Вторые сутки Остап Васильевич дежурил около роддома. Нервно курил папиросы «Беломор канал» и периодически прикладывался к чекушке водки, держа скрещенными пальцы.
«Господи, только пацан, только пацан», – неистово молился, поднимая взгляд к небесам.
– Дериполко! – громкий голос медицинской сестры, как молнией ударил в самое сердце, – Девочка. Два с половиной килограмма. Зайдите к врачу.
Расстроенный до слёз, Остап плохо слышал доктора, который долго объяснял почему в дальнейшем у его жены Василисы не может быть детей.
А затем сидел на скамейке у могилы отца и, размазывая грязными руками пьяные слёзы, просил прощения, что не исполнил его волю: «Прости, батя, я сделал всё, что мог! Жена, будь она неладна, настреляла одних девок. Ну дура-баба, что с неё взять! Не виноват я, батя!»
Батя – Василий Остапович Дериполко, пройдя войну от первого до последнего дня, не единожды раненный, награждённый медалями, любил вспоминать встречу с легендарным героем Советского Союза, сыном лидера Коммунистической партии Испании Долорес Ибаррури – Рубеном. Восхищаясь гордым испанским народом, он наказал Остапу назвать сына – Рубен. Остап поклялся отцу и даже в страшном сне не мог представить, что это для него окажется невыполнимым.
– Остап, – прервала его стенания, проходящая мимо односельчанка, – как Василиса? Родила?
Не поднимая глаз, он досадливо махнул рукой: «Опять двухстволка».
– Ну ничего, будет ещё и пацан, какие ваши годы.
Завещание уважаемого Василия знали все сельчане, радовались очередной беременности Василисы и дружно ждали появления на свет их детей.
– Не родим больше! Перевязали её – дуру мою. Не способна она мальчишек рожать. Знал бы, не женился, – Остап был уже изрядно пьян и крыл жену всякими нехорошими словами.
– Так говорят, что пол ребёнка от отца зависит, – в женской солидарности защитила соседка Василису, 2 как назовёте-то? И, отворачиваясь, улыбнулась.
– Ты говори, да не заговаривайся. Я тут при чём? А как назову – не твоё дело. Иди, куда шла.
Серьёзно и глубоко страдал Остап. Мужичок он был беззлобный, да и не грубый. Просто, похоронив мечту, заливал сейчас своё горе.
" Я хату покинул,
Пошел воевать,
Чтоб землю в Гренаде
Крестьянам отдать…» – громко запел Остап и пошатываясь поплёлся домой.
Любовь к темпераментным жизнелюбивым гордым испанцам передалась от отца сыну и укоренилась в семье Дериполко…
* * *
Рождение первой дочери Остапа особо не расстроило. Правда, с трудом и через скандалы в семье, назвал её Долорес. Полным именем девчушку кликал только отец, а на улице, в школе да семье звалась она Лоркой.
Имя второй малютке также выбирал Остап и назвал её Клаудией – Клавкой по-нашему. Тёща махнула рукой на выкрутасы зятя и втихаря окрестила внучек, дав им имена по святцам.
Девочки подрастали видными, красивыми. Голубоглазые и черноволосые, рослые и фигуристые. Остап гордился дочками, но мечты о сыне не отпускали и, веря народным приметам, хранил под супружеской кроватью топор и молоток. Вечерами пил отвар девясила и заставлял Василису больше есть мяса. А в красном углу спальни, рядом с иконой Богородицы висела, вырезанная из какого-то журнала, фотография Рубена Ибаррури.
Старая бабка Мария – тёщина тётка, хромая и косая с рождения, доживала свой век в приживалках и нянчила детей Остапа, как своих. Малограмотная, да бесхитростная, любила девочек без памяти.
– Лорке-то наша – красавица! Вся чик на вычик! Пошли, Господи, ей жениха хорошего, – крестила вслед и плевала через левое плечо.
– Клавке-то, светится вся! Душа у ей светлая, добрая. Ой, простота святая! Пошли, Господи, ей жениха хорошего, – и тоже крестила, поплёвывая через левое плечо.
Бессонными ночами молилась она за любимых девочек и просила Господа уважить Остапа – послать ему долгожданного сына.
Ну, экая досада, родилась опять девка. Третий день Остап беспробудно пил и крыл свою Василису да врачей, которые что-то там ей перевязали.
Девочка родилась слабенькой, лёгонькой и какой-то бесцветной. Бровки, реснички белые, да пушок на голове, как у одуванчика. Но тихая и спокойная. И это блёклое воздушное создание Остап назвал Беатриз или Беатриче. Василиса в слёзы, а Мария в крик: «Ты, что же – охальник, девчонке жизнь портишь? Биссектрисой назвал!» - старой бабке легче было произнести что-то ранее слышанное, чем сложное непонятное иностранное имя. Но Остап был непреклонен. И записали в метрике малышку – Беатриз Остаповна Дериполко.
Мать звала её Бетка, отец – Беатриче, а старая бабка Мария, хоть и знала, что крестильное имя девочки Настенька, продолжала, в угоду Остапу звать её Биссектриской.
Девчушка росла незаметной и невзрачной, тоненькой и тихой. Но в учёбе была впереди всех. Легче всего ей давалась математика.
– Биссектриске-то наша, ума – палата, – хвасталась бабка Мария. При этом многозначительно поднимала вверх руку и, прищурив глаза, назидательно грозила кому-то там указательным пальцем. А затем просила у Господа для Бетки жениха хорошего, и крестила, крестила вслед, жалостливо вздыхая про себя. Уж больно неинтересной росла девочка. Тонкая, как тростинка, одни глазёнки, что озёра нежно-голубого цвета.
– Биссектриса – это крыса, – дразнили мальчишки.
– Точно биссектриса, – злословили подружки, – прямая, словно жердь: ни груди, ни талии, ни попы.
Закончила школу Настенька-Беатриче с золотой медалью и уехала из родного села поступать в педагогический институт на физико-математический факультет. И сразу сменила нелюбимое имя, поменяв все документы. В институте звалась Настей и училась, как всегда, на «отлично».
По распределению уехала ещё дальше от родного края, и никто уже не мог знать её испанского имени.
Высокая стройная. Ноги длинные, спинка ровная. Не красавица, но вослед оглядываются. Старшеклассники влюбляются. Анастасия Остаповна увлечена математикой серьёзно, предмет преподаёт живо и интересно.
Много всяких математических запоминалок использует на уроках.
Например, формула площади круга:
Запомнит тот, кто мыслит туго:
Пи эр (квадрат) – есть площадь круга.
Или, неравенство сторон треугольника:
Знает даже каждый школьник
Что такое треугольник...
Детвора запоминает быстро и, бегая на перемене, использует их, как считалки.
Больше всех ученикам понравилась запоминалка про элементы треугольника:
Биссектриса – это крыса, которая бегает по углам и делит угол пополам.
Медиана – обезьяна, она идёт по сторонам и делит стороны пополам.
И, глядя на свою любимую учительницу, худую и длинную, ученики прозвали её «Биссектрисой». Вначале между собой, тихо посмеиваясь, а затем это подхватили педагоги, родители. Забываясь, даже завуч на важном собрании могла вполне серьёзно обратиться к Насте: «Биссектриса Остаповна». И невдомёк было всем, отчего математичка смеялась над этим громче всех. Взгляд её весёлых голубых глаз, огромных и чистых, как озёра, становился задорным и искромётным. Она изящно откидывала голову назад, встряхнув своими пышными светлыми волосами, и личико её при этом становилось удивительно красивым. Прекрасным настолько, что заведующий отделом образования, очень интересный, да ещё и холостой, не на шутку увлёкся Настей. Историк по профессии, он проводил научные изыскания и писал труд о Гражданской войне в Испании в 1936-1939 годах. Глубоко анализировал геополитические и военные аспекты войны и подолгу рассказывал об этом на свиданиях. А Настя вновь улыбалась, и ослепительные лучики из ясных глаз всё глубже покоряли сердце молодого кавалера.
– Почему ты всегда смеёшься, когда я тебе рассказываю об испанском народе? – как-то обиделся он.
– Да потому что, – Она немного помолчала и, заливаясь чарующим смехом, рассказала о встрече деда с Рубеном Ибаррури и о его портрете, висящем в красном углу рядом с Богородицей…
А когда назвала своё имя, данное при рождении, стрелы Амура пронзили сердце историка окончательно…
Остапу зять пришёлся по душе. В свободное время, выпив, они дружно пели «Гренаду» и горячо обсуждали события в республиканской Испании...
Нельзя изменять своей мечте, и каждая мечта должна правильно называться.
Не зря ведь отец назвал дочку Беатриз, и не зря бабка Мария прозвала её Биссектриской.
Получилось, действительно, как в весёлой песенке капитана Врунгеля:
«В море синем, как в аптеке,
Всё имеет суть и вес.
Кораблю, как человеку,
Нужно имя позарез!
Имя вы не зря даёте,
Я скажу вам наперёд:
Как вы яхту назовёте,
Так она и поплывёт…»
А Рубен – первый внук Остапа, родился, конечно же, у старшей дочери Долорес. А разве могло быть иначе?
01.03.2019