С удовольствием вкусив шашлыков разомлевший от майского солнышка Дэвид устроился на скамейке-качалке и, закрыв глаза, погрузился в приятные мысли.
«Расслабьтесь и почувствуйте, как по всему телу разливается приятное тепло», - вдруг пришли в голову слова инструктора по йоге. Как же здесь здорово, никакой умственных усилий йоги не требуется чтобы почувствовать весеннее тепло. «Представьте, что вы лежите на зелёной лужайке в окружении цветов и слушаете голоса птиц». Да, всё так, именно так, только в реальности, которая сегодня для него гораздо лучше любых медитаций. «Освободите свой мозг от ненужных мыслей, тревог и волнений, и тогда вы поймёте главное».
Дэвида охватила приятная дрёма, через минуту сознание улетело, и он очутился в саду родительского дома в Колорадо, где явственно услышал голос мамы «Дэйви, хватит играть с собакой, оставь Джоя в покое, иди за стол». Он побежал маме навстречу, но оказался совсем не за обеденным столом, а на своём любимом сёрфе, летящем на гребне огромной волны возле лагеря серфингистов на Бали. Не удержавшись, упал, зелёно-голубая прозрачная масса, ласково поиграв с невесомым телом, вынесла его на берег, прямо к порогу Таниного дачного дома, из которого ему навстречу выбежал маленький мальчик и с радостным криком «папа» бросился на шею. Вздрогнув, Дэвид открыл глаза и улыбнулся: на соседнем участке отец с сыном гоняли футбольный мяч. «Папа, давай, папа, так не честно» - то и дело слышался из-за забора звонкий мальчишеский голос. «Надо же, что приснилось, такое странное переплетение реальности, воспоминаний и мечты».
Неожиданно облако приятных мыслей разорвал треск мотоцикла: у калитки лихо затормозив остановился чёрный спортивный байк, облачённый в полную мотоамуницию мужчина снял шлем и решительным шагом направился к дому. В коренастом темноволосом парне Дэвид без труда опознал того самого «неверного бойфренда», которого Таня показывала ему на фотографии. Заметив поднявшегося со скамейки Дэвида, Кирилл остановился:
- Ты кто?
- Дэвид Джонсон.
- А, тот самый американец, к которому Танька по субботам бегает? Уже и сюда притащила. Понятно. Ты что здесь делаешь? – угрожающим тоном произнёс байкер.
- Таня пригласила. Урок русского.
- Ах, урок русского? Ну, я тебе сейчас покажу урок русского!
От сильного удара в лицо Дэвид отлетел и, задев край скамейки, приземлился на дорожку. В глазах потемнело, из рассеченной брови потекла кровь. Выбежавшая из дома Таня бросилась к мотоциклисту:
- Кирилл, ты что творишь? Ты в своём уме?
- А, Танечка моя любимая, подруга моя дорогая, вот ты и показала свою б…ую сущность. А я-то думаю, что это моя Танюша на звонки-смски не отвечает, примчался, думал, случилось что, может таблеток наглоталась от расстройства, что меня с Катькой застукала. А она здесь со своим американцем развлекается, уроки русского ему на природе даёт! Ну ты и стерва!
- Кирилл, это вовсе не то, о чём ты подумал. Ничего такого не было, я просто пригласила господина Джонсона на выездное занятие.
- Так я тебе и поверил!
- Кирилл, Кирочка, любимый, - умоляюще запричитала Таня, - всё не так, всё совсем не так! Ты же знаешь, я только тебя люблю, успокойся, пожалуйста, ничего же не было, поверь. Вот и Дэвид тебе может подтвердить, Дэвид, скажи ему, пожалуйста, что между нами ничего не было.
- О, ты ещё американца своего сюда приплести хочешь. Думаешь, я ему поверю? Да после твоих ночных утех-ласок он что захочешь скажет. Тоже мне, нашла дурака, американцу верить, - Кирилл резко оттолкнул Таню и, окинув презрительным взглядом сидящего на дорожке Дэвида, добавил:
- Ну всё, милые мои, оставляю вас наедине, продолжайте и дальше наслаждаться друг другом. Арриведерче!
- Кирилл, не надо, остановись пожалуйста, сам же потом первый мириться прибежишь, хватит уже, - тщетно пыталась образумить разгневанного бойфренда Таня.
- Иди ты к чёрту, и вообще после всего мой телефон забудь, поняла?
По-прежнему сидящий на дорожке Дэвид, который от боли и шока никак не мог прийти в себя, с недоумением наблюдал за разыгрывающейся перед его глазами сценой. В очередной раз оттолкнув бегущую за ним Таню, разбушевавшийся байкер остановился у калитки и начал яростно топтать цветы, сшибая разноцветные тюльпаны тяжёлыми мотоботами.
- Кирилл, не надо! Цветы не трогай, - отчаянно закричала Таня, безуспешно пытаясь защитить своих любимцев, - цветы то в чём виноваты, они ведь живые.
Но Кирилла мольбы «неверной» возлюбленной не остановили, расправившись с цветами, он оседлал мотоцикл и, дав по газам, скрылся за поворотом. Склонившись над разорённым цветником, Таня рыдала в голос, подбирая с земли яркие головки тюльпанов:
- Милые вы мои, хорошие, любимые, ненаглядные, как же так, как же так, простите меня, простите.
Наконец она медленно побрела к дому и, не обращая внимания на сидящего на дорожке Дэвида, опустилась на скамейку. Придерживая рукой разбитую бровь, Дэвид присел рядом:
- Да, буйный у тебя бойфренд.
- Всё из-за тебя, вот зачем я только тебя сюда пригласила, - с неожиданным укором сказала Таня, - ну почему я такая невезучая: хотела, как лучше, а получилось как всегда. Вот что ты ему сказал, что Кирилл так взбесился?
- Да я ничего и сказать то не успел, он на меня сразу набросился.
- Нет, ну ты всё-таки повтори ваш разговор дословно.
- Спросил кто я и почему здесь. Я сказал, что меня зовут Дэвид Джонсон и ты пригласила меня на дачу на урок русского. Он закричал «ах на урок русского, сейчас я тебе покажу урок русского» и сразу ударил.
- В этом весь Кирилл, - вздохнула Таня, - всегда в драку лезет, не разобравшись. Господи, вот за что мне всё это? За что?
- Таня, не нужно так сильно расстраиваться, я уверен, твой парень успокоится и всё правильно поймёт, - попытался успокоить её Дэвид, - хочешь, я с ним сам поговорю?
- Да не будет он тебя слушать. Он вообще американцев недолюбливает, считает, что они все тупые и постоянно врут.
- Что за глупость такая. Везде и честные люди есть, и вруны, и умные, и как ты выразилась, тупые. В том числе в Америке, - возразил Дэвид, наконец заметив, что рассечённая бровь сильно кровит и его белая рубашка поло и джинсы безнадёжно испачканы:
- Таня, ну хватит уже плакать, помоги мне лучше кровь остановить, а то мне прямо в глаз затекает.
- Хватит плакать? А если б ты башку свою американскую о бетонную дорожку насмерть расшиб, тогда что?!
- Да не переживай ты так из-за меня, ничего страшного.
- Ты что, думаешь, я из-за тебя, из-за твоей разбитой морды переживаю? – с каким-то непонятным вызовом сказала Таня, - я из-за Кирилла плачу. Ты хоть понимаешь, что если что, ему из-за тебя пришлось бы в тюрьме сидеть за убийство, пусть даже непреднамеренное. Так что хорошо ещё, что упал удачно. А ты что думал? Если американец, так большая ценность? Подумаешь, одним американцем больше, одним меньше, какая разница, - последнюю фразу она произнесла, глядя на Дэвида с явной неприязнью.
«Одним американцем больше, одним меньше, какая разница», обидные слова, заглушая шум в ушах, отозвались резкой головной болью. «Надо же, какая быстрая перемена, (what a dramatic change) говорит со мной, как будто я её враг, а не человек, с которым только что прекрасно общалась – песни вместе пели, шашлыки жарили, танцевали. А теперь видите-ли вспомнила, что я гражданин США, страны потенциального противника» – с горечью отметил про себя Дэвид.
- Ну знаешь, это уж слишком, - не скрывая возмущения, произнёс он и, молча пройдя в дом, начал собирать вещи в сумку. Это оказалось не просто, через минуту не только надетые на нём рубашка и джинсы, но и вся одежда, к которой он прикасался, были заляпаны кровью.
- Чёрт, чёрт, чёрт, - Дэвид прижал платок к разбитой брови, - Таня, какой тут у вас адрес, мне надо такси срочно вызвать – прокричал он ей на улицу.
Увидев перепачканного кровью Дэвида, Таня наконец осознала масштаб ущерба, нанесённого американцу её разбушевавшимся бойфрендом:
- Такси не проблема, сейчас вызовем, только дай я тебе бровь сначала обработаю, а то кровь реально сильно течёт.
Не обнаружив в аптечке спасительной перекиси, Таня схватила начатую бутылку водки, смочила вату и со словами «терпи, будет немного больно» прижала тампон к ране. Если вы когда-нибудь пробовали обрабатывать открытую рану водкой, то наверняка знаете, насколько это болезненно, а учитывая то, что с обильно смоченного тампона водка попала не только на разбитую бровь, но и затекла Дэвиду в глаз, ему можно было только посочувствовать.
- Damn, чёрт, чёрт, чёрт, больно как, - не в силах сдержаться завопил он, - ты что делаешь, у меня сейчас ожог глаза будет!
- Да не кричи ты так, тут на самом деле чуть-чуть рассечено, просто крови много вытекло, - успокоила пострадавшего Таня, - сейчас пластырем заклею, всё нормально будет.
Дальнейшие действия «домашнего доктора» произвели на раненого американца неизгладимое впечатление: закончив с обработкой раны, Таня достала из шкафчика маленький гранёный стаканчик, и, молча налив в него водки, залпом выпила.
- Ты что? – спросил ошеломлённый Дэвид.
- Это я от стресса, - ответила Таня, наливая себе ещё стопку. – Тебе налить? Невинно пострадавший.
-Почему невинно? – попытался уточнить Дэвид.
- Потому что ни за что в морду получил. Если б было за что, так хоть не так обидно. А так, без вины виноватый. Ну что, налить? Пить будешь?
«Голова шумит, бровь дерёт нещадно, глаз жжёт, что остаётся делать? Только водка, типично русское лекарство от всех проблем», - подумал Дэвид и согласно кивнул.
- Наливай.
Таня достала вторую стопку, наполнила её и вручила Дэвиду:
- Ну, как в таких случаях принято, не чокаясь, - сказала она, быстро справившись со второй порцией.
Дэвид последовал её примеру. По телу разлилось приятное тепло, боль немного успокоилась.
- А почему ты сказала пить, не чокаясь? – спросил он.
- Потому что по русской традиции, когда пьют за покойников, не чокаются, - ответила Таня, устраиваясь на диване рядом с Дэвидом.
- И где здесь покойник? Кто умер? - удивился он.
- Я. Умерла я. В смысле умерла моя с Кирюхой любовь – большая и светлая. Вот так, была любовь и нету, всё, конец. А ты как думал? После того, что Кирилл с моими тюльпанами сегодня сделал – всё, конец, никогда его не прощу. Цветы растоптать – это всё равно что ребёнка ударить, или котёнка утопить, или щенка пнуть. Пре-ступ-ле-ни-е. Гнусное преступление против человечества. Так что следующую рюмку давай выпьем за то, чтобы подлых преступников всегда настигало суровое наказание. А за это уже можно чокаться.
После второй стопки голова как ни странно прояснилась, Дэвиду стало тепло и уютно, он обнял прижавшуюся к нему Таню и стал с интересом слушать её хмельные признания, которые по мере опустошения бутылки становились всё более откровенными.
- Вот ты что, думаешь, для меня Кирилл просто так, как у вас говорят бойфренд? Нет, Кирилл Соколов – мой первый, и любимый, заметь, единственно любимый мужчина.
- А почему первый? Ты сказала, что тебе скоро тридцать, вы с ним два года, получается, ты что, девственности в двадцать семь лет лишилась, что ли?
- Ну Дэвид, ты и дурак, вот правильно Кирилл говорит, что американцы тупые. Я в Кирюшу на первом курсе влюбилась, когда в университет поступила, так что девственности я лишилась в семнадцать лет. Может для вас в Америке это и поздно, а для России в самый раз. Я приличных девушек имею в виду, не всяких там шалав.
- Так ты с ним не два года, а почти двенадцать?
- Ну ты меня со своей арифметикой достал. Какие двенадцать? Всего два, два года, как я и сказала. Просто тогда на первом курсе он меня сразу бросил, ради подруги моей кстати. А после универа мы сто лет не виделись, только два года назад пересеклись, и всё у нас опять завертелось. Ну я его очень любила, первый мужчина, такое не забывается, он потрясающий, единственный и неповторимый. Знаешь у нас с ним секс какой? Тебе и не снилось.
После упоминания о потрясающем сексе с Кириллом Дэвиду резко захотелось уехать:
- Слушай, я, наверное, лучше поеду, сейчас такси вызову. Какой у вас здесь адрес?
Не тут-то было. Допив остатки водки, вконец захмелевшая Таня вцепилась ему в рукав:
- Ой, Дэвид, не уезжай, пожалуйста. Не бросай меня, мне так плохо, не надо меня в таком состоянии здесь одну оставлять. Мне страшно, я одна боюсь в этом доме находится.
- Почему? Что не так с этим домом? Это же твой дом, такой дом хороший, сад красивый, - попытался успокоить её Дэвид.
- Да, дом хороший, только мой дед, который этот дом и построил, именно здесь двенадцать лет назад от инфаркта умер. Прямо в этой самой комнате, где мы сейчас с тобой сидим, представляешь? Я с ним одна на была, родители в Москве, я скорую вызвала, врачи быстро приехали, только уже спасти не смогли, 79 лет всё-таки.
- Понятно, слушай, Таня, здесь что-то холодно очень стало, у вас что отопление не работает?
- Да, да, да, у нас так отопление устроено, что ночью только спальни на втором этаже греются, гостиную надо отдельно включать. Пошли наверх, только ты мне помоги, пожалуйста, а то я почти сплю уже.
«Да уж, по лестнице ты вряд ли сама до спальни доберёшься, надо же было так набраться».
Уложив Таню, Дэвид прошёл в отведённую ему комнату. К его удивлению здесь было гораздо холоднее, чем прошлой ночью. Безуспешно покрутив кран на холодной батарее и не обнаружив ничего, что помогло бы согреться (ни обогревателя, ни пледа поблизости не наблюдалось), он решил вернуться в Танину спальню. «Чёрт, ещё не хватало на этой даче замёрзнуть и простудиться. Уж лучше с Таней лечь, теплее, да и спокойнее, а то не дай бог она ещё ночью что-нибудь по пьяни вытворит», - подумал он, укладываясь рядом, - «благо кровать большая, двуспальная, места достаточно. Да, вот это урок русского получил, просто с полным погружением – и дача, и драка, и водка, да ещё пьяная преподавательница в придачу. Ничего себе, повеселился. Зато интересно, будет, что друзьям рассказать».
Ночью Дэвид проснулся от странного ощущения, как будто на него навалился любимый пёс Джой и лижет его в лицо.
- Joy, stop it, stop, Джой, прекрати сейчас же! – отмахнулся Дэвид, но оказалось, что это вовсе не Джой, а сонная Таня пытается его поцеловать, видимо приняв за своего сбежавшего бойфренда.
- Кирюша, милый, поцелуй меня, пожалуйста.
«Ну уж нет, - разозлился разбуженный Дэвид, сразу вспомнив про рассечённую бровь и обидную фразу «одним американцем больше, одним меньше». Во-первых, я не Кирилл, во-вторых, целоваться с пьяной женщиной не собираюсь». И со словами «Я не Кирилл» уложил явно не протрезвевшую Таню на место.
- Господи, Кирилл не Кирилл, какая разница, что, поцеловать сложно, что ли, - пробормотала она и заснула.
«Смешная какая, - Дэвид не мог сдержать улыбки, - «Кирилл не Кирилл, какая разница». Действительно, почему рядом с Таней обязательно должен быть Кирилл? Да одного взгляда на этого самовлюблённого мачо достаточно, чтобы понять, он до старости будет пребывать в образе «крутого байкера», меняя мотоциклетных девиц в погоне за уходящей молодостью. Такие не годятся для семейной жизни и воспитания детей. И почему Таня этого не видит? Что она в нём нашла? Верно говорят, любовь слепа.
Таня… Нежные, лёгкие прикосновения, вызывающие приятное тепло. Если бы два месяца назад Дэвиду сказали, что он, которому с его «тактильной сверхчувствительностью» понадобился год на привыкание к одной женщине, в Москве встретит другую, привыкать к которой времени не потребуется вовсе, он бы не поверил. Но кто может с уверенностью сказать, что будет завтра и как изменится твоя жизнь через месяц, два? Только сверхусмотрящий, а он, как известно, предпочитает не посвящать людей в свои планы, так, даёт иногда подсказки, «знаки судьбы», но далеко не каждому дано их прочитать. Поиски ответа на этот философский вопрос мешали Дэвиду заснуть, он долго ворочался, пытаясь найти удобное положение, наконец прижался к Тане и, уткнувшись носом в пахнущие цитрусовой свежестью волосы, успокоился. Постепенно навязчивые мысли растворились в уютном потоке тепла, уступив место космическим звукам токкаты ре минор Баха, и Дэвид улетел далеко-далеко, превратившись в маленького мальчика, в детской комнате которого мама выключила музыку и, поцеловав сына в лоб, погасила свет.
(фрагмент романа "Павильон иллюзий")