Отталкивающего вида коренастый мужчина, испещренный глубокими морщинами на высоком лбу, и с черными, как смоль, усами дожидался коллегу у своей машины на автостоянке завода. Из-за поднявшегося ветра, что трепал пару оставшихся волосков на его голове, он лишь с третьей спички умудрился прикурить.
Николай Петрович, опираясь о бампер синей «семерки», наблюдал как осень танцует Вальс «Бостон». Вдохнув терпкий табачный дым, в голове сначала отдаленно мелькнула, затем все больше принимая форму, поселилась мысль: ведь уже двадцать лет на этом заводе. Когда прошло? Вчера, кажется, он молодой и еще неженатый пришел сюда. Начал с автомеханика. Спустя несколько лет стал бригадиром. Исправно работал, один год сменялся другим. И вот – двадцать лет! Летит же время.
Носом сапога он раздавил окурок и сел в машину. Две-три минуты спустя через проходную вышла молодая нескладная женщина, рыжий волос которой едва касался плеч. Ее туловище облегала тонкая розовая ветровка. Это Надя. Минуло еще пару месяцев, как она сменила предшествующего бухгалтера.
Поскольку сегодня муж не смог забрать ее с работы, Надя обратилась за помощью к Николаю Петровичу. Тот, согласился, почти не задумываясь: во-первых, отношения меж ними сложились дружелюбные, а во-вторых слух скитался по заводу, что она какая-то родня директору, пусть хоть и седьмая вода на киселе.
Женщина села в Жигули на переднее сиденье. Тронулись. Водитель включил радио.
– Новости часа. Неудачливый вор в Новокузнецке застрял в окне продуктового магазина.
Николай Петрович засмеялся во весь голос, так что оставшийся анонс не услышал.
– А ты в курсе, что отпустили дочку прокурора, которая по пьяни сбила двух сестер?
– Нет, за новостями особо не слежу, – Прохладно и монотонно произнесла бухгалтер, стараясь всем видом показать равнодушие к теме.
Мужчина, несмотря на ее ответ, продолжил:
– Да, вообще офонарели. Думают, деньги есть, все можно. А совесть, Совесть! Вот, помню, случай в Китае был. Там один мажорчик сбил насмерть велосипедистку. Так испугался, что даже добил ее. Так родители, когда узнали, сами отвели его в полицию. Или как у них там. К смертной казни подонка! – Николай Петрович улыбнулся, видимо, испытывая удовольствие от торжества справедливости. Следующую фразу сказал, оторвав на мгновение правую руку от руля и подняв указательный палец вверх, – Вот это менталитет. Наши в таких случаях своих ублюдков сразу под юбку прячут.
– Ну, менталитет – понятие выдуманное. Все от человека зависит, – бухгалтер возражала нехотя, лениво. Можно сказать, насколько мужчина был взволнован своими речами, настолько ей был скучен разговор.
Николай Петрович на неоживленной дороге прошмыгнул на красный.
– И да, и нет. У них там за коррупцию расстреливают. У нас же, если воруешь – воруй вагонами, а нет, так всех собак повесят. У нас так в 90-е завод разграбили. Благо, Конюхов стал директором. Хоть на руку тоже не чист, но завод воскресил, – Последнее выпалил, не подумав, машинально. Ему стало неловко, что сказал это при Наде.
– А вы почем знаете, что он не чист на руку?
– Люди говорят, Надь. Не на пустом же месте…
– Я ничего не утверждаю: возможно, он действительно ворует. Однако доказательств этому, судя по всему, у вас не больше, чем в пользу нашего с ним родства.
– Так ты не его племянница?
– Нет.
Пару минут тишину в салоне нарушало только радио. Высоцкий закончил «Песню о слухах», и водитель вновь заговорил:
– И, тем не менее… Чиновники уж совсем потеряли чувство меры. Миллионы… нет! Миллиарды присваивают, пока мы здесь вынуждены загнивать.
Не заметив машину ГИБДД, около тротуара, Николай Петрович еще раз проехал на запрещающий сигнал светофора. Патрульный, как показалось нарушителю, появился из ниоткуда, умело взмахнул жезлом, приказав остановиться. Хозяин «Жигулей» неприлично выругался.
– Лейтенант Кустов. Вы видите, красный горит? Выйдете из машины.
Николай Петрович достал из бардачка документы и кошелек и вышел. Надя различила, что он передал полицейскому деньги, затем вернулся за руль.
До следующего перекрестка доехали молча.
– Объясните мне, пожалуйста, вы не чувствуете себя лицемером?
– С чего бы?
– Вы полчаса твердили о проклятой коррупции, которая разлагает страну, а сами только что дали взятку.
– Ну, я три тысячи дал, а чиновники миллионы крадут. Это никак не коррелируется, понимаешь?
– А-а-а, не коррелируется! Вот, в чем дело-то. – Нельзя было не заметить насмешливого тона Нади, – Будьте так добры, просветите, с какой суммы начинается корреляция?
– Ну, что ты ерничаешь, а? Будто не понимаешь, что менты сами вымогают. Депутаты роскошествуют, им плевать на народ, глаза-то разуй.
– Есть действенный способ, дабы никто ничего не вымогал: ездить по правилам. По крайней мере, причин докопаться до вас будет гораздо меньше. Вы же сами, осознанно два раза проехали на «красный», очевидно надеясь на авось. А если что – так деньги решат все проблемы. И это говорит о многом…
– Ты слепа! Нарушай – не нарушай, а они все равно найдут, как деньги у тебя выудить. Не дашь на лапу, так задержат, скажут, мол, неадекватен, и все – пешеход!
– Во-первых, я все вижу, у меня не промытые мозги, на что вы, видимо, пытались указать до этого. Во-вторых, в данном, конкретном случае, Вы – не жертва полицейского произвола. Вы – часть системы. Порицаете казнокрадство, сами же взятки даете. А разве коррупция появляется из ничего? Вы же ее и подкармливаете. Ну, и в-третьих, Вас гложет не чувство несправедливости, а зависть. Вы завидуете, что не можете воровать, как депутаты и чиновники.
Николай Петрович разгневано проворчал:
– Ты раз такая умная слезай с кареты на х**! – И остановился около остановки.
Надя вышла из машины, пошла домой по вечернему хорошо освещенному проспекту.
«Нет, врет она, что не родня Конюхову. Одна порода. Хабалка!» – подумал Николай Петрович, отдаляясь от места их разлуки.
фев. 2019