Я познакомилась с одной приятной женщиной на детской площадке,
на которой мы выгуливаем своих маленьких внучат.
Она мне очень понравилась: общительная, весёлая, такая занимательная,
что слушала бы и слушала её.
И вот однажды она мне поведала, а я записала. Слово в слово!
Иначе не могла - боялась самое ценное расплескать!
***
Моя старшая сестричка (мир праху её) - Любочка, была такая скромная,
миловидная. И не знаю, что было тому причиной, но её любили все. Сразу,
где бы она ни появлялась, к ней устремлялись. Такое совершенно ненавязчивое обаяние исходило от неё, что к ней обращались неважно, с каким делом,
только бы с ней говорить...
Я боготворила её!
Люба смеялась тихим, серебристым смехом. И так же пела - серебристым, очень верным голосом. Я всегда вторила ей. Нас любили слушать, а мы любили петь, старинные, как у нас называлось, долевые песни. Этому мы научились от многочисленных родственников, которые часто у нас собирались, если приезжал кто-то из маминых сестёр или братьев.
Родственники были очень музыкальны, разного возраста и песни пелись
самые разные.
Например:"Тяжко-тяжко мне, милашка, скоро-скоро я помру.
Вы пойдите, приведите, кого верно я люблю"... "Ой, да ты, калинушка, размалинушка, ой-да ты не стой-постой...",
"Куда милый делся, где ж его искать? В Ростове нанялся чувалы таскать. Чувала не малы, плечушки болят... Лучшеб я нанялся в лавке торговать",
"Вы разрежьте мои груди, выньте сердце из меня, заверните моё сердце в белый шёлковый платок, положите тот платочек во передний уголок"... "Где ж мы будем с тобой жить? Хоть под вербою, лишь бы
с тобою, ты моя Люба дорога"... И так наловчилась я с ней петь, начинаю каждый раз я.
Эх и заливались же! Помню, пришёл с армии племянник моего мужа. Его родители собрали грандиозный вечер в его честь. Мальчик очень хороший - Афган прошёл...
Там среди гостей была одна - Татьяна. Голос у неё рекой лился, песенница!
А я прилобунилась к ней: давай споём? Она смотрит на меня - что я могу, такая молоденькая? А моя свекровь на шаг от меня не отходит, если сидим, за руку меня держит... Татьяна посмотрела на нас и... "Какую", - спрашивает.
А у меня второй голос, я должна начинать... Я со всем моим нахальством и
затянула:"Маменька родная, сердце разбитое, милый не хочет любить"...
И такой кураж! И так-то получилось с хорошим старинным речетативчиком...
Татьяна глаза расширила от удивления и - на подголоски! "Под дубчиком, да под зелёненьким"...
А она удивляется, как я так знаю песни, да пою их правильно.
А мне и не помнится, чтобы я ещё раз так пела. Один раз в жизни...
Да, так вот Люба. От неё никогда никто не мог и ждать, какого-нибудь подвоха.
У них с мужем уже две дочки были. Младшая в пятый класс, кажется, ходила...
Отличница по жизни: всюду и во всём у неё только на отлично было и есть.
Иринка бежит в школу с удовольствием, с настроением.
Прозвенел звонок. Девочка готовится к уроку. Всё необходимое достаёт из
портфеля, кладёт на край парты.
На уроке отвечает чётко, полно, демонстрирует глубокие, прочные знания.
Учитель ставит ей "пятёрку", просит дневник.
Открыв дневник, учительница вскрикивает и чуть не лишается сознания: почти во весь лист дневника величиной... в нём лежит фото какого-то страшного мертвеца-старика в гробу...
Справившись с собой, спрашивает дрожащим голосом:
- Ира, это что такое?
А это, наверное, мама положила.
- Зачееем?!
- Шутка...
И так Люба подкладывала дочке такое фото то в учебники, то в тетради...
Ира потом, приходя в школу, сначала проверяла содержимое сумки. Если находила фотки мертвецов бесчисленных родственников, портреты Ленина, Сталина,
Энштейна с высунутым языком и многое другое, молча перекладывала это в
другое отделение портфеля, где всё лежало, никого не смущая.
Я рассказала об этих проделках моему сыну... Продолжает моя милая рассказчица.
А тут ему тесть прислал к 23 февраля какую-то вяленую рыбу. Да много.
Да с таким крепким запахом, что вынесли её на балкон...
Жена с понедельника отбыла в Москву - они в шестидесяти километрах от неё
живут - для подтверждения квалификации в Детском кардиологическим центре.
Вечером она приехала с занятий... Не могу понять, что с ней такое: то
хохочет, то хмурится, а то снова просто валяется со смеху.
Я её спрашиваю, чуть ли не пытаю: что случилос? - молчит.
Наконец, сын со службы пришёл. Смотрю, у него вид такой загадочный, вроде и улыбается, но как-то настороженно.
И тут жена выходит к нему... Он видит, что она не сердится и не выдерживает, хохочет басом!
Оказывается, он перед уходом жены, успел поглубже сунуть в её сумку
завёрнутую в бумагу рыбину... Специально в бумагу. В целлофане-то
запах удержится и никто не почувствует.
Там она открыла сумку... в нос ей и окружающим соседям ударил такой
крепкий скопившийся запах, что все завертели головами и стали спрашивать: что это, откуда?!
Пришлось этой распрекрасной фифочке достать рыбу, показать им:
- Вот... муж подшутил...
Хотела выбросить, но двое остановили её: да что Вы! Это ж хорошая рыба!
Подарите её нам. Подарила.
Они завернули её в пакет, чтобы амбре
не смущало изысканную компанию...