Я был как раз на кухне и вдруг услышал шорох в квартире. И тут же передо мной, как говорят, просто на пустом месте, у стола, появился Домовой Дима Димович. Я даже не удивился этому. Честно говоря, я уже перестал удивляться всему тому, что происходило с тех пор, когда я впервые познакомился с Домовым Димой Димовичем.
— Здравствуй, дедушка Миша, — радостно проговорил Дима Димович и тут же подскочил ко мне и обнял. — Меня Главный Волшебник и Абы Абымович послали за тобой, чтобы ты прибыл в нашу Школу.
— И тебя отправили за мной одного? — удивился я. — А где же ваши Волшебники, где Абы Абымович? Чего не они сами отправились за мной?
— Не знаю. Наверное, у них какие-то неотложные дела. А ты мне не рад, дедушка Миша?
— Рад, сильно рад, Дима Димович, но как же мы доберемся отсюда к вашей Школе?
— О, наши Волшебники специально создали волшебную «кабину», ну по-вашему, по-современному, портал, ну, то есть, можно сказать, такую, невидимую для всех посторонних, дорогу, что ли, чтобы телепортировать тебя.
— Вы уже знаете, что такое телепортация? — спросил удивленно я.
Домовой Дима Димович сдвинул плечами и потом сказал:
— Я еще пока точно не знаю, что это такое, телепортация, дедушка Миша, но Волшебники и старые Домовые знают. Ну, это, как сказать, создан такой портал, и через него телепортируют, ну, как будто мгновенно, в один миг, перемещают или предмет, или, например, корову, или человека, или Домовых и Волшебников в нужное место…
— Ну, вы даёте! Это же как?
— Да, очень просто, дедушка Миша. Несколько волшебных слов, и эта «кабина» для телепортации появится перед нами. На ней мы можем почти вмиг переместиться из твоей кухни, или, даже из твоего кабинета к нашей Школе.
— И «кабина» эта опять будет такой же низенькой, как все ваши двери в Школе Волшебников и Домовых? — поинтересовался я, подумав о том, чтобы снова не набить себе шишек на лбу и голове, и как можно ниже наклониться, когда я буду входить в неё.
Домовой Дима Димович не успел мне ответить. На кухне появилась моя кошка Сусанна. Как ни странно, Дима Димович не убежал от нее, не телепортировался куда-то, да и Сусанна, только взглянув на Домового, тут же неторопливо подошла к нему, и, к моему удивлению, стала тереться о его брюки и переливисто, с удовольствием, мурлыкать.
— Вот это да-а, — только и сказал я. — Как же это так? Ты же, Дима Димович всегда так боялся котов и кошек, и на тебе, не было ни гроша, да вдруг алтын, ну, то есть, все поменялось, что ли…
— А-а… — Дима Димович махнул рукой. — Просто я, дедушка Миша, раньше еще не умел говорить с котами и кошками. Нас к тому времени еще не научили, как с ними разговаривать, и как сразу же подружиться.
— А к сегодняшнему дню, выходит, научили?
Дима Димович радостно улыбнулся и проговорил:
— А то, как же, научили. И теперь так хорошо… Я теперь ни котов, ни кошек, ни собак, ни лисиц совсем не боюсь, да и они, думаю, больше не думают, что я посягаю на их пространство, на их еду, или могу сильно напакостить. — Дима Димович вдруг чуть-чуть наклонился к Сусанне, которая с завидным упрямством и удовольствием терлась о его штанину, и что-то тихонько прошептал кошке. Та подняла на Диму Димовича свои крыжовниковые глаза и тихо-тихо мяукнула ему раза два, или три и стала мурлыкать еще громче.
— И чему еще вас еще научили в школе новому, пока тебя не было у меня? — спросил я.
— О, дедушка Миша, многому.
— И чему же еще, если не секрет?
— В основном, все люди представляли нас, Домовых, добрым старичком, но никак не молоденьким Домовенком, с которым ты повстречался тогда, у лифта вашего дома. Ну, со мной. Но Домовые, которые полностью прошли обучение в нашей школе, могут, не только разговаривать с ними. Но, если очень надо, превращаться на короткое время в различных животных, например, в кошек или котов, енотов, птиц и даже ёжиков.— И ты можешь это сделать?
— Нет, дедушка Миша, не могу. Говорить-то могу, но прекращаться — нет. Нас еще этому не учили, а сейчас меня вообще, по решению уважаемой школьной комиссии, можно сказать, отстранили от работы Домовым в доме. Я скоро буду учителем рисования в нашей школе. Мало кто из Домовых, как сказали в комиссии, может так рисовать, как я. А художники ой как нам нужны. У нас не было, и нет фотоаппаратов, и другой техники, которая есть у вас, поэтому мы можем запечатлеть жизнь и работу Домовых, да и Волшебников только на рисунках и картинах.
— Как жаль. Я думал, что ты, Дима Димович, когда-то станешь настоящим Домовым, попросишься в наш дом, и мы каждый день, или вечер, будем с тобой встречаться и с твоими любимыми конфетами пить чай, или есть пироги, которые часто-часто печет Нина Сергеевна.
— Я знаю, она печет вкуснейшие и пироги, и торты. Ведь я уже их ел, и спасибо ей за них.
— Ну, вот, а ты…
— Ты хотел назвать меня предателем? — удивился Дима Димович.
— О, да ты уже научился читать мои мысли?
— Да пока еще не научился, — чуть покраснел Дима Димович. — Просто так подумалось, дедушка Миша.
— Ну и что же сейчас любят Домовые, после того, как ты всё рассказал своим наставникам?
— Раньше, дедушка Миша, у нас было всё так скучно в школе. Мне кажется, что мы все ученики-Домовые намного опоздали. Наш поезд очень очень давно ушел, и нам придется его очень долго догонять… А Домовые сейчас очень любят, чтобы в доме, где они живут царил мир, было уютно и чисто, чтобы домочадцы жили в спокойствии и понимали друг друга, а дети слушали добрые советы мамы и папы, дедушек и бабушек. Тогда и мы, Домовые будем служить охранниками дома, предостерегать всех от опасности. А если в доме всё время грязно, игрушки дети разбрасывают где попало, не слушают родителей, то Домовые тогда могут еще больше разбросать игрушек по дому, спрятать какую-нибудь игрушку, да так, что хозяин ее долго-долго будет искать, или вообще мы можем поломать ее. А еще будем шуметь ночью. И всем Домовым расскажет о непорядках в его доме.
— А как вы общаетесь, между собой? — спросил я.
— Да как, как, дедушка Миша. Обычно. Я мысленно вызываю нужного мне Домового, или, например Абы Абымовича, и они тут же отвечают мне, дают, например, полезные советы
— Слушай, Дима Димович, я думаю, что мы с тобой, уже заболтались. У тебя время есть еще? Ты же говорил, что прибыл за мной, чтобы телепортировать меня в вашу Школу Волшебников и Домовых.
— Еще есть, дедушка Миша. Мне сообщили, что узел телепортации будет открыт по твоему времени, дедушка Миша, через двадцать три с половиной минуты.
— Понятно, ну, тогда давай попьем чаю с твоими любимыми шоколадными конфетами.
— Давай, я не против. А что у тебя, дедушка Миша, и сейчас есть шоколадные конфеты?
— А как же, я наклонился, открыл шкафчик и достал вазочку с заблаговременно припасенными шоколадными конфетами.
— Запасливый ты, однако, дедушка Миша, — заулыбался Дима Димович, тут же присаживаясь на скамеечку рядом с журнальным столиком.
Поставив на столик, вазочку с конфетами, сахарницу, печенье и чашки, в которые налил из ухающего чайника кипятку, налив перед тем в них заварку чая. Затем, поставив чайник на электроплитку, и, чтобы не создавать неудобства Диме Димовичу, я тоже присел на низенькую скамеечку как раз напротив него. Сусанна обошла вокруг журнальный столик и тут же бесцеремонно выпрыгнула на небольшие колени Димы Димовича, едва не свалив его со стульчика. Он, как ребенок заливисто рассмеялся и что-то прошептал, почти мяукая, Сусанне. Та подняла на него голову, ответив продолжительным то ли довольным, то ли недовольным урчанием. Поди, догадайся, что Сусанна ответила Диме Димовичу, но, лизнув его за щеку, аккуратно, или мне так показалось, слезла с коленей Димы Димовича и, чуть отойдя от журнального столика, плюхнулась прямо на пол.
— И что ты ей сказал, Дима Димович? — спросил я у Домового.
— Как это что, дедушка Миша. Я сказал Сусанне, что она очень бурно проявляет свои действия, и может обжечься чаем. Это хорошо, что я еще не успел взять чашку. Вот это я и сказал ей. И пообещал, что мы поиграем с ней в следующий раз.
— Понятно, — произнес я и взял чашку с чаем.
Дима Димович тоже не пас задних. Он тоже взял чашку с чаем и, дуя на чай, начал осторожно похлебывать его.
— Бери и конфеты, печенье, — предложил я, пододвинув конфетницу к Домовому.
— Спасибо, возьму. А ты, дедушка Миша?
— И я возьму, — ответил я, и взял из конфетницы мятный леденец.
— А почему ты взял не шоколадную конфету? — удивленно спросил он, — ведь она вкуснее.
— Так мне захотелось.
— А, ну понятно. Эх, жаль, что у тебя дедушка Миша, нет компота, но и за чай спасибо, — поставив уже пустую чашку на стол, сказал Дима Димович.
— Ну, извини, я же не знал, что ты прибудешь за мной именно сегодня. А так бы Нина Сергеевна наварила и компота, да и пирог испекла.
— Ну, ничего, дедушка Миша, мы попьем компот с пирогом в следующий раз. А вот конфеты у тебя очень вкусные, и всегда свежие, — добавил Дима Димович, ставя на журнальный столик уже пустую чашку и разворачивая конфету. Фантик от конфеты он аккуратно сложил и не бросил на пол, нет, а положил рядом с конфетницей, чтобы потом, когда встанет из-за столика, бросить его в мусорное ведро, которое, Дима Димович уже знал, стоит под мойкой.
— Ты мне скажи, Дима Димович, а кто нарисовал картину на которой изображен ты?
— Какую картину, — тут же спросил Домовой. — Ты, наверное, имеешь в виду ту, которая висит в холле недалеко от входа в нашу столовую?
— Именно ее. Там, где ты с нашей Сусанной на руках.
— Как, кто? Я, дедушка Миша и нарисовал. Я еще много картин нарисовал о наших с тобой встречах — и на даче, и твоем кабинете, но не все они хорошо вышли, а эту, с твоей кошкой Сусанной отобрала комиссия нашей Школы. Вот ее, ну, то есть, картину ту, и повесили.
— И все Домовые умеют так хорошо писать маслом? — спросил я у Димы Димовича.
— Нет, не все, дедушка Миша. Не только Домовые, но и Волшебники тоже. Только мало кто может, ну, один из ста, или, может быть, из тысячи Домовых или Волшебников. У меня, как сказали мои учителя и художник-наставник нашей Школы, открылась возможность рисовать, ну, то есть, как говорят у вас, картины писать. Мне уже сообщили, что, скорее всего, я останусь при школе, и буду всю ее оформлять с помощниками, да везде, где нужно..
— А как же работа Домовым? В нашем доме, или в каком-нибудь другом? — удивился я. — Ведь для того вы и существуете, живете…
— Это да, дедушка Миша, но кому-то из нас нужно быть не только Домовым в доме, в котором Домовой должен и смотреть за всем, и жить в нем, но и кем-то другим. Ну, например, наши учителя, учить детей, или быть директором в школе, как Абы Абымович… Я же буду, дедушка Миша, скорее всего, художником нашей Школы, и буду тоже учить талантливых детей рисованию. Вот так.
Вдруг я увидел, что Сусанна насторожилась, а Домовой Дима Димович подхватился со стульчика, и сказал:
— О, дедушка Миша, нас приглашают на телепортацию. Пойдем в твой кабинет, там будет открыта кабинка по перемещению.
— Ну, что же, пойдем, — тут же согласился я, тоже вставая за Димой Димовичем, который, подбежав к Сусанне, что-то прошептал ей почти на ухо. Она два или три раза мурлыкнула в ответ и тоже поднялась с пола, но не пошла за нами, а потянулась и сладко-пресладко зевнула. Затем Сусанна выпрыгнула на стульчик, на котором сидел Дима Димович и, положив голову себе на лапы, даже не проводила нас взглядом.
— И что ты ей еще сказал, Дима Димович, спросил я у Домового, когда мы вошли в мой кабинет.
— Да так, ничего. Пообещал, что приду еще к ней и к тебе, и мы наиграемся тогда с Сусанной вдосталь.
— А она?
— Согласилась, дедушка Миша. А куда ей еще деваться? Ведь нам с тобой пора телепортироваться. Нас ждут, в Школе, и не только в Школе, дедушка Миша.
— Ну, что же, раз пора, то пора, — я вздохнул. И где же ваша «кабинка» перемещения?
— Да вот же она, — Дима Димович протянул руку к моему письменному столу, и тут я увидел, как рядом с моим креслом появляется разукрашенная, хотя и небольшая, нет, не квадратная и не прямоугольная, а похожая на огромное куриное яйцо, зеленого цвета «кабинка». — Пойдем, дедушка Миша, не бойся, места нам обоим в ней будет достаточно, — проговорил Домовой.
Как только мы подошли к огромному «яйцу», оно распахнулось, как-то обогнув и мое кресло и стол. Я, подойдя к нему, заглянул внутрь. В нем было два кресла. Одно маленькое, понятное дело, для Димы Димовича, а другое — большое. Дима Димович тут же привычно плюхнулся в свое кресло и, махнув своей коротенькой рукой, пригласил меня в «кабинку», а если правильнее сказать, в огромное «яйцо»:
— Входи внутрь, садись в кресло, и мы будем телепортироваться, дедушка Миша.
Я по приглашению Домового Димы Димовича вошел в «яйцо» и аккуратно сел в кресло, которое тут же приняло мою форму. Оно было мягким и теплым на ощупь.
— Пристегиваться не нужно, дедушка Миша, — увидев, как моя рука машинально потянулась к «ремню безопасности», — здесь ремня безопасности нет. Его действия выполняет само кресло.
— Понятно, — только и успел произнести я, как «яйцо» захлопнуло свою распахнутую «дверь» и все вокруг закружилось, словно вихрь, чуть потемнело, и сразу же посветлело. Я не успел даже прийти в себя, как Дима Димович сообщил мне, что мы уже прибыли к транспортному узлу и через несколько минут будем уже в Школе Домовых и Волшебников.
Дверь в «яйце» распахнулась, мое кресло «отпустило» меня, и, можно сказать, просто аккуратно «подтолкнуло» к «двери».
Выйдя из него, я вместе с Домовым Димой Димовичем оказались в огромном зале. Он был чист, под потолком и на стенах висело огромное количеством картин, а в центре, расположившись по огромному кругу, стояло не меньше десяти, а то и больше таких же «яиц», как я уже знал, для телепортации. Почти все они были похожи на наше «яйцо», но два были такими огромными, что мне пришлось даже задрать голову к потолку — видно в них телепортировалось много Домовых и Волшебников сразу. И возле одного из этих огромных «яиц» суетились несколько Волшебников и по трапам, поставленным с двух сторон «яйца», совершенно не обращая внимания на меня и Диму Димовича, только прибывших после телепортации, поднимались вверх много пассажиров. Как Волшебников, так и Домовых.
— Они куда-то будут телепортироваться? — спросил я у Димы Димовича. — И их так много…
— Может, на экскурсию, или еще куда, дедушка Миша, я не знаю. Спросишь, когда мы придем в Школу у кого-то из взрослых, — произнес Домовой и, взяв меня за руку, потянул к выходу из этого огромного зала.
Помня, что здесь все двери очень низкие, я, конечно же, при выходе из зала, наклонился, и был прав. Если бы я не наклонился, то точно, набил бы себе огромную шишку на лбу. Двери на самом деле были хотя и широкими, но низкими.
Мы шли быстро. Дима Димович тянул меня за руку, видно было, что он торопился. Я шел за Домовым, как привязанная собачонка, но только я был не крохотной собачонкой, а огромным, а Дима Димович, наоборот, крохотным, что ли. Я только успевал смотреть вперед, потому, что на то, чтобы разглядывать всё по сторонам, у меня на самом деле не было времени. Иногда мне приходилось нагибаться и перед низко растущими ветвями деревьев. Опять же, чтобы не наставить себе шишек. И это у меня отлично получалось.
— А вот мы и у нашей Школы, — сказал радостно Дима Димович. — Она — за поворотом.
И действительно, как только мы повернули за угол и обошли огромную, наверное, столетнюю, или даже старше, ель, передо мной предстала Школа Волшебников и Домовых. Перед самой Школой нас встречали и Главный Волшебник, и Абы Абымович, да и многие другие Домовые и Волшебники.