3
Лампочка на автоответчике призывно мигала красным светом, отчётливым в сгустившихся летних сумерках. Терпеть не могу эту машину. Но так как мобильника у меня нет, без неё никак не обойтись. Я нажал кнопку, и телефон заговорил. “Вы получили три сообщения”. Час от часу не легче. Меня не было не больше пятидесяти минут.
“Первое сообщение…”
“ – Добрый вечер, Александр Вадимович, – раздался из аппарата хриплый голос моего редактора. – Это Крепилов. Мне очень неприятно напоминать вам об этом, но завтра крайний срок сдачи статьи, поэтому… кхм… я бы очень просил вас… Одним словом, вы понимаете. Жду вашего электронного письма, или можете сами занести диск. Всего доброго”.
Крепилов. Квадратный подбородок, жёсткая щетина двухдневной небритости. Всегда называет меня по имени-отчеству и на вы, хотя я из самых молодых сотрудников журнала. Начисто лишён воображения, что при ближайшем рассмотрении вовсе не так плохо для редактора, как может показаться. Знает зато, что и кому нужно поручить, когда спросить и как твёрдо потребовать. Я у него хожу в творческих, это особая категория, с нею, по мнению Крепилова, нужно обращаться с особой осторожностью… Чёртова статья! Сколько уже крови попорчено из-за всего этого дела.
Гудок. Маленький короткий звук, как щелчок затвора.
“Второе сообщение…”
“ – Привет, Саша, это Виталий. Витька Зубов, ну, ты помнишь, конечно… Слушай, мне очень неприятно тебе беспокоить… правда, ты, наверное, очень занят, но… не могли бы мы как-нибудь встретиться на той неделе? Поболтали бы о том о сём, ну, ты понимаешь… В общем, перезвони мне, если согласен”.
Да, конечно, я понимал. Витька Зубов, вечно неприкаянная душа. Если он вдруг вспомнил обо мне, это могло означать только одно: ему снова нужны деньги. Так было всегда, Витька просто не умел обращаться с деньгами, вечно вкладывал их в какие-то сомнительные предприятия, играл на скачках и умудрялся спускать даже весьма значительные суммы. Но когда он смотрел на вас своими глубокими синими глазами и просил об очередном одолжении – ему просто невозможно было отказать, рука словно сама тянулась к кошельку, и вы отдавали, отдавали ему банкноты, порой и не считая и вовсе не надеясь их когда-нибудь вернуть, а он улыбался, благодарил и снова исчезал из вашей жизни до следующего подобного случая. Я постарался припомнить, сколько у меня оставалось в кошельке – пожалуй, можно будет ссудить Витьке несколько тысяч, хотя, конечно, это совсем не входило в мои планы.
“Третье сообщение…”
Глубокий, с лёгкой вибрирующей хрипотцой голос заполнил вдруг комнату. Он плыл, далёкий и почти уже незнакомый, пришедший из прошлого, забытого и запечатанного.
“Здравствуй, дорогой. Ты, конечно, узнал меня, так что нет смысла представляться. Не удивляйся, я не ошиблась номером, и это не приступ ностальгии, но мне нужно поговорить. Исключительно о деле. Об очень важном для тебя деле, как ты потом поймёшь. Поэтому позвони мне как можно скорее. Номер, полагаю, у тебя сохранился. Буду ждать”.
“У вас больше нет сообщений”. Автоответчик настырно напоминал о себе, а я стоял, окутанный туманом былого. Маргарита… Не было в языке слова, могущего точно передать, в каких мы находились отношениях. Да и отношениями это трудно было назвать – в конце концов, я не видел её уже пару лет. И всё-таки не существовало на земле другой женщины, о которой бы я думал столь же часто. Это было похоже на игру с самим собой, на желание иметь что-то самое сокровенное. И вот – неожиданно, из небытия – она ворвалась ко мне сама. Конечно, у меня сохранился номер. Я мог бы даже позвонить сейчас, вот в это самое мгновение, но мне предстояло ещё привыкнуть к самой возможности…
Статья была закончена к трём часам ночи. В конце концов, приходится всегда оставаться профессионалом.