Отдыхая в Мацесте у моего дяди Толи, я любил посидеть с ним вечером на террасе, и он, под стаканчик домашнего вина рассказывал истории из своей жизни…
- А ты знаешь, как я попал на Кавказ? - наливая вино в стаканы, начал свой рассказ Анатолий...
Когда я закончил исторический факультет Харьковского университета, - смакуя вино, продолжал он, - послали меня по распределению в Казахстан, в какой-то аул, работать учителем истории.
Завхоз – невысокий, пожилой казах, показал мне моё жилище. Это была, недалеко от школы, глинобитная хата, – один стул, тумбочка да ржавая кровать, вот и все пожитки. Посмотрев на меня, он сказал почти без акцента:
- Придёшь ко мне на склад, – я выдам тебе матрац, подушку, одеяло и две простыни. Это пока на первое время, а к зиме – что-нибудь получше подыщем.
Меня такая тоска взяла – кругом пустыня, с водой туго, ни умыться, ни побриться, а чтобы душ принять, об этом и речи быть не может.
Я почти пять лет жил в общежитии, и привык к спартанским условиям, но там, хотя бы, была холодная вода, а здесь – полный «капец».
Делать нечего. Устраиваюсь, готовлюсь к началу учебного года, а сам думаю: «Как бы мне улизнуть, да так, чтобы всё было по согласию?»
Начался учебный год. Познакомился я учителями, их было не много – человек шесть вместе с директором, и все ведут по два или три предмета.
И мне тоже предложили…
Директор, Иван Иваныч Петухов, вызывает меня как-то и говорит:
- Анатолий, история – это, конечно, хорошо, но как ты
будешь им рассказывать о события и датах, если они толком русского языка не знают? Поэтому надо бы вести ещё и русский язык.
- Ну, русский, допустим, с грехом пополам я знаю. А, как я буду литературу преподавать?
А Иван Иванович парирует:
-А она им и нафиг не нужна. Я вот не знаю, и ничего, целый директор.
Делать нечего – согласился…
Прошло недели полторы, приходит ко мне в выходной наш единственный мужчина – учитель химии, и приносит колбу, на которой было написано С2Н5ОН, и говорит:
- Я с дружеским визитом, чтобы познакомиться поближе, меня зовут Николай.
Я спрашиваю:
- Это что, спирт?
А он, подняв вверх палец, видно пока шёл, пригубил немного, говорит:
- Бери выше, химреактив, чистый, как слеза девственницы – ректификат.
- Нет,- сопротивляюсь, - давай разбавим!
Он согласился:
- Давай!
Взял я бутылку, налил половину воды и половину спирта, пошла реакция, даже стекло немного нагрелось. Мы тем временем закусочки нарезали – сыр, помидоры, перец, дыньку. Налив в стаканы, выпили…
- Неправильно ты градус сделал, - сказал химик, - вот Менделеев, когда водку изобрёл, то написал, что она должна быть сорок градусов.
И опять наливает.
Выпили, а я говорю:
- Это миф, ничего такого Менделеев не писал, и водку не изобретал.
А он за своё:
- Изобретал и всё тут!
- А я-то точно знаю,- не унимаюсь, - потому что даже реферат на эту тему писал, - и продолжаю, - тридцать первого января тысяча восемьсот шестьдесят пятого года в Санкт-Петербурге известный ученый Дмитрий Менделеев защитил докторскую диссертацию: "О соединении спирта с водою", а водку сорокоградусную – тогдашнее правительство придумало для удобства подсчета объёмов произведенного напитка. А первая водка, которая называлась «Московская особая», поступила в продажу в тысяча восемьсот девяносто четвёртом году.
Он, как услышал, рот открыл и даже протрезвел немного.
- Вот голова, - говорит,- академик, с такими знаниями, энцо…, энцоклап…,- так и не выговоривши до конца, продолжал,- такой учёный и должен погибать в пустыне. Сослали тебя, Анатолич, как Шевченко, ну прямо как крепостного, это ж, за какие такие грехи? - пустил слезу химик.
Разлили мы остатки реактива в стаканы, выпили за Менделеева и за Шевченко…
Николай предлагает:
- Анатоличь, я знаю, что делать. Ты, так работай, чтобы они тебя сами уволили или перевели, куда-нибудь, уж лучше к медведям на север, чем здесь!
На этой «мажорной» ноте мы и закончили наше застолье, и преподаватель химии пошёл в соседнюю хату.
Наутро просыпаюсь, голова, как переспелый арбуз, но на занятия надо идти…
Выпил воды, вспомнив вчерашний разговор, подумал: « Чтобы такого намутить?»
Думал-думал и решил: «Шевченко в ссылке тут был и даже вирши писал, а я чем хуже?»
И то ли от воды, то ли от мыслей, в голове у меня опять веселье вчерашнее проснулось.
Захожу в класс и говорю:
- Здоровэньки булы!
В классе все ученики-казахи. Они на меня посмотрев, так, как мне показалось, удивились, что у них глаза из узких щёлочек в «пятаки» превратились.
А я продолжаю:
- Хлопцы! С этого дня будем учить старославянский язык.
А им, что славянский, что русский – разница небольшая.
Тогда я беру полотенце и говорю:
- Ось, хлопцы, цэ рушнык, запамьятайтэ, а цэ, - и показывая на рядом стоящий кувшин, продолжаю, - глэчык.
Так целый урок и проговорил на украинском языке…
На последующих уроках, я показывая разные предметы на картинках в учебниках, продолжал:
- Цэ – рушныця, а цэ – стэля та пидлога, а цэ - чёбит та панчёха.
Ученики у меня старательные, запоминали быстро старославянские слова и даже начали «розмовляты на ридний мови».
Да я и сам втянулся. Вспомнил Украину, родной Харьков, прихожу в класс, слышу родную речь, и ностальгия не так мучает…
Прошло почти полгода, заканчивается четвёртая четверть, и тут из райцентра приехала комиссия из ГорОНО.
Когда они пришли на занятия, и услышали, на каком языке балакалы хлопцы-казахи, то сами чуть не лишились дара речи, благо, среди них был один хохол, который всё понял…
Вызывают меня к директору, и давай ругать.
А я «дурака включил» и спрашиваю:
- Меня направляли как учителя истории?
Они отвечают:
-Да!
- К этому предмету есть претензии?
Они говорят:
- Нет!
-Так, в чём же справа?- спрашиваю, - значит, я ничёго не нарушыв. А русский, чи украинськый – я и сам в ных плутаюсь!
Посмотрели на меня члены комиссии, а крыть нечем…
И перевели, от греха подальше - в Абхазию.