Наша славная организация - филиал ГУСИ (Главное управление статистической инвентаризации)занимает небольшое двухэтажное здание почти в самом центре города и делит его с КУРИ (Комиссией усовершенствования, рационализации и инновации). Первый этаж здания занимает КУРИ, а помещения или, как сейчас принято выражаться, офисы второго этажа занимаем мы. Из-за светлых голов где-то там наверху, решивших дать нашим организациям столь романтические названия, наше здание в просторечье называют – «птичье царство» или попросту «птичник». Впрочем, имея вывеску над главным входом в здание «ГУСИ – КУРИ» обижаться на это не имеет смысла.
Начальник нашего филиала, Павел Семенович, человек во всех смыслах положительный, только уж чрезвычайно редко появляющийся в родных стенах ГУСИ. Некоторые из сотрудников, не так давно работающие у нас, знают его разве что по портрету, висящему в фойе. А всем заправляет у нас его замша, Зоя Васильевна, женщина властная, очень строгая и педантичная. За глаза ее все называют просто Зоя или «сама», но с таким выражением, что с какой-нибудь другой Зоей нашу уж точно никогда не перепутаешь. Если честно, то мы все ее немного побаиваемся и стараемся лишний раз на глаза ей не попадаться. А еще в нашем филиале четыре начальника отделов и сорок два сотрудника.
Чем именно мы занимаемся можно, конечно, догадаться из названия. Но я вам скажу по секрету, что, проработав в ГУСИ уже почти десять лет, я и сам не очень отчетливо представляю, в чем именно заключается смысл нашей работы. Вместе с тем огромное количество входящих и исходящих бумаг, всевозможных инструкций, отчетов и циркуляров создают впечатление такой бурной деятельности, что поневоле проникаешься мыслью, что без нашего ГУСИ в этом городе остановилась бы всякая жизнь - мы выполняем какую-то очень нужную и ответственную работу, сокровенный смысл которой, просто скрыт от обычных смертных.
Я коротенько представлю вам своих коллег, так как именно им предстоит быть главными героями нашего рассказа. Итак, возглавляет наш отдел Василий Петрович, человек тихий, небольшого роста, с вечно висящими на носу очками, из-за которых он укоризненно глядит на своих подчиненных и на весь белый свет, Его взор словно говорит: «Ради всего святого, дайте мне спокойно доработать до пенсии». Больше всего на свете он боится две вещи - свою супругу и начальство. Эти две причины заставляют его частенько засиживаться на работе до позднего времени.
Второй человек в нашем отделе – Алла Сергеевна. Наш старший специалист. Этой должности она добивалась лет двадцать и теперь очень ею гордится, к месту и не к месту, подчеркивая свою значимость в нашем отделе. Она требует, чтобы все ее называли Эллой, и если кто-нибудь назовет ее по имени, отчеству она наверняка, даже не обернется. Она немного тучна, очень разговорчива и чрезвычайно любопытна. Это, наверное, своего рода компенсация за ее неудавшуюся личную жизнь.
Еще у нас работает Вера Марковна, дама примерно одного возраста с Аллой Сергеевной (им обеим где-то хорошо за сорок), но полный ее антипод. Сухая, длинная, как жердь и на удивление молчаливая. Ее считают самым лучшим нашим работником и почти всегда ставят всем в пример, что каждый раз доводит до белого каления Аллу Сергеевну.
Нескладный рыжий парень, что постоянно маячит у окна – это Эдик. Никаких достоинств, равно как и талантов у него нет. Зато он - родной племянник Павла Викентьевича, начальника наших соседей - КУРИ и потому всегда на хорошем счету у начальства.
Людочка или как ее называют у нас в отделе – Барби занимает стол в дальнем углу кабинета. Барби ее называют не столько за фигуру, а скорее за интеллект. У нее сплошь дорогие туалеты и неприступно-холодный взгляд. Но это для посетителей, для своих она - «свой парень». Простая и отзывчивая, у нее всегда можно перехватить пару тысяч до получки или попросить прикрыть, если надо пораньше уйти с работы. Она ездит на службу на красной «Мазде» которую ей подарил ее бой-френд толстый и важный Саркис, владелец единственного ночного клуба в городе.
Еще у нас в отделе работает Алена, но ее сейчас нет. Впрочем, на работе ее нет почти всегда, она многодетная мама и если не в декретном отпуске, то значит, болеет кто-то из ее многочисленных отпрысков.
Ну и, завершая рассказ о сотрудниках нашего отдела, позвольте представиться: я, Игорь Леонидович, тридцати пяти лет от роду, человек обремененный алиментами, ипотекой и многочисленными потребительскими кредитами, которые регулярно берет моя молодая жена Лиля, а я не успеваю их отдавать.
Началось все в один из декабрьских понедельников, недаром же говорят, что понедельник – день тяжелый. В девять ноль-ноль мы почти одновременно вошли в свой родной кабинет и расселись по своим местам согласно штатному расписанию. Надо сказать, что утро в нашем отделе всегда начинается по устоявшейся традиции. Сперва все толкутся у кофейного аппарата, желая побыстрее заполучить свою чашку кофе, и обязательно при этом кому-нибудь его не хватает. Чаще всего Эдику. Затем прекрасная половина нашего отдела некоторое время обсуждает гороскопы на грядущий день и делится увиденными накануне снами, общим голосованием решая, какие сны – вещие, а какие так, всякая нетолкуемая ерунда. Затем у наших дам начинается время макияжа, и если в обсуждении гороскопов и снов первую скрипку играет наша Элла, то все, что касается моды, макияжа и прочих не очень понятных нам с Эдиком женских секретов – это прерогатива Людочки, то есть Барби.
Мы с Эдиком в это время делимся сожалениями по поводу очередного провала нашей сборной по футболу или обсуждаем подробности шедшего накануне вечером боевика.
Работа начинается у нас обычно с приходом с планерки нашего начальника отдела, Василия Петровича. Несмотря на его мягкий нрав, присутствие начальства заставляет нас почти до самого обеда уйти в волшебный, чарующий мир сводок, отчетов и входяще-исходящих документов. Но в этот понедельник обычное течение рабочего дня было прервано почти в самом начале. После планерки Василий Петрович задержался, что с ним не случалось чрезвычайно редко. Элла прокомментировала это по-своему:
- Что, Эдичка, доигрался? Наверное, это за твой супер-блестящий отчет Петрович сейчас у Зои погибает. Вот увидишь, нынче тебе это с рук не сойдет.
- Да, Эдуард, придется вам его вновь переделывать, – добавила Вера Марковна.
- Да я чего? Вовсе это не из-за меня. Вон, Людка в пятницу на работу опоздала на час почти, а у нас видеокамеры поставили, теперь ей эта лафа отошла. Это сто пудов из-за нее.
- Совсем дурак, что ли? Говорила же, я колесо пробила, пока Саркису позвонила, а он - в шиномонтажку, а потом пока они приехали и поменяли. Вот немного и опоздала. Зоя бы меня вызвала, а я утром сегодня ее видела, поздоровалась даже, и ничего.
В это время в кабинет вошел Василий Петрович. Был он чем-то изрядно удручен. Пять пар глаз посмотрели на него с немым вопросом и ожиданием.
- Так, это, ну, в общем… В общем, сокращение у нас. Еще в пятницу на филиал из области пришло распоряжение сократить две единицы. Ну, вахтера Иванова сокращают за постоянную пьянку, а вторую единицу из нашего отдела, стало быть. Вот так вот.
Каждый на эту новость отреагировал по-своему. Все как-то притихли и съежились, и только Элла сразу нашлась:
- Василий Петрович, но почему мы-то? Вон у аналитиков восемь душ в отделе! В отделе учета и вовсе их больше десятка! Почему мы сразу? А кого именно?
- Так это, Зоя, значит, Васильевна сказала так: «Ты, Петрович, начальник отдела, кто как работает, лучше знаешь, сам реши, кого под сокращение предложить». Ну, я подумал, что мы это, значит, сообща обмозгуем и решим. А то может, кто сам хочет уйти, ну там уволиться хотел или куда перевестись.
В кабинете повисла гнетущая тишина. До нас потихоньку доходил весь ужас новости. Еще пять минут мы были друзья – коллеги, а теперь, как стая хищников, должны были сожрать кого-нибудь послабее…
- Да, дела, – резюмировала новость Вера Марковна. И эта ее фраза как бы подчеркнула всю тяжесть нашего положения. Вылететь с работы не хотел никто. Найти в нашем маленьком городке с достаточно высоким уровнем безработицы такое же теплое местечко с такой же приличной зарплатой было явной фантастикой.
- Так, давайте спокойно, без крика все обсудим и решим как быть, – предложил я. На мои слова немедленно отреагировала Элла.
- Так вот, Эдичке скатертью дорога на первый этаж к дяде, в КУРИ.
- Ага, сама туда иди. А если что, дядя сказал: «Эдуард, если у тебя будут в ГУСИ проблемы, я сынка Зоиного, пришибленного, сразу по статье уволю». К тому же жениться я собрался, свадьба через неделю, нельзя мне.
- Ах, вот оно что! Значит, ты у нас вроде как по обмену. Это мы, выходит, своего полудурка на полного дурака поменяли, – Элла от захлестнувшего ее праведного гнева почти побагровела.
- Эдуарда сокращать нельзя. Зоя Васильевна недвусмысленно мне на это намекнула, - Василию Петровичу тяжело далась эта тирада, и произнес он ее с понурой головой.
- А давайте эту, как ее, Аленку сократим, ведь все равно ее на работе нет никогда? Я уже полгода здесь, а ее, если и видел, то раза три всего, - подал идею Эдик.
- Нет, Алену нельзя. У нее четверо детей, а сейчас она на больничном, нам никто этого не позволит, - пояснила Вера Марковна.
Тут вновь взяла инициативу Элла: - А вот, Людочка наша. Зачем ей вообще работа? У нее хахаль вон - «новый русский». Машину ей какую подарил.
- Завидно, да? Да ничего вы не знаете. Ведь это видимость одна, «бизнесмен, новый русский!». Да он себе портки новые сам купить не может. У него же одни кредиты, а машина эта, так он ее на меня переписал, чтобы судебные приставы за долги не забрали. Он сам у меня деньги постоянно занимает. К тому же я беременная, вот! Так что ты, Аллочка, утрись и выкуси, права не имеете. А вот тебе чего терять, на бирже постоишь и на пенсию пойдешь.
- Ах ты, Барби недоделанная! Королева красоты, блин! Беременная она, посмотрите на нее! Целых три дня, наверное? Меня, старшего специалиста, на пенсию??? Да я тебе сейчас все космы выщипаю!
С этими словами Элла собралась перейти от угроз к действию. Мне, Вере Марковне и Василию Петровичу с трудом удалось предотвратить кровопролитие, стеною встав между разъяренной, как тигрица, Эллой и готовой к потасовке Людочкой.
- Все, тихо! Успокойтесь! – слова Веры Марковны немного охладили пыл офисных гладиаторов.
Элла вдруг как-то обмякла и стала вновь просто Аллой. Сев на стул, она, всхлипывая, произнесла: - Я так и знала, что сразу все на меня ополчитесь! А я, может, одинокая, одни только и есть у меня – мои кошечки. Они меня только и любят. А я ведь тут, в ГУСИ, почти тридцать лет отработала, старшим специалистом меня ж не зря выдвинули, за опыт мой. Для меня, может, работа – это все, жизнь моя. А вы – на пенсию…
- А вот Вере Марковне чего переживать? Специалист она у нас отличный, ее сразу возьмут хоть куда. Может, вы, Вера Марковна, уйдете? Или ваш друг любезный, наш шеф Пал Семеныч против будет? – с ехидством предложил Эдик.
Вера Марковна молча встала и, чуть покачнувшись, как сухое дерево на ветру, произнесла: - Я, молодой человек, таких, как вы, троих стою. А мои отношения с Павлом Семеновичем не вашего ума дело. Но извольте, я-то могу еще и за вас, Эдик, работу делать, а вы сами за себя ее можете делать нормально?
И после небольшой паузы она продолжила: - Может, Игорю уйти? У него - молодая жена, любовь, а с милой, как говорится, и в шалаше рай.
Такого удара я не ожидал. То есть, конечно, понимал, что и до меня дойдет, но то, что инициатива будет исходить от Веры Марковны, для меня стало полной неожиданностью. Я медленно встал и начал что-то лепетать о двух ребятишках, на которых плачу алименты, об ипотеке на двадцать лет и о многочисленных ссудах. Но меня уже не слушали. Между Эллой и Людочкой вновь возникла перепалка, Эдик что-то с жаром доказывал Вере Марковне, и только Василий Петрович тихо и печально сидел за своим столом, держась руками за голову.
С разными вариациями наше импровизированное собрание шло весь рабочий день. Наконец Василий Петрович произнес: - Вот что коллеги, шестой час уже, рабочий день закончился. Все по домам, завтра мы на свежую голову все и решим.
Вечером дома я подумал и, решив не ждать очередной склоки, написал заявление с просьбой сократить меня. Утром, не заходя к себе в отдел, я пошел в приемную и предстал перед ясными очами грозной Зои.
- Здрасьте. Вот, я тут написал, подпишите.
Зоя Васильевна знаком попросила меня обождать и стала внимательно читать мое сочинение. Потом, удивленно подняв голову, сказала: - Да вы что там, в своем отделе, все с ума посходили, что ли? Твое заявление уже пятое, даже Петрович написал, кто же работать будет? А сократили мы Котова из аналитического отдела, еще вчера. Он за последние полгода умудрился почти месяц прогулять. Так что иди, работай и всем своим передай, чтобы дурака не валяли, а за дело брались, отчеты до сих пор нормально никто еще не сделал.
«Своим». Да, до вчерашнего утра мы и в правду были своими…