10-17.07.2018г.
10 Июля. Начало путешествия.
Встала ночью, помолилась, пошла накрывать столы. Лёгкость в теле и в молитве, радость в душЕ.
Первая пришла матушка, и сказала:
- Мать София, звони на завтрак.
Я побежала звонить. Мать Л. высунулась из кельи. Она хочет спать.
Покушали, сели в автобус, ещё не рассвело.
В аэропорту мне понравилось. Чувствую себя по-свойски. Без искушений не обошлось: не пропустили трудницу Н., и ей пришлось возвращаться.
Посмотрев в окно зала ожидания, я увидела стоЯщие самолёты. Ужас! И эта железка, крашеная в белый покойницкий цвет, поднимет меня в воздух? Мне страшно!
Но лететь оказалось приятно. Ни с чем не сравнимое чувство. Мы летим над облаками. Стоим в небе. Почти стоим. Земля – крошечная. На хвосте самолёта нарисован крест, значит, мы не разобьёмся.
Такой хороший самолёт, а я боялась. Ещё сказала мать Л.:
- Вы, если хотите, летите на этом белом, а я вон на том синем полечу, на котором «Почта России» написано.
Уверена была, что этот белый упадёт.
Смотрю в окно: какие чудесные горы видны из самолёта – таинственные. Я вглядывалась, чтобы разглядеть в них пустынников. Снижаемся. Приехали. Жарко. Кто-то сказал, что сейчас 48 градусов. Нас встретил батюшка Л., приехавший на автобусе с прихожанами из Подмосковья. Пока все общались в аэропорту, я вышла, зашла за угол, встала на колени на газоне, и поцеловала святую грузинскую землю. Грузия – удел Богородицы.
Из аэропорта вышли остальные.
- Фу, ну и жара здесь, как в трубе, - сказала мать Л.
- Как в печной? – спросила я.
- Нет, как в той, по которой мы шли, - ответила она.
Пока мы шли к автобусу, к батюшке Л. подбежал полицейский, сделал глубокий поклон, и попросил у него благословение. Чистое грузинское святое православие!
Нам рассказывали по дороге, что Грузию просветил Апостол Андрей Первозванный. Он хранил Ацкурскую икону Божией Матери, которую ему передала Пресвятая Дева. Пречистая умылась, приложила к лику доску, и лик Богородицы отобразился на ней сам по себе чудом.
А вот, что рассказали о хранящемся в Грузии хитоне Господнем: когда в Иерусалиме судили Господа, иудейские первосвященники послали во все страны приглашение к главным раввинам, чтобы они пришли на суд. Из Иверии были вызваны двое. У одного из раввинов мать и сестра веровали в Христа. Мать отговаривала сына идти на суд, но он не согласился. Сестра его, святая Сидония, просила принести что-нибудь, связанное с Господом. Раввины из Грузии опоздали на суд, Господа уже распяли. Воины разделили одежды и бросили жребий о хитоне Божием. Этот хитон соткала Богородица, и одела на Младенца Христа, и с Ним он рос. Раввин выкупил этот хитон и принёс сестре Сидонии, сказав, что Иисуса распяли. Девушка обняла хитон, и, плача, умерла. Никто не мог вынуть его у неё из рук, и её погребли с хитоном Господним. И так - до сих пор он в её руках.
В Грузии мощи не достают из-под спуда.
В автобусе меня укачало. Ощущение не из приятных. Закрыла лицо руками и стала уповать на Господа. Он помог. Какие же красивые горы за окном! Не могу от них взгляд оторвать!
А тем временем грузинка Тамара с сильным акцентом рассказывает дальше: «Великомученица царица Кетовани осталась верной Богу, не вышла за мусульманского шаха. Претерпела великие мучения». У меня душа расположилась как-то к ней, но особенно понравилось имя Кетовани.
Преподобный Антоний Маркомтопели. Приехали в его монастырь. Сегодня его день. Чувствую Благодать, мир, тишину. Наивные грузинские иконы. Грубый каменный храм. Грузинская православная простота. Постигаю её. Вышла из храма. Гора. На вершине горы – столб, на который поднимался преподобный Антоний. Нёс подвиг столпничества. Из храма вышла с сильным чувством присутствия Господа в моей жизни.
Увидела настоящие смоквы на дереве – растут на склоне горы, прямо под площадкой из камня, на которой я стою (инжир). Похожи на хинкали, и на зелёные кулёчки.
Устала. Едем опять куда-то. Среди лиственных лесов – щелястые, пёстро выкрашенные заборчики из извилистых веток. Тамара рассказывает историю святого места, в которое мы едем: Гульнара, не воцерковлённая тогда ещё грузинская женщина, вечером помолилась, прилегла, и увидела сон, что ей стало плохо, и она осталась в огороде соседа, азербайджанца. Там было много людей, и все они задумывали плохое. Гульнара увидела икону Божией Матери. Богородица вышла из огорода, и стала подниматься на верх горы. Она сказала женщине:
- Я устала в борьбе за вас! На что стала похожа Грузия? Скажи всем людям, чтобы построили здесь храм.
- Дай знак, чтоб мне поверили, - сказала Гульнара.
- Какой ещё знак, видишь, вся Америка горит! – Сказала Матерь Божия.
На этом видение окончилось.
На следующий день взорвали башни-близнецы.
Мы приехали к этому недостроенному храму. Храм Иверской иконы Божией Матери. Светлый, каменный, залитый солнечными лучами. Рядом – часовня в виде освещённой, круглой беседки. Здесь всё по подобию Афонскому.
«Это – мой женский Афон», - подумала я. Я стояла на коленях рядом с Иверской, и слушала афонскую колыбельную Божией Матери, которую пела Тамара. В последние времена, когда Святая гора погрузится в воду, икона Божией Матери Иверская придёт сюда.
Сияние солнечных лучей ложится на песок не ограждённого двора. Мы сели в автобус, едем. Домики между горных хребтов: такие вот города. Карталиния. Тбилиси. Какие же красивые грузинские надписи на домах! Похожи на кружева. Они красят даже самые некрасивые дома. В Тбилиси жил святой Гавриил Ургебадзе. Отец Лев попросил сейчас Тамару рассказать о нём. Маленькая худенькая грузинка с большими уставшими глазами начала свой рассказ:
Старец Гавриил был прозорливым. Был такой случай: батюшка Гавриил болел, лежал. Вдруг он сказал келейнице:
- Я сейчас был в Шалпобатском монастыре.
Келейница не поверила, и спросила иронично:
- Как там дела?
- Там всё хорошо, там трапеза, - ответил преподобный.
- А что там делает отец Чио? – спросила келейница.
- Отец Чио людей считает – был ответ.
Через какое-то время приезжает отец Чио.
Келейница спросила между прочим:
- А сколько у вас в монастыре людей?
- Люди то приезжают, то уезжают, т.к. идёт стройка, и я даже не знаю, сколько у нас людей, я их только на трапезе считаю, - ответил отец Чио.
А с Тамарой был случай: она с девочкой латышкой была недавно в доме преподобного Гавриила, и они почувствовали запах ладана. Это было посещение батюшки.
Вот наконец-то подъехали к гостинице.
- Какой хороший душный вечер, - сказала я послушнице Д.
- Да, слава Богу за всё! – Ответила она, испытующе взглянув в моё лицо.
Стою на широком балконе отеля, почти веранда. Мраморный пол нежно согревает ноги. Днём было жарко, и камень отдаёт тепло. Меня поселили с тремя монахинями. Как бы мне завтра так встать и помолиться, чтобы им не помешать? Не ради меня, а ради Господа. Бархатно-чёрное небо, сияют солнечно-рыжие фонари. Архитектура совсем другая, даже новостроек. Много округлых форм, ступенчатых повышений. Растительность очень густая. Машины движутся более темпераментно, чем в Москве – видно, что люди другие. А небо так чернО! Так черно, как только бел русский лесной снег…
11Июля. Тбилиси.
4 утра. Молитва на балконе грузинской гостиницы. Встретила рассвет, увидела, как гаснут фонари. Птички летают рядом – можно рукой достать. Тишина, и кривая грузинская улочка внизу.
В келье тихо. Старшие сёстры молятся и молчат. Завтрак на террасе, потом – снова по святым местам. Едем к святой Шушанике.
Супруг Шушаники – правитель – принял идолопоклонство. Святая не стала жить с отступником. Он заключил её в темницу на 7 лет. На неё надели оковы. В темнице она жила, как преподобная, и мирно почила. Храм 5-го века на месте этой темницы, из-под него, по поросшему густой травой обрыву, стекают капли целительной святой воды. Источник этот называется «Слёзы Шушаники». Мы подъехали к этому храму. Поднимаемся вверх. Во дворе – извилистые оливы, и сосны с густой мягкой хвоей, между ними – деревянные лавочки с красивыми чугунными спинками, и ряды кипарисов: тенистый сад, в котором так хотелось укрыться от жары.
Сёстры пили «Слёзы Шушаники», и их не вытащить было из-под обрыва. Наконец, всех собрали, мы сели в машину.
В дороге нам рассказали легенду о Тбилиси: когда охотился царь – он пустил сокола на фазана. Эти птицы пропали. Их нашли в тёплых серных источниках. Тбилиси – значит «Тёплый источник».
Мы проезжаем мимо моста, на котором казнили 100 тысяч Тбилисских мучеников. Им предложили пройти по мосту, устланному иконами, и так попереть их ногами. Тем, кто согласится пройти – обещали жизнь. Они не согласились.
Приехали к кресту, дарованному Богородицей святой Нине. Здесь и глава Апостола Фомы, и Сийская местночтимая икона Божией Матери. Мы в храме Успения Пресвятой Богородицы. Икона царицы Кетовани, написанная в России. Хорошая икона. Грузинские иконы, написанные в их традиции – это нечто. Как будто 3-летний ребёнок рисовал. И они – везде.
Храмы, что мы проезжаем, в основном, крестово – купольные, есть базилики, особенно среди маленьких храмов. Поднимаемся в гору. Высота не чувствуется – едем кругами на машине. Нам рассказывают:
Каждый четверг преподобный Давид Гариджийский спускался в город – проповедовать Евангелие. Злые люди подкупили беременную блудницу, и она сказала, что от монаха Давида беременна. Преподобный Давид приложил свой посох к животу женщины, и ребёнок из утробы сказал, что его отец – такой-то кузнец. Народ побил камнями блудницу, и она тут же родила камень. После этого Давид с учеником Лукианием ушли в пустыню. Им нечего было есть. Господь так устроил, что к ним стали приходить лани. Ученик их доил и молоко сразу превращалось в сыр. Этим они питались.
При жизни преподобного Давида жили 2000 монахов в его монастыре. Он оставил настоятелем Лукиания и удалился в Иерусалим. Но войти в Святой Город он счёл себя недостойным. Он поднялся на Гору Благодати и взял с неё 3 камня. В этот момент Патриарху Иерусалимскому было откровение, что монах Давид всю благодать Гроба Господня с этими тремя камнями унёс. Патриарх послал гонцов с просьбой, чтобы Давид два камня оставил, а один себе взял и привёз в Иверию. Так что в Давидовой пустыни – треть благодати гроба Господня, и кто там три раза побывает, может считать, что съездил в Иерусалим.
«Святая гора» - Давидо – Гариджийский монастырь. Цикады квакают, как лягушки.
Храмы везде из серого камня, не оштукатуренные; мне очень нравятся.
Пойду к источнику, помолюсь об исцелении от всех моих болезней.
Потом нам рассказывали по пути, что в советское время взорвали собор, и на его месте до сих пор стоит дом правительства, а святой нашего времени – преподобный Гавриил Ургебадзе говорил, что пока не построят здесь храм – не будет мира в Грузии.
В Тбилиси полтора миллиона жителей – очень большой город. Сейчас мы подъехали к русскому на вид храму: оштукатуренный, с куполом – луковичкой.
Здесь постригали в монахи грузинского Патриарха. В день пострига, когда он прикладывался к иконам – на него вылилась вся лампада с маслом. Он очень переживал, т.к. облачение было единственным. Когда он пришёл в келлию – на одежде не было ни одного пятна. Это было Божие благословение.
Пошли в храм через кладбище. Могила Архимандрита Виталия (Сидоренко). Мы с мать Л. единодушно уткнулись в его могилку лицом, и не хотели встать. Не знаю, как она, а я о нём ничего не знаю. Просто благодать почувствовала.
Нам рассказали про него, что он 10 лет пустынничал в кавказских горах. Сейчас он всем помогает, исцеляет.
При этом храме подвизается святая – юродивая Катя. Отец Виталий говорил при жизни, что она – его преемница. Мне показали на неё: маленькая старушка в синем халатике. Я подошла, и, волнуясь, попросила помолиться. Юродивая замахала руками и громко послала меня на три буквы. На душе после этого - стало очень светло. Видно, святая за меня помолилась. Мне объяснили, что блаженная ненавидит любые знаки почтения к ней.
В храме замечательная икона Покрова: она из неровного, крупного белого бисера. Похожа на махровое полотенце, украшенное драгоценными камнями.
Когда мы выезжали, матушка возмутилась, что блаженная меня матом послала. Тамара объяснила матушке, что Катя – настоящая юродивая. Игумения остановила машину, вышла, и отправилась к ней.
Матушка вернулась вся сияющая, сказала, что блаженная Екатерина – действительно святая, что она ругается на бесов, а не на нас. Когда святая обругала матушку – её охватила благодать, как и меня. Дверь автобуса за матушкой закрылась, и мы отправились.
Сначала я обрадовалась, сказали, что мы едем к святой Кетовани, но, к сожалению, оказалось, что мы едем есть. Около 50 градусов, все помирают, мечтают залезть в фонтан, а мне – хорошо. На ужине матушка мне всё подкладывала и подкладывала еду. Я съела за послушание.
После ужина, с разрешения матушки, бродила по городу. Наша гостиница находится на окраине Тбилиси. Улочка, по которой я иду, узкая, кривая, спускается с пригорка. Жара спАла, градусов 35. Благословенна ты, Иверия, удел Пресвятой Богородицы! Увидела маленький храм-базилику, а на крыше его – белый голубь. Зашла. Встала на колени перед Распятием. Искренне помолилась Господу. Покаялась. Вышла, а голубь ещё на крыше сидит. На обратном пути заблудилась, но не испугалась.
Вот, я и в номере. Устала. Легла. Молитва течёт, как «слёзы Шушаники» - редкие капли воды с зелёного горного склона.
12 Июля. Давидо-Гариджийская пустынь
и монастырь святой Нины.
Молюсь с ночи на балконе, жду рассвет. Причудливый мотылёк прилип к неоновой лампочке. Такой хороший аромат свежих листьев! А цветы здесь все без запаха, и нету звёзд.
И так близко Господь!
Рассветает быстро-быстро: сначала чёрное небо разорвалось на клочки, и под ним проступило прозрачно-тёмно-серое, скоро серое небо между клочьями туч стало тёмно-голубым, потом небо стало светло-серо-голубым, а тучи стали зеленоватыми.
В 4:20 спустилась во двор. Послушница Д. с Тамарой разговаривают около нашего автобуса, я села в беседке в углу дворика. Молиться сегодня легко, и не хочется больше ничего, кроме молитвы.
На улице душно, сердце сдавливает от духоты. Беседку окружает виноградная лоза. Через дорогу – панельная многоэтажка, а перед ней - кипарис. Вот, уже зовут в автобус…
Едем в Давидо-Гариджийскую пустынь. Тамара рассказывает: в 17 веке настоятелю этого монастыря явился Ангел во сне на Пасху, и сказал, что ночью будет резня, и все они станут мучениками. И чтобы он предупредил братию, что кто боится пыток – чтобы ушёл. Ушли только двое послушников. Когда монахи Причастились – их всех зарезали мусульмане. Это было в Пасхальную ночь. Послушники догнали мусульман на дороге, и исповедали себя Христианами. Их тоже зарезали. На месте их мучения среди песка и камня пустыни вырос куст роз. До середины 19 века он рос на этом месте. Монахов-мучеников было 2000.
Монастырь на вершине горы. Остроконечный храм, как стрела, пущенная в небо.
Причастилась, покаялась. Такое тихое, смиренное чувство… Как будто из души вынули занозу.
На обратном пути ели на земле, под миндальным деревом, на склоне горы. Это было единственное тенистое место на пекле горной пустЫни.
Давидо-Гариджийская пустынь находится на границе с Азербайджаном.
Служба была скромная, смиренная, без певчих. Читали на грузинском языке.
А сейчас едем в Бодби. Спустились с горы, а теперь – поля. Долго едем. Не хочется ни есть, ни пить, только на горы смотреть, на выжженную солнцем траву, на красную глину обрывов, на высохшие у дороги цветы, и свежую зелень, прорезающую оазисами жёлтые поля.
Я поинтересовалась у Тамары: оказывается, главная часть Грузии – Карталиния, в ней – Тбилиси, другие части Грузии – Кахетия, Мингрелия, Сванетия, Тушети и Хэви.
- Тамара, а мы сейчас в какую часть Грузии едем? – спросила я.
- В Кахетию. Это родина винограда.
- Да? А почему?
- Здесь много солнца и мало воды, поэтому вызревает хороший виноград, - ответила Тамара кротко и снова слилась с интерьером автобуса.
Остановились, пЕкло. Гуляем под грецким орехом. Тамара рассказывает: «В Грузинской Церкви никогда не было иконоборчества и ересей. Приняв от Апостола Андрея Первозванного веру, Грузия так и пронесла её в чистоте до наших дней».
За деревьями глубокий туманный склон. По обочине расползлась ежевика, ещё зелёная. Пахнет можжевельником. В тумане зеленовато-голубые пашни и леса. Похоже на ледяное озеро. Жаркое ледяное озеро. Это – Лазанская долина.
Прибыли в Бодби. Монастырь святой Нины.
Много кипарисов. Камни на земле, камни в стене – с крестами.
Подвизается здесь около 30 сестёр. В основном, грузинки.
У мощей Нины молилась за мои немощи, и чтобы стать послушной, и за всех.
Потом мы пошли купаться в источнике. Головокружительный спуск с вершины горы к купальне у её подножия.
Окунулась. Покой. Больше слов нет.
Поднимаемся обратно. Гора высокая… Отец Л. сказал, что тропа – как на Афоне, такая же.
Поднялась, задыхаясь. На оградке сидят А. с женой. Спрашиваю:
- Я первая?
- Нет. Так каждая сестра поднимается и говорит: «Я первая?» Вы – третия.
В монастыре кругом чистота – ни соринки, и пожилая монахиня в шляпе ходит с веником и совком.
Едем в Сигнаки. Лазанская долина под мостом. Сигнаки переводится, как город любви.
Ресторан. Ужин. Молитва – это великая сила, это я поняла. Помолилась, и не заставили объесться.
В 21:20 была уже на моём любимом балконе в Тбилиси, молилась. Познакомилась с огромным жуком цвета хаки. Он так прилепился к моим чёткам, что я не могла его отодрать. Ему это не понравилось, и он зашипел на меня громко, как кошка. Я подумала: «Какое-то чудовище!» и стала трясти чётки над кустом.
13.07.18. Обычно-необычный день.
Утро. Господь. Хотя ещё не утро, а ночь. Балкон. Сёстры заметили, что я молиться пошла. Беспокоятся. 2 часа утра. Как-то особенно светло. Наверно, светло на душе.
В 4 все встали. Едем в большом автобусе батюшки Л. с тридцатью его прихожанами в храм 12-и Апостолов к Хитону Господню.
Грузию просветила Равноапостольная Нина в 327 году. Грузия и Армения находятся между 2-мя мусульманскими государствами. Поэтому – всё время война. Грузия и Армения не дают распространиться мусульманским государствам до России.
Входим в ворота монастыря. Впереди меня идёт 9-летний мальчик из батюшкиной группы, и перебирает деревянные чётки.
Во время службы – сидела на улице не в самом лучшем настроении. Мне было плохо. В храме служил грузинский Патриарх Илия. Зашла. Наших сестёр не нашла в толпе, и присоединилась к грузинским монахиням. Вместо апостольников они были обмотаны платками. Тут пошла толпа епископов из алтаря. Мы склонились. Они все по очереди положили руки нам на головы. Я ощутила благодать.
Потом нашлись сёстры у столпа, под которым Хитон Господень и мощи святой Сидонии. Наконец-то можно приложиться.
Потом ходили с матушкой вдвоём по рынку. Нам единодушно не захотелось ничего купить.
Когда мы выходили, в ворота заходили врачи скорой. Кому-то стало плохо. Типичные врачи – в медицинских костюмах и со стетоскопом. Но они крестились, входя в монастырь…
Побывали в монастыре Сантавру. Там ежевичный куст, перед которым молилась святая Нина, и её келья: погрузилась в благодать, как в купель, зайдя в этот крошечный каменный домик.
Матушка отошла, а я держала её Игуменский крестик. Всмотрелась в него, и увидела Христа! И поняла что-то важное…
Дорога в Крестовый монастырь.
Выжженная солнцем серо-жёлтая трава. Горы, поросшие тёмно-изумрудной зеленью, пушистые кроны сосен. Из-за заборов свисают: виноград, ветви граната, на стадии цвето-плодоношения, миндальные деревья, зелёные гирьки смокв. А вдоль дорог: цветущие жёлтым и розовым колючки, сиренево-розовые колокольчики, кусты с жёлтыми розочками приплюснутой формы.
Крестовый монастырь построен в 6-м веке. Кипарисовый крест. Мощевик с частью Животворящего Креста Господня.
Какая радость – все эти святыни! Но я всё время погружена в себя. Грехи избежать иногда удаётся, но чаще – остаётся только покаяние.
Обратный путь в гостиницу. Что-то случилось. Едем просто ужасно. Несколько раз чуть не попали в аварию. Все громко молятся. А я – каюсь в своём всегдашнем непослушании. Каюсь со слезами на глазах.
Были в храме преподобного Гавриила Ургебадзе, который он построил своими руками из материалов, найденных на помойке. Это было в советское время, когда все храмы закрыли.
Заходили мы группами, остальные ждали в саду. Когда в саду была я, сестра Тамары - Кетовань, её 9-летний сын, мать К., и кто-то ещё, я почувствовала сильный запах ладана и мирра.
- Мать К., вы чувствуете, какой сильный запах ладана? – спросила я.
- Чувствую, только не сильный.
- И я чувствую! – радостно закричал Тамарин племянник.
Я стала спрашивать у других людей, одни чувствовали благоухание, а другие – нет.
Вдруг, этот мальчик упал в глубокий каменный подвал, и закричал. Все оцепенели. Потом бросились к нему. Но он совсем не повредился, только испугался. Это чудо. Он почувствовал, что его кто-то поймал на руки. Я думаю, этот отрок никогда не забудет святого Гавриила Ургебадзе, незримо спасшего его от тяжёлых травм.
14.07.18. Прощание с балконом.
Утром встала в 1:30, пошла молиться. В пол четвёртого утра мы выезжаем. Прощаюсь с моей уединённой террасой. Молиться сегодня легко. Легко преодолевать голод и сон. Это помощь Божия.
В Грузии водители гоняют с бешеной скоростью. Граждане не законопослушны. Правительство особо их не сдерживает.
Всю дорогу я спала, а ехали мы долго. Выспалась.
Приехали к горному потоку. Там ресторан, но он оказался закрыт. За рестораном нашли открытую веранду. Откуда-то принесли стулья, разложили скудные запасы. Получилась тёплая, домашняя трапеза, объединяющая души.
Едем в западную Грузию, в Мингрелию. Нищета… Тощие бездомные собаки встречаются в бедных деревнях и по обочинам пустынной трассы. Редкие рваные палатки, в которых сидят голодранцы, продающие вяленую рыбу или глиняные горшки. Всё очень скудно, бедно, разрушено.
Тамара рассеяла моё уныние рассказом о Ризе Богородицы. Братья императора греческого прибыли в Назарет. Там они остановились у девы, хранящей ризу Богородицы. Заказали такой же ларец, подменили, и привезли ризу Пречистой в Грецию. 2 версии: или в 12 веке, или в период иконоборчества. В 2000 году русские паломники сфотографировали ризу, и сам отобразился на ней Нерукотворный образ Господа. Матерь Божья была в этом платье, когда родила Христа.
Матушка выучила 2 грузинских слова: «Аро-аро» - нет-нет, и «Ки» - да. Она сидит рядом со мной и переводит разговор батюшки с водителем:
- Сейчас они сказали «нет», а сейчас «да».
- К этому и сводятся все разговоры, как в Евангелии: «Пусть ваше слово будет «да-да, нет-нет», а что сверх этого, то от лукавого», - ответила я.
Приехали к морю. Вот оно какое, оказывается… Серо-серебряно-зелёное, с пенкой, как на кофе. Холодно. Штормит. Поели в хозяйской гостинице и пошли купаться. Уже вечер. Мы с Д. взяли за руки матушку, и встали навстречу волнам. Всё время казалось, что волна смоет меня, оторвёт от матушки, и унесёт далеко-далеко. Я умылась. Впервые почувствовала вкус солёного моря. Замёрзла. Меня отправили переодеваться в чёрное платье Д. и греться. Зашла в нашу с Д. келью, порылась в её вещах, платье не нашла. В келье только 2 кровати и тумбочка. Мокрая легла на кровать.
Но наконец то пришла Д. и дала мне свою сухую одежду. Мокрятину я с себя сняла. Лежу и смотрю на чудесное дерево за окном, усеянное крупными розовыми цветами. Веки дождливого вечера смыкаются, как створки морской ракушки. Наступает ночь. Надо встать на молитву, пока и мои веки не сомкнулись от лени.
15.07.18. В храме у Ризы Богородицы.
Встала в три утра. Чернь. Пошла к морю. За мной, виляя хвостами, побежали три хозяйские собаки.
Море было тёмным, пенящиеся волны разевали зубастые пасти и пытались поглотить берег и меня. Со страшным шумом они вставали и обрушивались на берег. Не смогла на это смотреть. Какая-то психическая атака. Я развернулась и ушла.
Погуляла в темноте по дорожкам и мокрой траве, но, вспомнив, что на это не благословлялась, вернулась, и, не домолившись, легла спать.
Проснулась в 8. Опять пошла на берег, с Д. Раскаты волн.
- Нет, кажется, я не люблю море, - сказала я послушнице Д.
- Просто к каждой стихии нужно относиться с уважением. Величие моря – это величие Божие.
- Оно что, всегда с такими волнами у берега?
- Их нет только когда полный штиль. Пойдём поближе. Там теплее.
Да, было холодно, а Д. отдала мне свою единственную тёплую вещь – шерстяную жилетку.
Хотела умыться тёплой солёной водой, а море хлестануло меня волной, и промочило последнюю сухую одежду. «Да как можно его сравнивать с Богом?!» - с обидой подумала я и мокрая побрела к автобусу.
Храм Божий в честь иконы Богородицы Иверская. Сейчас вынесут ризу Пречистой! Мы сидим на солее.
- Цель нашей поездки – здесь, взволнованно и кротко говорит Тамара.
Служба на грузинском. И все службы. Это не мешает понимать смысл слов. Понимать духом и душой. Любовь и единение между всеми, кто здесь. Такое красивое пение! Такая гармония и чистота! Я даже не смущаюсь, когда они поют «сата нан», хоть мне и кажется каждый раз, что они зовут сатану.
Я долго стояла в толпе, изнемогая, потом вынесли ризу Пресвятой Богородицы и поставили сначала на солее. Протиснулась с трудом и приложилась. Приложила и чётки. В этот момент молилась за самых близких моих людей, за себя – не успела. Мои чётки и два камня, что я приложила стали сильно благоухать. Смешанный запах ванили, роз и свежей листвы.
На выходе попала в мясорубку. Толпа людей, давка. Я уже стала представлять себе встречу с Господом. Сёстры приложились на центральном трансепте. Последней из мясорубки вышла матушка.
А сейчас мы едем в дом Мамуки – кушать. Мамука – духовный сын отца Л. По благословению старца уже 7 лет не приезжает в Грузию, в огромный дом, к семье. Живёт при отце Л, в тесной келье подмосковной деревни, подвизается. Он немножко блаженный, в отличие от меня. Я – немножко дурная. Но нельзя себя укорять на словах. Господи, прости меня!
16.07.18. Море.
Матушка благословила меня купаться. Купаться приятно. Но душу не трогает. Вообще я поняла, что море я не люблю. Больше всего в этой поездке мне понравились горы – очень, очень понравились! Не могла взгляд оторвать! Очень хотелось пешком в гору взойти. Но удалось только один раз, когда от источника поднималась. А когда въезжали в гору на автобусе – было даже непонятно, что мы на горе. Ещё мне очень понравился город Тбилиси. Особенно – широкий балкон маленькой гостиницы на окраине города, где я читала молитву Иисусову. Это духовное счастье я не забуду никогда.
Сегодня море зеленовато-серебряное, с золотистыми прожилками.
Утром молилась, стоя на коленях перед иконой Гавриила Ургебадзе. Тут вышло солнце. Это заметила Д.
- Мать София, ты нам солнышко вымолила! – сказала она.
- Это святой Гавриил, - ответила я.
Стало тепло и уже не так противно вылезать из воды.
С утра я искала на берегу камни для самых дорогих моему сердцу людей. Не искала красивых камней, хотелось найти символические.
Мать благочинная позвала меня в машину, я села, и нас далеко увезли.
- Я пошла к матушке, хоть и не знаю, как идти, - сказала я, высадившись.
- Пойдём вдоль берега моря, - ответила монахиня.
Она пошла впереди, а я стала рассматривать редкие, выброшенные на берег ракушки. Потом – плескалась и купалась в море с детской радостью, визгом и смехом. Волны смывали с головы апостольник. Вдруг на душе стало больно за себя. Я прижала руки к лицу и стала каяться. Потом побрела вдоль берега в одиночестве по чёрному песку. Дошла до кучи гальки, и, не глядя, подняла камень. На нём были очертания Богородицы. Утешилась, начала читать по мокрым чёткам Богородичное правило.
Милостивая Матерь Божия, не знаю, за что можно любить это море, но Тебя я люблю!
17.07.18. Самолёт.
Бродила по горячему песку и молилась за ближних, читала Богородичное правило, пела Иисусову молитву, разглядывала морскую гальку на песке.
Сейчас поедем в аэропорт.
Утром отъехали батюшка с прихожанами на автобусе. Всегда, когда мы вместе с ними кушали, батюшка сподвигал всех произносить тосты. Даже я один раз произнесла за послушание. Умные и красивые тосты мне не запомнились, запомнились только произнесённые со слезами, сквозь рыдания искренней благодарности.
Днём мы сели в микроавтобус и поехали.
Мингрельская улочка. По дороге кругом буйволы и коровы. По обочинам – стада свиней. Буйволы – это очень страшные коровы. Скот всегда ходит здесь по дорогам, и приходится его объезжать. Животные так защищаются от мух. Мух отгоняет машинный газолин.
В аэропорту проголодалась. Была рада: наконец-то чувство голода – нормальное монашеское чувство. Только так подумала, как меня угостили мороженым. Я чуть не выронила его из рук, но за послушание съела. Такое вкусное я впервые ем.
Гляжу сквозь стеклянную стену аэропорта на горы, прощаюсь. Святые Божии горы, Горний мир.
На таможне меня прощупали и отобрали камни, в таблетках порылись пальцами, блокноты перешерстили и потрясли. Я боялась, что их тоже отберут.
Самолёт дребезжал, звенел, и прыгал по облакам. Я тщательно прочитала инструкцию на случай аварийной ситуации, посадки на море, и т.д., чтобы объяснить остальным. Дети – то радостно визжали, то – кричали и плакали.
Вдруг самолёт резко пошёл вниз. Сердце забилось. Тут объявили посадку. Я сказала матушке:
- Ну, вот, это всего лишь посадка, а я-то думала, что самолёт падает, и что мы к Господу сейчас пойдём.
Матушка посмотрела на меня уставшим взглядом и отвернулась. Видно, такую идиотскую фразу могла произнести только я. Но я действительно очень хочу к Господу!
Приехали в монастырь в середине ночи. Келья. Не могла решить, что делать: спать, или молиться? С переполняющей душу радостью легла спать. Надо встать через 2 часа – помолиться и накрыть столы.
26.07.18 г.