои и события многих других песен.
Поэтому в своей работе мы пошли по пути объединения разных эпических сюжетов вокруг песни о Сампо. Только она содержит в себе зачатки многих тем и конфликтов, раскрытых подробнее в других рунах. Лишь на этом пути нам представляется возможным выполнить задачу реконструкции смыслового единства эпоса.
Лирические песни, заговоры и др. включены в текст произведения фрагментарно и в очень небольшом объёме (в отличие от «Калевалы»), так, чтобы они не разбавили собой эпос, а придали ему дополнительный аромат.
На каком диалекте карельского языка написано всё произведение? Для составления эпоса мы отбирали в основном руны Северной Карелии (стихи Архиппы и Мийхкали Перттунен – вершина рунопевческого искусства), поэтому языком произведения являются севернокарельские диалекты собственно карельского наречия.
Необходимым также отметить, что записи песен от рунопевцев делались в разное время, и собиратели пользовались разной транскрипцией. Авторами наиболее старых записей рун были по преимуществу финляндские фольклористы. Поэтому они вольно или невольно исказили при записи речь народных исполнителей в сторону привычных им правил финского языка. Мы придерживались норм современной карельской письменности и старались вернуть стихам их первоначальное, карельское звучание. А сделать это было порой непросто. Ведь очень трудно вернуть слову исконный карельский облик, если слово это редкое, в словари не записанное, и встречается только в одном руне, в единственном её варианте.
Мы адресуем нашу книгу всем неравнодушным к истории и культуре Отечества, посвящая свой труд народу Карелии. Работу над эпосом мы считаем исполнением своего долга перед ним. Мы возвращаем России её культурное наследие, то, что принадлежит ей по праву, но с середины XIX века по настоящее время воспринимается международной общественностью как достояние другого государства. Надеемся также, что наш труд послужит делу сохранения и развития языков коренных народов, в соответствии с политикой, проводимой в области культуры Президентом Российской Федерации В.В. Путиным. Уверен, что песни древнего героического эпоса, возникшие в незапамятные, доисторические времена, и сегодня могут послужить делу развития современной культуры всех жителей Карелии, всего многонационального российского народа.
Дмитрий Бакулин,
член Петровской академии наук и искусств