На штурмовке, уже на выводе, Сашкин ЛаГГ вздрогнул от сильного удара. Из-под искорёженного взрывом капота рывками повалил едкий сизый дым. Через разбитый козырёк лицо обожгло каплями горячего масла. Язык пламени жадно лизнул борт фюзеляжа: в центроплане загорелся левый топливный бак. Двигатель встал. Высоты нет, скорость: пятьсот. Внизу - враг.
Две мысли промелькнули в голове: прыгать, немедленно, пока не сгорел, под крылом - заснеженная пустошь. Плен - чёрт с ним - паскудная, но жизнь. И не жил ещё!
И другая: странная, дикая и страшная. Именно она заставила Сашку потянуть ручку на себя: истребитель послушно ушел на вертикаль, в верхней точке косой полупетли потерял остаток скорости, перевернулся, и огненным комком спикировал в голову вражеской колонны.