Александр Сергеевич Суворов
О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».
2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.
442. Лови момент, Суворов! 27 августа 1973 года.
Сводка погоды: Атлантический океан. Северо-Восточная Атлантика. Понедельник 27 августа 1973 года. БПК "Свирепый" в открытом Атлантическом океане примерно в середине морского района "Фареро-Исландский рубеж" (англ. GIUK gap). Дневная температура: мин.: 12.0°C тепла; средняя: плюс 14.3°C тепла; макс.: плюс 16.0°C тепла. Изредка накрапывает, налётами моросит дождик (1 мм осадков). На ветру, дующем со скоростью 6 м/с, температура воздуха плюс 11.2°C - зябко, сыро, простудно. Ветер умеренный (4 балла) и волнение тоже умеренное (4 балла). Волны удлинённые и на многих гребнях волн белые пенные барашки. Высота волн 1,0 - 1,5 м, длина - 15 м. Такие волны легко раскачивают и кренят корабль, особенно, если он в дрейфе и качается по воле волн и ветра. В этот день солнце взошло над хмурым морем-океаном в 06:20, а зашло в 20:41 (GMT+1).
После того, как доставили на БПК "Свирепый" секретный портфель с боевыми приказами и документами на получение продуктов питания, пресной воды и других жизненно важных ресурсов, пришло время приёма-передачи почты и я отдал на сохранение свой "разведчикский" фотоаппарат (чтобы не мешал) лейтенанту Михаилу Казаченко. Бумажные многослойные запечатанные и заклеенные бумажные мешки с газетами, журналами, письмами, бандеролями и посылками передавались по грузопередающей тросовой системе "межкорабельного фуникулёра" точно так же, как до этого продукты питания, мешки, ящики и коробки, то есть в сетке-авоське. Принимать почту было проще, легче и ответственнее, потому что море-океан не на шутку разволновалось, брызгалось мокрой холодной пеной, брызгами, а сверху ещё временами шквалом налетал пронизывающий мокрый ветер с каплями-дробинками дождя...
Как только прозвучала команда и приказ мне, как корабельному почтальону, "Принять почту!", я всё позабыл, от всего отвлёкся и сконцентрировался только на одном - получении мешков с почтой и переноске их в ленкаюту. Я бегал, прыгал и скакал по качающейся мокрой палубе бака БПК "Свирепый" как оглашенный, как заяц, как птица, потому что мне надо было вытащить из сетки-авоськи тяжёлые мешки с почтой, перетащить их в носовой тамбур, спуститься с ними по маленькому внутреннему трапу внутрь, открыть дверь в ленкаюту, разместить мешки в нужное место между рядами банок (скамеек) в зале ленкаюты, потом вновь закрыть дверь на ключ и снова по внутреннему короткому трапу выскочить из носового тамбура на палубу бака, чтобы вытащить из сетки очередные мешки с почтой.
Сначала я в горячке делал эту работу сам, один и ребята из швартовной команды только подтягивали к носу корабля сетку-авоську с мешками почты. Затем ко мне присоединился бывший корабельный почтарь - радиотелеграфист БЧ-4, годок призыва 16 ноября 1970 года, Юрий Васильевич Казённов - серьёзный, надёжный, волевой моряк и отличный друг. Он начал помогать мне вытаскивать мешки с почтой из сетки-авоськи "межкорабельного фуникулёра", складывать их у комингса броневой двери носового тамбура, а мне досталось теперь только транспортировка мешков с почтой в ленкаюту. Всё же я не мог оставить без внимания ни одного мешка с почтой, потому что желающих как можно быстрее получить письма было "хоть отбавляй"...
Почта на любой военной службе, особенно, письма из дома, «с гражданки», от родных и близких, от любимых и от друзей – это самые главные события, мгновения, минуты и часы в нелёгкой жизни военнослужащих. Невозможно переоценить значение и роль писем «с гражданки», то есть из мирной, обычной, человеческой жизни. Это только после ДМБ (увольнения в запас, демобилизации) военнослужащие, в частности, моряки, понимают, что период службы – это тоже жизнь, причём весьма значительная, определяющая, делающая из мальчишки воина, мужчину, человека… Письма на военной службе не просто так ждут, но ждут с нетерпением, с болью, с надеждой, с завистью к другим, которые получают письма, а ты – нет… Письма на военной службе – это контакт с прошлым и мысли о будущем, это как прикосновение душ, мир сердечных мук и радостей. Письма на военной службе – это как соприкосновение губ и тел, как интимная близость, как поцелуй и акт чувственной любви…
Всё моё внимание было приковано к мешкам с почтой, поэтому я не сразу откликнулся на зов и призыв моряков, в том числе лейтенанта Миши Казаченко, который по своей инициативе решил сфотографировать меня. Это редкий, даже редчайший случай, когда без моего желания и воли, внезапно кто-то захотел меня сфотографировать. Обычно фотографирую я всех, а сам всегда остаюсь за кадром и это мой "крест" до сих пор...
На прилагаемом снимке Юра Казённов наклонился над мешками с почтой и распутывает образовавшийся узел на тросах страховки. Матрос, который привлёк моё внимание и указывает на фотографа, крикнул мне тогда: "Лови момент, Суворов!". Увы... Уже не помню его фамилию, имя и отчество, хотя, как комсорг корабля и корабельный почтальон я знал и помнил ФИО всех членов экипажа БПК "Свирепый" в период первой БС (боевой службы). Играя ДМБ, покидая корабль в ноябре 1974 года, я был уверен, что в моей памяти останутся имена и фамилии всех моих друзей-товарищей, военных моряков, свиреповцев, моих братьев, братишек... Так было ещё несколько месяцев после окончания службы на флоте, но потом новые "гражданские" приключения, знакомства и дружбы неизбежно сменили приоритеты в памяти и я горд и счастлив, что спустя 45 лет всё ещё помню многих моряков БПК "Свирепый"...
Обратите внимание на то, как вздулись рукава и подолы моей матросской робы... Это свежий ветер Атлантики поддувал нам снизу, бодрил и холодил наши вспотевшие спины, руки и бока. Почты было много, очень много и я бегал с мешками в обнимку как заведённый с бака через носовой тамбур в ленкаюту и обратно. Бегать по мокрой вздымающейся и колышущейся на волнах палубе было опасно, трудно и весело. Практически все, кто в это время находился на баке БПК "Свирепый" показывали чудеса сноровки и ловкости, удерживая равновесие на запредельных наклонах палубы. Одновременно, океанская зыбь вздымала наши корабли в противофазе так, что нос БПК «Свирепый» воздымался в опасной близости от кормы танкера СМТ «Олекма» и изредка поднимался выше мачт танкера, который в этот момент был во впадине между волнами...
Мешков с почтой было много! Двенадцать или четырнадцать мешков были только с письмами и бандеролями, ещё мешков пять-десять было с газетами, журналами и книгами! Кроме этого с танкера СМТ "Олекма" в специальных круглых жестяных коробках-контейнерах нам передали несколько новых кинофильмов. Мы тоже не остались в долгу и я притащил из кинобудки в столовой личного состава и из ленкаюту такое же количество банок с кинофильмами. В спешке я отдал, например. чёрно-белый двухсерийный кинофильм "Король Лир" режиссёра Григория Козинцева (по пьесе У. Шекспира, премьера фильма 8 февраля 1971 года), который мы так и не посмотрели на нашем корабле. Это было настоящее богатство! Это было всё, о чём только можно было мечтать сейчас, в море, в океане, в жизни!
К концу этой работы я не только взопрел, взмок и устал, но и без сил ввалился в ленкаюту и опять годок, друг и верный товарищ Юра Казённов помог мне раскрыть все мешки с почтой и рассортировать письма по боевым частям. Как это было? О!.. Это было нечто особенное!
Фотоиллюстрация: 27.08.1973 года. Северная Атлантика. "Фареро-Исландский рубеж" (англ. GIUK gap). Момент, когда матрос швартовной команды на баке привлёк моё внимание к фотографу (лейтенант Михаил Казаченко), которому я передал на сохранение свой "разведчикский" фотоаппарат "ФЭД-3". Матрос крикнул мне: "Лови момент, Суворов!" и впервые за всё время службы на флоте и корабле фотографировал не я, а меня. Годок и бывший до меня корабельный почтальон Юра Казённов (призыв 16.11.1970) помогает мне развязать мешки с почтой, увязанные в груды в сетке-авоське "межкорабельного фуникулёра". Мешков с почтой было много (22 мешка и шесть коробок с кинофильмами). Каждый из них я в обнимку перенёс с бака в ленкаюту БПК "Свирепый", потому что был официальным корабельным почтальоном и отвечал за каждое письмо, открытку, телеграмму, бандероль, посылку, газету, журнал или книгу. Это была самая радостная работа за всё время первой БС (боевой службы)...