С Фаиной у меня дошло до того, что от недосыпания нас обоих уже покачивало. Ложась спать, мы оба обещали «только один раз», но не могли остановиться до полуночи. В субботу Фаина уходила на работу и взяла с меня слово, что для доказательства моей любви к ней, я должен переспать с её подругой, которой очень нужен секс для её здоровья. У неё было что-то такое же, как у Паши, только с ещё более сложными дополнениями. Не смотря на любые попытки доказать абсурдность её требования, Фаина говорила: «Вот и докажешь, как ты любишь меня». Если Анечка, так звали подругу, окажется довольной, то Фаина будет любить меня ещё сильнее.
В субботу Фаина ушла на ночное дежурство. Я оттягивал время, чтобы придти, как можно позднее. Судя по имени меня дома должна была ждать миниатюрная женщина, а дома я застал крупную бабу в формах Фаины Раневской. Она ждала меня с горячим ужином и бутылкой водки «для храбрости». Говорят: «Не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки». Спать мы пошли в хорошем подпитии. А в таком состоянии я бываю ненасытным в сексе. Ночью не видно, кто под тобой. Не смотря на огромные размеры не только снаружи, но и внутри, я так отделал её за ночь, что Анечка уползла с койки на карачках. А я выключился и проспал почти до вечера. Чтобы не терять напряжение, я кончил за ночь всего пару раз.
Проснувшись, обнаружил в своих объятиях Фаину. Она лежала рядом абсолютно голая. Мне очень хотелось посмотреть на неё в таком виде, но было уже темно. Почувствовав, что я проснулся, она осыпала меня поцелуями с ног до головы. И едва я выказал желание близости, она развернулась передо мной, как лист бумаги к написанию.
Наверно, я хорошо отдохнул. Наша близость была такой же, как каждую ночь накануне. Но после второго подхода женщина предложила поужинать, ведь она пришла совсем недавно. Надев тёплый халат, поднялась и пошла греть еду. По её виду было похоже, что она отоспалась и отдохнула на дежурстве. Чтобы я не мёрз, она велела надеть тёплый мягкий халат. Потом, когда ложились спать, призналась, что халат подарила Анечка за «отличную работу».
Когда ужин был готов Фаина неожиданно села мне на колени, чем привела меня в замешательство. «Так будет каждый раз, когда я буду видеть доказательства твоей любви». В тот момент я был готов каждый день перетрахивать весь госпитальный медперсонал, чтобы получать такие награды. С поцелуями и объятиями она скормила мне весь ужин. А в последний момент выпоила рюмку водки, оставшуюся недопитой после пиршества с Анечкой.
-- Я же буду ненасытным.
-- Я знаю и разрешаю хоть всю ночь заниматься этим. Я же вижу, что ты действительно любишь меня. Завтра воскресение – отоспишься.
Она сама поднесла мне рюмку ко рту и подала последний кусочек ужина.
Начало было снова бурным и страстным. Потом она повернулась ко мне спиной, притиснулась в объятия, приняла «пробку», положила мою ладошку на свою голую грудь и сказала:
-- Я буду спать, а ты делай, что хочешь.
Я осторожно двигался, засыпал, а, проснувшись, снова двигался. Пару раз кончил, мне показалось, вместе ней. Мне казалось, что она кончала со мной, не просыпаясь.
Утром я едва шевелился от двух бессонных ночей. Лишь к обеду начал приходить в себя. Фаина посмеивалась и шутила. За воскресение мы с ней перестирали всё, что можно и высушили требующееся утюгами. А с понедельника нам стало хватать перед сном одного подхода. Через четыре дня Анечка снова пришла, когда Фаина была на дежурстве.
Я не знал, что подарить обеим на праздник.
-- Твоя любовь мне лучший подарок.
В очередное появление Анечки через очередные четыре дня, она расцеловала меня за подарок, «который я ей подарил». Это была большая дамская сумочка, подаренная ей Фаиной от моего лица.
Такая сексуальная жизнь со взаимозаменяемостью партнёрш придавала нашим с Фаиной отношениям особый шарм. Привыкли друг к другу и мы с Анечкой. Наши встречи стали такой же обыденностью, как обед или ужин. Не испытывая возвышенных чувств, я делал предписанное мне дело, и мы расставались утром, будто постригли друг другу волосы или сделали что-то подобное. Наши поцелуи служили не для усиления или выражения чувств, а чтобы не дать закричать в пик оргазма. В основном это требовалось Анечке. Она всё острее реагировала на финалы. И с каждым разом она становилась слаще, всё менее просторными становились её «апартаменты». Не получалось у нас «затыкать пробку». Её слишком широкий зад не позволял там «пробку» зафиксировать.
Однако, когда однажды Анечка не пришла, сбив график, я удивился. Фаина сказала, что у неё месячные и не пошла на очередное дежурство.