Род Сивцовых из Шахово с 1946 по 1955 годы

    
          Семья Сивцовых (5 марта 1954 года).



            С июля 1946 года Зоя на новой работе. Получилось так, что во вновь прибывшей авиационной части, была вакантная должность медсестры, куда она устроилась работать. Приняли на работу, даже без трудовой книжки, которая была забыта у брата, на предыдущем месте работы. Собиралась быстро, сильно нервничала, вот и забыла. Брат обещал выслать, но на это уйдёт наверное месяц. В штабе части посмотрели свидетельство об окончании училища, позвонили в Тейковскую горбольницу, где она проработала всю войну и допустили к работе.
 Её, как холостую и недавно принятую, включили в график дежурства на выходной день. Дежурство тянулось бесконечно долго. Издали слышалась музыка духового оркестра и свист болельщиков. Играли в футбол команды двух частей. Скоро будет концерт, а ближе к вечеру фильм. Весёлая комедия, которую она мечтала посмотреть. После фильма будут танцы, а ей придётся дежурить до восьми утра следующего дня. Она заступила на сутки. И вдруг ей стало так грустно, что она чуть не заплакала. Всё интересное проходит мимо, а она должна сидеть здесь одна, никому не нужная. Так и в девах недолго засидеться, ведь ей уже двадцать два года. Сейчас всех красивых лётчиков разберут... Слёзы сами наворачивались на глаза, она собиралась немного поплакать, но вдруг заскрипела дверь и в кабинет вошёл молодой парень. Немного стесняясь, он объяснил, что играя в футбол, сбил коленку и просил оказать помощь. Стеснялся он скорей всего от того, что бы одет в спортивную форму, в которой играл, это трусы и футболка. Был в пыли и царапинах. В медпункте он думал застать сержанта санитара, а перед ним была печальная красавица. Она оказала ему помощь, а он её развеселил и пригласил на следующий день на свидание.
      Весь следующий день у Зои было приподнятое настроение, небо казалось солнечным, а впереди счастливые дни. Незадолго до встречи она подвела угольком и без того чёрные брови, начистила зубным порошком белые босоножки. Потом долго рассматривала себя в зеркале и осталась недовольной. Ей показалось, что на щеках не хватает румянца. Мать, молча наблюдавшая за ней, поняла её желания и негромко, но властно сказала: «Не вздумай, как клоун раскраситься. Ты у меня и так красивая. Бог сподобит и вразумит тебя, что мужикам любящая душа нужна, а не прикрасы эти. Полюбишься и будешь самой красивой для него. Что на роду написано, то и случиться».  С этими мыслями Зоя вышла на улицу, поджидать Николая. Но прождав, больше часа поняла, что он не придёт.
   
     А в это время, Николай был в полёте. Сегодня, перед обедом его вызвали в штаб эскадрильи, он получил задание срочно вылетать. Сначала в Хабаровск, а потом через Москву в Минводы. С одной стороны Николай был расстроен, а с другой ему предстояла встреча с отцом, мамой, старшим братом, его женой и родившимся племянником Серёжей. Интересно было узнать, как новая квартира и новая работа у Леонида. В Москве число пассажиров увеличилось. Сидячими и лежачими военнослужащими заполнили все свободные места. На курорт прилетели без происшествий. Пока шла подготовка к вылету из Минвод, Николай успел встретиться с родными. Встреча опять была неожиданной и радостной. Слёзы родителей, объятия близких. Маленький племянник Серёжа, спал всё время и дядьку Колю не увидел. Потом были длительные посиделки за столом. Помянули брата Владимира, расспросы о войне с Японией. Радость мамы, узнавшей о знакомстве с Зоей... Прощаясь с родными, Николай был рад за них. Всё складывалось хорошо. Тогда он ещё не знал, что отца видит в последний раз.
       Командировка его продлилась три недели, а перед прилётом на свой аэродром у него поднялась температура, сильно заболело горло. Полковой врач определил ангину. Больной получил инструкцию, как и чем полоскать горло, горсть таблеток и пошёл в холостяцкое общежитие, где ему предписывалось болеть. Через несколько дней температура почти снизилась и его навестили друзья. Они рассказали о новостях и предложили свой метод лечения горла. Не надеясь на их «лекарство», Николай попросил передать врачу, что таблетки и полоскания закончились, а температура держится 37 градусов, не спадает.
     На следующий день врач направил к Николаю медсестру, с лекарствами. Войдя в комнату и увидев его, она остолбенела и не сразу нашлась, что сказать. Но видя в его глазах неподдельную радость, приободрилась и начала со строгостью в голосе, проводить опрос больного, а потом и обследование.
    Что помогло, «лекарство» друзей или лечение Зои, которая взяла над ним шефство, неизвестно, но больной быстро пошёл на поправку. Их знакомство продолжилось и быстро переросло во влюблённость.  Теперь они встречались почти каждый день. Если не виделись день, это казалось им вечностью. Она рассказала своим родителям о дружбе с Николаем, а с младшей сестрой Шурой, познакомила, когда он провожал Зою до калитки. Обстоятельства складывались так, что Николаю надо было снова улетать в командировку, на длительное время. В последний день, перед командировкой у них было свидание. Николай повёл её на стоянку самолётов, где посадив в маленький связной самолёт У-2, вырулил на старт и взлетел. Летали они не долго, сделали два круга над её деревней. Она видела с высоты речку, луга, свой дом и огород, улицы и маленьких людей, ходивших по земле. Ветер трепал её волосы и упругой волной давил на тело. Перед вылетом у Зои было скверное настроение, хотелось немного всплакнула и казалось, что он улетит и они больше не встретятся. Но после полёта, её переполнили чувства новых впечатлений и ощущений. Провожая к дому, Николай сказал ей много тёплых слов, просил обязательно дождаться возвращения, а с другими парнями не хороводиться.
   К возвращению Николая, приехала старшая сестра Зои, и было решено устроить «смотрины», чтобы узнать мнение родителей о нём. В избе была проведена генеральная уборка и в назначенное время все Локаловы, сидя за столом, ждали гостя. Минут через десять он появился, с большим чемоданом. Извинившись за опоздание, поставил чемодан на лавку и начал доставать разные продукты. Здесь были консервированные крабы, красная рыба, мясной балык, сладости, различные фрукты. Особенно всех удивили некоторые фрукты. Например, бананы и ананасы никто раньше не ел, а груши и дыня были с таким сильным запахом, что комната сразу наполнилась медовым ароматом. Потом он начал рассказывать о своей командировке, не вдаваясь в подробности рассказал, в каких городах побывал и какие там достопримечательности. Завладев вниманием всех присутствующих, начал доставать из чемодана и дарить каждому небольшие подарки, чем окончательно покорил сердца родных Зои. После ужина долго сидели за столом, пили чай и задавали вопросы о жизни и службе гостя. У всех было хорошее настроение. Хотя окна во двор были открыты, в комнате было жарко.  Николай сначала расстегнул верхние пуговицы гимнастерки, ослабил ремень, а потом решил достать из кармана платок и вытереть пот. Доставая, платок из кармана выронил насколько денежных купюр, которые поднял и небрежно засунул назад. Через некоторое время, решив расчесать растрепавшиеся волосы, достал из нагрудного кармана расчёску и опять выронил деньги. Это вроде бы никто не заметил, но старшую сестру Валю удивило.   
    Вечером, лёжа на сеновале, сёстры делились своими впечатлениями. Обсуждали услышанное, подарки и гостя. Мнений было много, но всем он понравился. Сестры хвалили его, а Валя, как старшая поучала: «Ты смотри такого парня не упускай, у него из каждого кармана деньги падают, сама видела». Зоя, лёжа на пахучем сене и улыбаясь, слушала их разговоры.
    На следующий день, мать, отозвав Зою, сказала, что отец не будет возражать против их знакомства с Колей.   Всем стало ясно, свадьба будет скоро. 

    Свадьбу сыграли 20 августа 1946 года, а расписывались в ЗАГСе Тейково, Ивановской области. Вместо свадебного путешествия был перелёт, на военно-транспортном самолёте Ли-2, в Долинск (о. Сахалин), к новому месту службы Николая. Молодые зря времени не теряли и в 1947 году, девятнадцатого ноября в их семье родился первенец, сын Юрий.

В январе 1948 года Николаю было присвоено очередное офицерское звание.
Ноябрь 1949 года - принят кандидатом в члены КПСС парткомиссией при политотделе 54 транспортной авиадивизии.

    Семейная жизнь у них складывалась как и у всех любящих. Были и ссоры, но они могли уступать, не считая это зазорным. Сохранение семьи было выше мелких обид, которые забываются на следующий день.
           Летом 1951 года Николай с Зоей решили навестить родню, которую не видели уже несколько лет. Зоя в это время была в положении, на седьмом месяце, но в отпуск ехать решилась. Беременность протекала нормально, да и Николая одного она отпускать не хотела. До Тейкова добрались без проблем, на попутном самолёте, но дальше бабушка Марина запретила ей ехать, всякое могло случиться в дороге. Поэтому Николай с сыном Юрой в Пятигорск поехали вдвоём, на поезде. Хотел показать матери внука Юру, да и к старшему брату на могилку надо было сходить.

     В 1951 году, 22 октября, около четырёх часов утра, в роддоме города Комсомольск-на-Амуре (раньше именовался Комсомольск), у Зои родился ещё один сын. Очередное место службы отца – лётчика военно-транспортной авиации, оказалось очень кстати. Ведь рожать в городе, пусть и не очень большом, лучше, чем в общежитии отдалённого аэродрома.  Их старшему сыну,  к тому времени было более четырёх лет, и он даже не успел соскучиться по маме, которая должна была скоро приехать с маленьким братиком. Новорождённого назвали Вячеславом. Почему? Да просто понравилось. А вот почему старшего сына назвали Юрием, известно точно.
                Имя это дала мать, Зоя, выполнив своё обещание, данное родным сёстрам в конце войны. Этот разговор состоялся между ними после того, как на мужа старшей сестры пришла похоронка. Валя, очень переживала, родным казалось, что её рассудок может помутиться. Тогда сёстры, чтобы утешить её пообещали, что если у них родятся сыновья, обязательно дадут им имя Юра, в память о погибшем.
    Сёстры своё обещание сдержали, все, кроме Шуры, она назвала сына Анатолием. В дальнейшем они неоднократно укоряли её за это, но что произошло, уже не изменишь.
    Через месяц, 20 ноября, сразу после дня рождения старшего сына, Зоя получила свидетельство о рождении Славы.
          В этом же, 1951 году, Николай был принят в партию. Семья жила дружно, только длительные командировки отца давали повод грустить и ожидать. Но зато знали, что с его прилётом, всё быстро измениться. Подарки всем, а конфеты и фрукты, которые он привозил ящиками, ещё долго будут лежать под кроватью, пока малыши не вытаскают. Это была чертой его характера, сделать всем праздник, ведь их не так много в нашей жизни. Самодостаточному и доброму человеку это было в удовольствие. Родные сёстры Зои, не раз замечали и немного завидовали, что Николай привозил ей отрезы на платья, которые нельзя было купить даже в Москве и Ленинграде.
    О жизни в Комсомольске-на-Амуре, сведений мало, но из рассказов Зои можно узнать, что она не ощущала каких-либо трудностей. Возможно, молодость и давность событий сгладили все проблемы, но с питанием было плохо. Перед и после родов Юры ей постоянно хотелось есть. Кормила грудью, но молока была мала. Иногда, когда ребёнок плакал, а молока нет, она кормила сына «жёванкой», как это делала в таких случаях её мать Марина. Жевала хлеб, какой был в доме, заворачивала кашицу в тряпочку и давала вместо соски. Хотя денег было достаточно, в магазине продукты были редко, в основном перед праздниками. Николай питался в лётной столовой и если он был не в командировке, то обязательно приносил часть своей еды жене. А уж шоколад и сгущёнка, которая полагалась лётному составу, она получала полностью.
    Ещё о том периоде, мне запомнился рассказ мамы, о болезни Юры. Этот случай мог стать роковым, надежд на благоприятный исход не оставалось. Температура держалась несколько дней и в один из вечеров начала повышаться. Снизить её не могли, антибиотики тогда были в редкость. Тогда она завернула сына в мокрую простынь и носила на руках, несколько часов, пока не прошёл кризис. Бог миловал.
    А вот о жизни на Сахалине, в Соколе известно значительно больше. Деревянный дом на четыре семьи, с удобствами на улице. Привозная вода, печки и два маленьких сына. Николай, если не в командировке, то с раннего утра до вечера на аэродроме. Трудности их не страшили, они были привыкшие к труду и старались привить это детям. Малышей обучали варить кашу в маленьком металлическом стаканчике, из набора для бритья. Дырки в чулках и носках они штопали, натянув их на лампочку. Подарок маме к восьмому марта вышивали «крестиком» сами.
     Первые мои воспоминания относятся именно к Сахалину. Помню, лежу в кровати и слышу, как мама на улице разговаривает с женщиной. Говорит, что спешит домой, оставила там спящего сына, а ходила на стадион, участвовала в забеге жён комсостава. Отец тоже занимался спортом. Зимой играл в хоккей с мячом, летом в футбол. Был капитаном команды. В свободное время играл в шахматы, но любимое его хобби и увлечение на всю жизнь это охота и рыбалка. На рыбалку он мог ехать в любое время и на любые расстояния.  И нас с братом приохотил к этому.
      
       Детские воспоминания отрывочные. Помню, как катался на санках запряжённых собакой, ездил с отцом на рыбалку, наше переселение с финского домика в кирпичный дом и многое другое. Но наверное самое яркое и оставшееся в памяти, это укус собаки. Страха перед ними я не испытывал. Запросто подходил к любой и гладил, не понимая, что не всем это нравиться. Помню большую овчарку, не обращавшую на меня внимание. Только соберусь её погладить, а она отбегает. Мне удалось подойти к ней спереди. Приблизившись потихоньку шепчу ей: «Пират, ты мой брат!». Она, наверное не разобралась в моих намерениях и укусила меня за нос, который был ближе всего к ней. Укус был не особенно болезненным и я домой не побежал. Только нагулявшись рассказал маме, какая непонятливая собака Пират. Она встревожившись, повела меня в медпункт, где врач прописал серию уколов. Помню эти болезненные уколы и переживания родителей, но всё обошлось.

      Что ещё вспоминается о том времени, так это обещание, которое мы с братом Юрой, давали маме. С чего начался разговор не помню, но это было в тот период, когда папа был в командировке. Мама рассказала нам о целебных свойствах корня женьшеня. Как он восстанавливает и омолаживает организм. Мы с братом слушали её внимательно и задавали вопросы. Не знаю как Юра, но я понял, что это корень бессмертия. Достаточно женьшень принять, человек омолаживается, потом опять и опять… Так можно жить бесконечно. Вот мы и пообещали, что как мама начнёт стареть, мы ей дадим этот корень.
    Прошло много лет, отец к тому времени умер… Я служил в ГСВГ, возле города Иена. Однажды, закупая подарки к отпуску в этом городе, жена обратила моё внимание на настойку женьшеня, выставленную для обозрения в окне аптеки. И меня, как молния пронзила… Вспомнил своё обещание и конечно купил несколько пузырьков. Помню, мама потом писала в письме, что приём этой настойки подымает давление, но она приспособилась, капала несколько капель на кусочек рафинада, когда пила чай. Самочувствие улучшилось, чувствовать себя она стала бодрей…   

        А ещё помню, как мама перед сном, нам с Юрой рассказывала сказки, читала стихи Некрасова, Пушкина и басни Крылова. Ещё она нам рассказывала, что у нас есть дедушки и бабушки, которых мы увидим, когда летом поедим в отпуск.
                ***   
      Пока мы проживали на острове, жизнь на материке шла своим чередом. В 1953 году, 28 мая, в городе Полтава родилась Елена Владимировна Чухлеб. Её отец, бывший солдат, прошедший две войны, а мать медсестра. Шло время, она подрастала и никто не знал, что ей суждено выйти замуж за Сивцова Вячеслава. Известно, что дети сами по себе не рождаются, рождению Елены предшествовали некоторые события.
     В августе 1950 года Александра Захарченко отдыхала в санатории «Пущеводица». На фотографии, которую она подписала и отослала, можно увидеть счастливую женщину.  Наверное, такой она и была. У неё была работа, на которой её уважали. Первая дочка Алла подрастала и была любимицей всей семьи, но особенно её баловал дед Василий, часто даря подарки, а на пятилетие подарил золотое колечко. Все были здоровы. Единственно её беспокоил вопрос «личного фронта». До сих пор она была не замужем. Война «выкосила» мужиков. И таких, как она, по стране были миллионы...
      Достоверно известно, что несколько месяцев спустя у неё произошло знакомство с Владимиром Григорьевичем Чухлеб. Кроме него, на примете у Шуры был полковник Ковалёв из Краснограда. Встречались они редко, до близких отношений дело не доходило, да и старше её он был на несколько лет. Ещё, что смущало молодую женщину, отсутствие у него двух пальцев на руке. Но отцу был больше люб полковник, о чём он неоднократно говорил дочери, а что до отсутствия двух пальцев, советовал не обращать на это внимание.
   Александра решила, как подсказала сердце. Молодой, красивый Владимир стал её мужем. С тех пор его наследственные черты передались дочерям и далее по наследству. Одна из черт, это молчаливость в детстве до такой степени, что незнакомые люди могли посчитать детей немыми. Ещё скромность, трудолюбие и усидчивость.
   Василий Григорьевич, в 1952 году, занимал должность заместителя председателя облисполкома по экономической работе г. Полтава. Как мог он старался помочь молодой семье. Сначала помог Владимиру поступить в техникум. К 27 годам надо было получать специальность.  Техникум строительных материалов и керамика в Киеве, был хорошим трамплином для молодого человека. Строилась вся страна. Василий Григорьевич помог Владимиру и с учёбой и с распределением. По окончании техникума он был направлен в Полтаву на должность мастера. Небольшая, но руководящая должность. Хорошая зарплата, не пыльная работа. Была перспектива карьерного роста. Но некоторые склонности Владимира, всё испортило. Он сначала получил несколько выговоров, а потом был уволен. Василий Григорьевич, был зол на него и считал себя оскорблённым. Через месяц Владимир начал новую карьеру – рубщик мяса.
 
                ***

     А Слава и его семья в 1956 году переезжают к новому месту службы отца, город Умань. Двухнедельное путешествие в вагоне, через всю страну, такое забыть трудно. Лежать на верхней полке и смотреть в окно, засыпать и просыпаться под стук колёс, что может быть лучше? Но особенно ярко в память врезался, как говорят сейчас, один «прикол». Поезд около часа медленно ехал вдоль берега озера Байкал. Иногда, до кромки прибоя было метров 10-15. Молодые мужчины спрыгивали с подножки вагона, подходили к берегу, набирали воду в пустые бутылки и опять запрыгивали в движущийся вагон. Вот и наш сосед по купе, вернулся неся две бутылки воды. Одну дал маме, а другую принялся пить сам. Мама, посмотрев на него сказала, что возможно будут проблемы с желудком, ведь в воде много микробов. Сосед улыбаясь рассказал, что неоднократно пил воду и проблем не возникало. Вернулся отец и подтвердил слова соседа, он тоже пил воду из Байкала, которая к тому же имеет прекрасный вкус. Каждый из нас попробовал байкальской воды, которая всем понравилась, возможно потому, что была прохладной. К этому времени поезд остановился и отец пошёл перекурить на свежий воздух, а следом, взяв бутылку вышел Юра, сказав, что наберёт воды в озере. Прошло минут десять, поезд тронулся. Через пару минут вернулся отец и стало ясно, Юры нет. Упрекнув друг друга за плохой контроль над детьми родители побежали в тамбур, выглядывать где сын, потом к проводнику, но нигде найти его не смогли. Мама начала плакать, а отец опять ушёл на поиски. Скоро дверь открылась и появился улыбающийся Юра с бутылкой воды. Мать бросилась к нему, не зная, что делать, бить или жалеть. А он громко рассказывал, как набирал воду, как тронулся поезд и как он долго гнался за вагоном, пока не вспрыгнул на подножку. Мы слушали рассказ и переживали за него.  Пришёл отец и на вопрос, где он был, Юра снова начал повествование. Отец перебил его и с угрозой в голосе сказал: «Говори правду!». Тогда поникший «герой» рассказал, что из вагона он не выходил, а зашёл сразу в туалет, где его запер кондуктор. Он набрал в бутылку воды, а через некоторое время, когда поезд тронулся, его открыли.

           В Умани нас поселили сначала в общежитии военного городка, лётной части. Четыре или пять кирпичных, четырехэтажных домов, стоящих по периметру, это то, что считалось городком. В этих жилых домах размещался магазин, школа, общежитие. Ещё было две или три коробки, разрушенных в войну домов.   

     Гостиница располагалось на втором этаже левого подъезда. Этот дом, за год до нашего приезда, восстановили. Нам дали комнату, где мы все и расположились. Отец с головой ушёл в работу, мы его видели обычно в выходные дни или вечерами, если он приходил рано. Он был командиром эскадрильи 728 учебного авиационного полка.

      Старший брат учился в школе и теперь большую часть времени я проводил не с ним, а на улице с друзьями. Мама занималась ведением хозяйства, смотрела за мной и контролировала школьные занятия Юры. Что ещё вспоминаю из этого периода, это чёрный хлеб с сахаром. От завтрака до обеда и от него до ужина время много. Мама кормит хорошо, даже практически каждый день покупает с рук молоко и сметану. Но мне, четырёхлетнему пацану, в эти промежутки конечно хотелось перекусить. Помню, заскачу домой и сразу на кухню. Если там мама, приходилось сначала разуться, помыть руки и только потом перекус. А если никого, то быстро отрезаю горбушку, брызгаю на неё водой и посыпаю сахаром. Зачем брызгать водой? Когда выйду на улицу, сразу друзья начнут просить, а если взобраться на металлическую пожарную лестницу, можно спокойно наслаждаться и наблюдать, как пацаны играют во дворе. Вода нужна, чтобы сахар не падал с хлеба, когда забираешься на лестницу. Не подумайте, жадным я не был, так поступали мальчишки и девчонки, с нашего двора. И это я от нах перенял брызгать воду на хлеб… Какое это удовольствие, горбушка чёрного хлеба с сахаром, летним вечером, во дворе дома, на высоте двух метров.
      
     Поздней осенью нам дали квартиру, в этом же подъезде, но на первом этаже. Правильней сказать не квартира, а две комнаты, с подселением в трёхкомнатной квартире (г. Умань ДОС 25/84, кв. 2). Но мы были все очень рады. Мама занялась обустройством комнат, но в магазинах мало что можно было купить. У неё появились новые увлечения. Вышивала картины, делала вышивки на постельном белье, изготавливала красивые салфетки. Потом стала изготавливать из материи искусственные цветы. Мне было интересно смотреть на процесс изготовления. Подготовка и покраска материала. Разрезка материала по специальным лекалам. Выдавливание форм специальными инструментами, которые предварительно разогревались. Собирались отдельные цветы, потом букеты. Приходили подруги, показать свои образцы. Пили чай и обсуждали, у кого получилось лучше. Они это делали для своего удовольствия или престижа, так было модно. Цветы потом прикрепляли к шляпкам, платьям, ставили в вазы.
   
      Время летело незаметно и вот мы в кругу семьи встречаем 1956 год.