Возьму шинель, и вещмешок, и каску,..
Военно-спортивный лагерь завода РТИ 1979 год.
Фото: «Тяни носок, салага!»
В сентябре на территории заводского пионерского лагеря организуют военно-спортивный лагерь. Горны и барабаны пионерского лета вытеснены осенней неустойчивой погодой и криками: «ать-два, левой!», «шире шаг!», «смир-р-рна!».
На этих сборах военную подготовку проходят заводские допризывники и такие же подростки с соседних предприятий. Называют допризывников курсантами, видимо для звучности. Всего набирается рота двухвзводной численности.
Другие крупные заводы организуют свои такие же лагеря. Эти сборы проводятся ежегодно. «Ах война, она не год ещё протянет – на то она и война...» (Окуджава)
Для работы с допризывниками в лагерь командируют более десятка рабочих и ИТР с сохранением средней зарплаты. Размещение в спальном корпусе, питание – в столовой. Командировочных не выплачивают.
Форму для курсантов и командного состава обеспечивает подшефная войсковая часть 32 городка. Её привезли на армейском газике прямо в лагерь, здесь и обмундировывались. Форма со склада и, видимо,б/у, но портянки новые – нарезаются из рулона бязи. «Ещё много километров портянок выткут из полотна». (С)
Нежданно-негаданно в лагерь направляют и меня. В приказе по заводу даже должность значится: «помощник начальника лагеря по спортивным вопросам». Во как!
Все прошлые годы в лагере был просто физрук. И ездил физруком бессменно Лёша Свитов, известный заводской легкоатлет.
Он и сейчас едет на эту должность. А моя – это новое добавление в штаты лагеря. Выбил её начальник лагеря. На первичном инструктаже он и обрисовал мои обязанности, поделив спортивные дела с Лёхой: он – физзарядка и все футболы-волейболы внутри лагеря, я – обучаю призывников топографии и тренирую по картам на местности – бегаем по лесам.
В общем, в лагере буду заниматься своим хобби – туризмом, но с военным уклоном.
Начальником лагеря, как и в прошлые годы, назначен помощник директора по гражданской обороне (ГО) Якунин Евгений Яковлевич. Он давно возглавляет ГО завода, но всё ещё остаётся в звании капитана в котором и увольнялся в запас после войны. Почему в ГО не присваивают очередные звания?
Мы с ним знакомы со времён когда я был начальником цеха и терпел его придирки по гражданской обороне. Меня всегда забавляла его фраза: «На фронте за это я бы к стенке поставил», – это когда мы не выполняли предписания по ГО. Были ли у него в войну такие полномочия?
Здесь, в лагере, он относится ко мне по-товарищески, невзирая на разницу в возрасте и положение на служебной лестнице. И помогает в моих заморочках. Посодействовал выезду в лагерь вместе с семьёй, распорядился выделить мне отдельную комнату и поставить моё семейство на довольствие. Правда бухгалтер лагеря загрузила Людмилу заполнением каких-то «гроссбухов» и бухгалтерскими расчётами – «кто не работает, тот не ест».
Евгений Яковлевич скуп на рассказы, но я узнал что на фронте он служил в частях НКВД-НКГБ, занимался как он выразился: «любимым делом – разведкой».
Нач штаба ГО завода – майор, отставник с военной пенсией Обычно все занятия по ГО с начальниками цехов и их «начштабами» проводит он. Нудно, но добросовестно, как и положено служаке
Он же числится в этой должности (НШ) и в лагере. Ведёт какую-то документацию
Ещё одно начальство – Канистеров Анатолий – зам по снабжению, «начпрод» – нацепил для солидности майорские звёзды, хотя в армии был сержантом или вовсе рядовым. Ничего офицерского в нём не чувствуется. Зато ловкач и прохиндей каких мало. На всех продбазах у него блат.
Ах да! Ещё и врач считал себя в командном составе. Пытался даже запретить марши, но не прошло. Тогда ему в лагере вообще нечем было бы заниматься, а так хоть мозоли лечил и освобождения выписывал. А в остальное время квасил, – за распространявшееся от него винное амбре, курсанты его прозвали «доктор Вермут».
Красуется врач в медицинских погонах капитана с эмблемами в виде змеи, обнявшей бокал. В бокалах доктор знал толк.
Меня не стали ни повышать, ни снижать в звании – старший лейтенант запаса так и остался старлеем.
Через неделю после заезда состоялось торжественное открытие лагеря. Прибыли на легковушках Партком, Завком, Комитет ВЛКСМ. И немного родителей, – кому хватило места в автобусе.
Поздравления, торжественные речи. А потом в столовой «накрыли поляну» для высоких гостей. Вот тут Канистеров постарался, – коньяк лился рекой.
Я в пьянке не участвовал – семья. Якунин, кажется, тоже. Он, по моему мнению, вообще трезвенник, – я ни разу от него не чувствовал запаха спиртного.
Все «воспитатели» носят погоны сержантов.
Некоторые преподают разную военную науку в силу своей подготовки, – при дембеле они получали звания младший лейтенант запаса, регулярно призываются на сборы как офицер запаса. Но до кадровых офицеров им, конечно, далеко. Потому Якунин и обрядил их в сержантскую форму
Сержанты выполняют обязанности командиров отделений и взводов. Среди них особенно выделяется Головин. Он недавно сам отслужил срочную. В армии окончил школу сержантов, после чего чем-то командовал и полностью овладел современной методикой муштры и принуждения. А здесь он уже командует ротой на правах старшины. Да ещё как командует!
Его методика полностью опирается на неуставные отношения, получившие в армии название – «дедовщина». Завёл себе «дедов» из шпаны и с их помощью «наводит порядок». Нередко можно увидеть пацанов со свежими фингалами – это их так «деды» приучают к дисциплине и послушанию. Вот, оказывается, где зарождается эта зараза. Ещё до призыва ребята познают армейский беспредел сержантов и «стариков», привыкают к мысли, что в армии их ждёт это же.
В действия Головина ни кто не вмешивается – привыкли. Или считают что так и нужно, такое же видели в армии – когда служили дедовщина уже процветала.
Каждый занимается по своей теме: один ведёт занятия по сборке и разборке оружия (есть десяток учебных СКС с просверленным патронником), другой возится с противогазами, третий учит по плакатам защите от атомного оружия, парочка «комиссаров» ведут политзанятия.
Ну а я отвожу свой ежедневный час на военную топографию, через день-два провожу марш-броски по окрестным долам и горам, организую тренировки по спорткартам. Спортивное ориентирование курсанты признавать не желают: бегут до ближайшей чащи и там отлёживаются пока не истечёт время. Два или три человека всего и заинтересовались этим спортом.
Марш-броски проходят под надзором сержантов более организованно. Но и здесь осечка, – в первом же забеге курсанты сбивают ноги, – завёртывать портянки их не учили. А ведь с портянок и начинается армия.
Периодически Якунин даёт командному составу увольнительные. Я использую это время, как и все свободные минуты, на грибную охоту. Грибов в этом году полно. Мы засолили несколько банок волнушек, белянок и еловиков.
Сушилку приспособили для сушение опят. За ними мы со Свитовым несколько раз бегали на «Афанасьевские прудки» – там много старых берёз. Сушёных получился туристский рюкзак на 30 литров. Всю следующую зиму в общежитии не выветривался запах наших грибных супов.
На память от лагеря у нас осталось несколько фотографий. На групповых красуюсь я в несуразной армейской форме, отдельно – Людмила с пятимесячным сыном Митькой. Фото делал Якунин, подарил нам на память о лагере.
Неплохим человеком был этот бывший армейский чекист.