Глава 1
Девятого января Трубников очень долго добирался до своего детективного агентства. Весь Ростов-на-Дону парализовали пробки из-за метели, гололеда и нескольких аварий, слава Богу, без жертв. Он смотрел на хмурое утро, неуклюжих прохожих, на большого рыжего кота в человеческий рост. Последнее время в Ростове появился тренд: по улицам ходят ряженые в животных, в сказочных героев, помогают работникам ЖКХ. Большой рыжий кот медленно шел по тротуару на задних лапах, а в передних нес ведро с песком, может быть, с солью. Посыпал песком (солью) скользкий тротуар. В декабре баба Яга лопатой убирала снег с тротуара на Северном.
— Красивый кот, — думал детектив, глядя в спину важно шествующего кота, — только хвост слишком пышный, как у белки. Уже скоро десять! Хорошо, что секретарь Лена всегда приезжает вовремя, наверное, давно уже в офисе. Офис каждый день должен открываться ровно в девять часов. Какая же тоскливая погода! Низкое нависшее небо, снег и ветер!
Телефонный звонок вывел его из оцепенения, раздался звонкий голос Лены:
— Николай Федорович, доброе утро! Вам только что звонил из Москвы Карпов Дмитрий Сергеевич. Попросил дать ваш телефон, я дала, это правильно? Он представился юристом страховой компании «Терра». В Ростове есть филиал, а головная организация в Москве. Он не захотел говорить со мной, сказал, что они хотят поручить вам какое-то дело.
— Страховая компания? Ты объяснила ему, что я занимаюсь только уголовными делами?
— Конечно. Но он очень настаивал, я дала ваш мобильный. Не надо было?
— Ты все правильно сделала, я застрял в пробке, никак не выберусь с Западного. Что там в офисе? Посетителей нет?
— Нет, я и Саша.
— Спасибо, Лена.
Трубников отключил телефон. «Терра»… Он слышал об этой страховой компании. Слышал и не более. Снова позвонил телефон. Московский номер.
— Доброе утро, — представился низкий мужской голос, — Карпов Дмитрий Сергеевич — юрисконсульт страховой компании «Терра». Звоню по поручению руководства компании. Седьмого января в своей квартире был убит топ-менеджер Ростовского филиала Роман Михайлович Бадышев. Заведено уголовное дело. Руководство страховой компании доверяет следственным органам, но просит и вас тоже провести расследование. Вначале мы хотели прислать детектива из Москвы, но потом пришли к выводу, что лучше пригласить кого-то из Ростова. О вас навели справки, получили хорошие рекомендации.
Ростовский филиал был создан пять лет назад, его возглавил молодой предприниматель Павел Георгиевич Казанцев. Однако дела шли плохо. На грани банкротства. Бадышев пришел три года назад. Сразу же дела пошли на лад. Прибыль ростовский филиал дает немалую. Руководство высоко ценило заслуги Бадышева, приглашали его в Москву, он отказывался. Мы все очень сожалеем о его трагической гибели, надеемся на объективное расследование. Не является ли это кознями конкурентов? Договор уже отправлен вам по факсу. Предоплата 50 тысяч рублей поступит, когда сообщите реквизиты. Мы готовы оплатить вашу помощь в разумных пределах. Очень надеемся на объективное расследование.
— Какие виды страхования оказывает ваша компания?
— Около двадцати видов страхования. Автострахование, киберриски, долгосрочное страхование жизни, имущественное страхование…
— Как погиб Бадышев?
— Из заключения медэксперта: его ударили тяжелым тупым предметом по голове. Удар был нанесен сзади. Потом выбросили из окна. Квартира Бадышева на девятом этаже. Это произошло в 10 часов седьмого января. Сегодня, если вы согласитесь помочь нам, к вам подъедет Казанцев. Все переговоры вы будете вести через него.
— Казанцев? Вы так расхваливали Бадышева. Я решил, что он возглавлял филиал.
— Роман Михайлович заслуживает похвалы, но возглавляет филиал в Ростове Казанцев. Я юрист, не знаю, почему выбор пал на Казанцева. Может быть, потому что Павел Георгиевич, в отличие от Бадышева, имеет юридическое образование и опыт работы в страховании? Бадышев — строитель.
— Сколько сотрудников в филиале?
— К сожалению, не могу сказать. Лучше обратиться с этим вопросом к Казанцеву. Он составлял штатное расписание и согласовывал его с головной организацией. Кроме штатных сотрудников, есть люди, работающие по договору без оформления по трудовой, есть агенты, проходящие стажировку… Могу назвать вам тех, с кем знаком лично. Они приезжали в Москву. Кроме Казанцева и его заместителя Бадышева я знаком с Кононенко Светланой Владимировной (бухгалтером), Суховым Максимом Антоновичем (менеджер по продажам, специализируется по киберрискам), Муравьевым Андреем (страховой агент)
— И все они приезжали к вам в головную организацию?
— Да. Приезжали по работе. Впрочем, Муравьев приехал сам, захотел постажироваться. Два месяца жил в Москве, работал на проценте.
— С Бадышевым вы тоже лично знакомы?
— Да. Умный, инициативный, энергичный. Ему 35 лет. Семьи нет. Мне искренне жаль, что его жизнь оборвалась так рано. Надеюсь вы во всем разберетесь.
— Но если расследование уже проводит прокуратура, то…
— И вы тоже проведите свое расследование. Такое решение приняли вчера в Правлении компании.
— Вчера был праздничный день.
— Для кого праздничный, а для кого рабочий. Весть о смерти Бадышева заставила нас собраться в праздничный день. Извините, но если у вас больше нет вопросов?
— Вопросов много. Сначала ознакомлюсь с Договором и получу аванс. Где именно находится филиал в Ростове?
— Социалистическая улица, дом ***. Левая башня. Занимает несколько офисов на шестом этаже. Бадышев проживал на Буденновском проспекте, дом № ***, недалеко от Набережной. Всю остальную информацию вы сможете получить от Казанцева, он свяжется с вами. Желаю вам удачи.
Трубников отключил телефон и посмотрел в окно. Несколько грачей молчаливыми изваяниями сидели на ветках дерева, возле которого он стоял уже добрых полчаса. Ветер утих, надолго ли? Снова позвонила Лена:
— Получила по факсу договор. В приемной ждет Казанцев Павел Георгиевич, сгорает от нетерпения и злости.
— Злости? — переспросил детектив.
— Да, он нервничает и злится. Даже не присел. Ходит из угла в угол в приемной, я звоню из вашего кабинета.
— Опиши его.
— Невысокого роста, худой. На вид лет 25. Если бы не амбициозно задранный вверх подбородок и начальнический тон, то я бы приняла его за студента. Одет в хорошо сидящий на нем дорогой костюм, модно подстрижен. От кофе отказался. Долго изучал нашу лицензию. Высокий выпуклый лоб, прямой нос, розовощекий. Что ему сказать?
—Пускай подождет.
Когда Трубников добрался до офиса и вышел из машины, на пороге появился Казанцев, смотрел сердито то на Трубникова, то на часы. Но поздоровался первым, представился. Трубников пригласил его в кабинет, разделся, сел за свой стол, Казанцеву предложил кресло для посетителей, рядом со своим столом, тот проигнорировал предложение. В кабинет вошел помощник детектива Александр Шаповалов. Сел за свой стол у окна. Казанцев нервно ходил по кабинету и говорил:
— Вам уже звонили из Москвы? Юрист обещал позвонить вам, ввести в курс дела.
— Может быть, вы сделаете это сами?
— Карпов сказал, что я должен заплатить вам 50 тысяч рублей в качестве аванса, — не ответил на его вопрос Казанцев, — они в Москве живут своей жизнью, мы в Ростове — своей. Я здесь у себя дома. Я защищаю интересы страховой компании «Терра». Семь филиалов в разных городах! Наш дает самую большую прибыль! В этом есть и моя заслуга! Почему-то со мной они посоветоваться не захотели!
— Простите, к чему вы все это говорите? И, пожалуйста, присядьте.
— К чему я говорю? — остановился напротив стола детектива Казанцев, — к тому, что они в Москве даже понятия не имеют о жизни в Ростове! Они не знают, что такое детектив в Ростове!
— А вы знаете? Сядьте, пожалуйста.
— Сесть я всегда успею. Да, знаю! Знаю, что 50 тысяч аванса — это слишком много! Сколько будут стоить ваши услуги в целом?
— Для начала объясните мне все подробности дела, тогда я скажу ориентировочно, сколько это будет стоить. Изложите факты.
— Факты! — Казанцев с горькой усмешкой посмотрел на детектива, элегантно пнул ногой кресло. Оно жалобно скрипнуло, но выдержало его энергичный пинок. — Для меня все началось с обыска, который провели в офисе в конце декабря. Но это со смертью Бадышева никак не связано. Для меня кошмар начался в конце декабря, а когда закончится? Приостановлена деятельность турфирмы «Радуга», с которой мы уже три года работаем. У них покупают путевки, у нас — страховку от болезней, от несчастного случая. Что-то у них там нашли, от них налоговики пришли к нам. Заняли мой кабинет. Довели до ручки бухгалтера! Она уже написала заявление по собственному! И сегодня тоже явились налоговики. Сидят в моем кабинете, землю роют. Еще раз повторяю: к смерти Бадышева это никакого отношения не имеет! Убили Романа Михайловича не на работе, а у него в квартире на Рождество. Кто? За что? Почему? Не знаю!
— Договоры на выплаты по страхованию, кто подписывал?
— Я подписывал, но подавал мне всегда документы Бадышев. Я во всем доверял Роману. Руководство головной фирмы доверяло ему. Умный, энергичный и инициативный! И чересчур любвеобильный! У него не было жены и детей. Про таких говорят: много раз женат. Наверное, его убил кто-то из обманутых мужей. По-моему, если расследованием смерти Бадышева занялась прокуратура, то этого вполне достаточно. Правление «Терры» считает иначе. Они думают, что мстят конкуренты! Это у них в Москве конкуренты со своей местью! У нас в Ростове тишь, гладь и Божья благодать!
— Я бы так не сказал! — дверь открылась и в кабинет вошел Дыкин, — извините, нечаянно услышал конец фразы. Пришел поздравить вас с прошедшим Новым годом и будущим старым новым годом!
— Спасибо, — удивленно ответил Трубников, — поздравляю и вас с праздниками.
Появление Дыкина весьма озадачило Трубникова, потому что друзьями или приятелями они никогда не были. Все их многолетнее общение чаще сводилось к конфликтам, чем к доброжелательной беседе. Значит, Дыкину что-то надо? Трубников предложил журналисту, удобно расположившемуся в кресле, и Казанцеву, застывшему возле окна, закурить. Казанцев нервно дернул головой и с брезгливым отвращением посмотрел на пачку сигарет «Бонд». Дыкин закурил и еще раз повторил:
— Я бы так не сказал! Вы слишком молоды! Не торопитесь делать выводы. Тишь и гладь, может быть, но насчет благодати поспорю! Профессия журналиста — самая опасная в мире, Ростов не исключение! Тишь и гладь — это верно. Только вот в тихом омуте черти водятся.
— А вы один из них? — усмехнулся Казанцев.
— Я белый и пушистый, — серьезно ответил Дыкин, — а Трубников не черт, он Сатана! Его надо бояться.
— Уже трепещу! Кстати, после него я собирался к вам в газету зайти. Дайте, пожалуйста, соболезнование по поводу скоропостижной смерти Бадышева.
— Я знаю, что Рому убили. Бедный! Мы не были друзьями, но были знакомы! Очень умный был человек! Жалко его! 35 лет! Слишком рано ушел! Конечно, дам соболезнование, но это надо будет оплатить. Выйдет в следующем номере. Собственно говоря, я и к вам-то пришел, Николай Федорович, из-за Ромы. Думал, вы что-то расскажете. Ведь вас пригласили провести свое расследование.
— Да откуда вы знаете?! — подскочил к нему Казанцев, — об этом знаю только я и он, — Казанцев ткнул пальцем в детектива, — часа не прошло как из Москвы позвонили! Откуда вы знаете?
— Профессия такая, — прикрыл рукой рот и зевнул Дыкин. — Держите меня в курсе событий, Николай Федорович. Маленькие репортажи о ходе расследования! Всего лишь строк по десять! Много я не прошу, — подумав, добавил, — пока не прошу.
— Пока ничего нет, — ответил Трубников.
— Зайду завтра, — поднялся Дыкин и опустил сигарету в пепельницу на столе детектива. — Пойдемте, молодой человек, я подвезу вас в редакцию. Вы, если не ошибаюсь, Казанцев? Рома рассказывал мне о вас много хорошего. Расскажите и вы о нем, пожалуйста.
Они хотели уйти, начали прощаться, но Трубников остановил Казанцева:
— Мне надо осмотреть кабинет Бадышева, вернее пойдет Александр Васильевич — мой помощник, но ему нужен сопровождающий.
— Извините, я занят, — строго ответил Казанцев, — я позвоню Галине Анатольевне, она покажет. Моя секретарь — Бородулина Галина Анатольевна. Но сейчас в фирме работает налоговая. Я же говорил: проверка! Еще не закончилась. Александру Васильевичу лучше подойти вечером, после восьми. Бородулина будет ждать, я скажу ей. А 50 тысяч я вам сегодня же перечислю. Надо же! 50 тысяч! Я бы заплатил тысячи две. Для Ростова и это деньги. Почему правление «Терры» не посоветовалось со мной? Придется заплатить. В конце концов, вашим клиентом является правление компании. Я всего лишь посредник.
— Вы совершенно правы, — согласился Трубников, — я несу ответственность не перед вами, а перед правлением страховой компании.
Казанцев исподлобья посмотрел на детектива, пожевал губами, раздумывая о своем, потом тихо спросил:
— И вы готовы пойти против меня в интересах расследования?
— Да, если возникнет такая необходимость.
— Меня это не волнует, — с презрением посмотрел на него Казанцев, — Бадышев был моим другом, я пойду на все, чтобы изобличить убийцу.
— На все? — удивился Трубников, — есть законы, не надо придумывать их самому. Где вы были седьмого января?
— Дома! Отравился на новогодние праздники, весь день спал. Свидетелей нет. Один живу. И что? Подозреваете меня в убийстве Бадышева? Он мой друг! Хотя для вас понятия дружбы не существует, у вас априоори все под подозрением. То же мне! Пинкертон!
— Кто займет теперь место Бадышева? Спокойно спросил Трубников.
— Сухов Максим Антонович. Очень достойный и уважаемый человек. Женат, двое детей-школьников. Если бы не смерть Бадышева, он бы никогда не занял этого места, но он не убийца. Я хорошо знаю его. Он не убийца! Просмотрите-ка повнимательнее записную книжку в сматрфоне Бадышева, поработайте над его связями. Я имею в виду его многочисленные любовные похождения.
С этими словами Казанцев выплыл из кабинета детектива. Дыкин вежливо попрощался и последовал за Казанцевым.
Глава 2
Саша подошел к окну, посмотрел, как Казанцев садится в машину Дыкина.
— Как странно, — сказал он, обернувшись к шефу.
— Что странно?
— Почему Казанцев такой злой? Он же не из своего кармана платит.
— Наверное, из-за проверки нервишки растрепались. Созвонись с Бородулиной, договорись о встрече. Телефон в справочнике должен быть. Эта страховая компания на слуху. Вечером пойдешь на Социалистическую, а сейчас поезжай, пообщайся с соседями Бадышева на Буденновский.
— Квартиру его осмотреть?
— У частного детектива нет таких полномочий.
— Тогда осмотрю дверь и поговорю с соседями. А вечером на свидание с Бородулиной, ну и фамилия! Надеюсь, девушка будет симпатичной? Что я должен искать в кабинете Бадышева?
— Не знаю. Посмотри все бумаги в его столе, на столе могут быть какие-то ежедневники, календари, почитай.
Саша приехал на Буденновский, зашел в дом Бадышева, поднялся на девятый этаж. Позвонил в дверь к соседям. Открыла воинственного вида полная пожилая женщина с короткой толстой палкой в руках. Саша представился и хотел расспросить ее о Бадышеве, но она строго осмотрела его с ног до головы и спросила:
— Электрошокер есть?
— Не понял? — удивился Саша.
— Ну, что не понял? Электрошокер! Ты же сказал, что ты частный детектив! Хотя бы дубинка! А то этой палкой только балкон порчу!
— Зачем вам элекетрошокер?
— Сов гонять. Одолели! Поселились на моем балконе! Как избавиться?
— Совы? На балконе?
— Да, совы на балконе! Вы как будто только родились! Как будто не в Ростове живете! Вы еще ни разу не видали ни сову, ни летучую мышь?
Саша помотал головой и тихо вздохнул:
— Сочувствую, но я по поводу вашего соседа.
— Ромка? Жалко его! Царство ему небесное! Ну, проходите, что в дверях торчать. Сквозняк! Дверь на балкон открыта! Подумать только! В центре города живут летучие мыши и совы! Сладу нет! Идите в кухню. У меня из-за сов голова разболелась, надо кофе выпить.
Саша прошел в кухню: чисто и уютно, только тесно. Маленькая кухня. Появилась хозяйка уже без палки, включила чайник.
— Ромка давно здесь жил. Я его с детства знаю. Ему палец в рот не клади! За себя постоять умел. И вообще, жить умел. Плохо, что семьи не было. Наверное, через то и погиб. Слишком сильно женщин любил, замужних тоже. Ладно! Не судите, да не судимы будете. Говорят, что его дядя Ваня убил. Дураки! Ну, дураки! Дядя Ваня муху не обидит! Ростом мал, худой, в чем душа держится! Он бы просто не смог Ромку даже приподнять, не то, что до окна дотащить, в окно выбросить. Сил бы не хватило. Какой из него убийца? Никого другого на эту роль не нашлось! Вам тоже кофе или чай?
— Спасибо, кофе. А где живет дядя Ваня? Кто он?
— Сантехник. Мы все его жалеем, даем ему подзаработать. Один с внучкой живет. Если у меня, что сломается, засорится, я дядю Ваню зову. Дело знает, берет недорого, только сил уже мало. Восьмой десяток разменял. Ромка его позвал, унитаз засорился. Еще бы! Еще в декабре гулять начал, а к Рождеству унитаз засорился. Плясали тут, стены дрожали. Дядя Ваня всегда сразу приходит, долго не ждем. Это же его заработок! Наверное, он и к Ромке сразу пришел на свою беду. В это время и произошло убийство. Гости Ромы все разошлись. В квартире тихо было, я аж, вздохнула с облегчением. А тут люди за окном кричать стали. Выглянула — на тротуаре лежит! Господи! Что делается! Как же я стосковалась по мирной жизни, когда никто из окон не падает, в подъезде не падает головой на косяк! Давно уже все идет наперекосяк! Одним совам раздолье!
— Где дядя Ваня живет?
— Откуда я знаю! Я к нему в гости не хожу. Телефон его знаю, сейчас дам. Где-то рядом живет. Его Наташка с моей внучкой в школе училась. Моя в институт поступила, учится, а его не смогла, денег нет. За учебу теперь платить надо. Работает где-то. Я техникум окончила, потом институт. Училась бесплатно. Денег никому не платила, взяток не давала, сама к экзаменам готовилась. А сейчас? Хоть семь пядей во лбу, но если денег нет, то иди работай! Хоть бы ПТУ бесплатные были, хоть бы на повариху, на портниху бесплатно можно было выучиться! Нет! Нельзя.
Угощайся печеньками, вчера испекла. Люблю такие. Легко, быстро и вкусно! Я не на маргарине! Сливочное масло кладу! Так вот, жил-был Ромка, жить бы ему еще и жить! Весной бы тридцать шесть лет стукнуло. Рано ушел. Надо же было семьей обзавестись! А то! Водил сюда всяких! Ладно! О мертвых или ничего или только хорошее. Хорошего у него тоже было много. Помогал, если что. Здоровался всегда первым, улыбался. Ромка, Ромка! У меня винцо есть домашнее. Выпьем? За упокой.
— Извините, я на службе. Я кофе.
— И я тоже кофе, с утра голова болит. Погода плохая: метель, хмурь поганая! Ешь печеньку, ешь!
Саша хрустнул печеньем. Вкусно. Выпил кофе. Пытался еще поговорить о Бадышеве, о сантехнике дяде Ване. Но женщина снова начала жаловаться на сов, на погоду, на свое здоровье. Саша ушел, захватив телефон дяди Вани.
Позвонил по телефону, надеясь услышать голос сантехника, но услышал звонкий девичий голосок, представился, попросил позволения зайти в гости. Дом сантехника оказался по соседству. Однокомнатная квартира на первом этаже. Взволнованная девушка, похожая на школьницу.
— Дедушка пропал! В полицию обращалась! В прокуратуру! А вы сыщик? Найдите дедушку!
— Может быть, он поехал к кому-нибудь из друзей в гости?
— Какие гости! О чем вы! Какие гости!
Она вдруг заплакала навзрыд. Саша побежал в кухню, налил в кружку воды, принес.
— Ваш дедушка ушел из дома сегодня утром?
— Нет, — Наташа выпила воду, отодвинула стул, стоящий возле небольшого стола, — присаживайтесь, нет. Он ушел вчера. Меня в прокуратуре долго спрашивали, когда он ушел. Я не помню. Рано утром ушел, ничего не сказал. Я спала. Проснулась в седьмом часу, его уже нет. Оделся по-зимнему, ушел, не стал будить. Хоть бы записку оставил. Не знаю, ничего не понимаю. В прокуратуре спрашивали об этом и о многом другом. Я поняла из их вопросов, что они подозревают дедушку в убийстве. Только никого он не убивал.
— Да, — согласился Саша, — какой смысл вашему дедушке убивать Бадышева? Причины нет.
— Есть. То есть, ее нет, но в прокуратуре ее сами придумали. Они мне прямо не говорили, но из их вопросов я так поняла.
— Не понимаю. За что ваш дедушка мог убить Бадышева?
— Из-за меня. Якобы дедушка за меня заступился. Кто-то сплетни распустил, что Бадышев … Как бы это вежливо сказать?
— Он приставал к вам?
— Роман Михайлович ко всем приставал, манера общения такая. Но между нами ничего не было.
— Совсем ничего? Тогда бы сплетни не ходили.
— Ну, вы же видите, что мы живем с Бадышевым по соседству. Еще год назад, когда я только начала работать и еще ничего и никого не знала, он пару раз подвез меня вечером домой.
— Вы работаете в страховой компании «Терра»?
— Да. Меня дедушка устроил. Бадышев ему помог. Они давно знакомы. Дедушка был очень благодарен ему. Я набираю на компьютере, занимаюсь делопроизводством в отделе кадров. Зарплата маленькая, но меня пока устраивает. Я сама искала работу. Брали секретаршей, я не захотела. Брали диспетчером в таксопарк, дедушка не захотел, потому что там надо работать по ночам. А тут Роман Михайлович устроил к себе в фирму, мы с дедушкой обрадовались.
Почти год отработала. Сплетни! Их пустил кто-то из них. Нет дыма без огня? Только огонь совсем другого происхождения. Причина сплетен не в том, что Бадышев пару раз давным-давно подвез меня домой на своей машине, а в том, что надо найти козла отпущения. Дедушка идеально подходит на эту роль. Заступиться за него некому.
Он седьмого числа все мне рассказал. Сильный шок пережил. Позвонил в дверь, никто не открывает. Он толкнул, дверь открылась, зашел. Дома никого нет, окно распахнуто. Удивился, что окно зимой открыто, выглянул и увидел внизу на тротуаре Бадышева. Пока спустился, пока добежал до него, там уже люди собрались, уже полицию и скорую вызвали. Дедушка домой пришел сам не свой, долго говорить не мог. А теперь вон как перевернули. Якобы он мою честь защищал с помощью разводного ключа! Ключом по голове и выбросил в окно! Он бы Бадышева даже приподнять не смог! Дедушка старенький, слабый. Весит 48 килограммов. А Бадышев бугай! В прокуратуре начали подозревать дедушку, наверное, это из-за того, что он исчез. Они говорят, что сбежал, испугался наказания. Ящик с инструментами забрали.
— Вы работаете в «Терре» почти год. Бадышев подвез вас на машине домой в самом начале. Неужели раньше сплетен не было?
— Были, но не все же им верят. Есть и порядочные люди.
— Кто, по-вашему, мог распустить такие сплетни?
— Охотников много. Не знаю и не хочу знать.
— А вы не ошиблись? Ведь вы были на допросе в прокуратуре, нервничали. Вам, наверное, показалось.
— Нет, не показалось. Они меня расспрашивали о моих взаимоотношениях с Бадышевым. Сплетни ходят. Но кто их распускает, не знаю. Некоторых людей хлебом не корми, дай только позлословить. Не обо мне речь. Сейчас дедушку надо разыскать. Я очень волнуюсь за него. Такого еще ни разу не было. С ним что-то случилось. Иначе он бы обязательно позвонил мне.
— Я позвонил по его телефону, а трубку взяли вы. Он забыл телефон?
— Нет, это стационарный телефон, у него есть мобильный. Я звонила, не отвечает. Я дала в прокуратуре другой его номер, они тоже звонили, не отвечает. Как страшно начинается новый год.
—Давайте вместе подумаем, куда мог уйти ваш дедушка? У вас нет других родственников? Где ваши родители?
— Мама. Я не знаю, где она. Она сама приходит, когда хочет. Редко приходит. Лучше бы совсем не приходила, у меня с ней всегда конфликты. Нет, вы не подумайте, я очень люблю маму, но вырастил меня дедушка. Она все время хочет устроить свою личную жизнь. Почему-то не получается.
— Как ее зовут?
— Светлана Ивановна Гусева. Дедушка Иван Васильевич Гусев, я Наташа Гусева. Маме 46 лет, рост 170 сантиметров, вес 65 килограммов, размер 46 – 48. Она еще очень молодо выглядит.
— Из-за чего вы ссоритесь?
— По мелочам. Почему я ношу такую некрасивую юбку? Почему не хожу никуда, сижу дома? Почему у меня такая плохая осанка? Почему, почему, почему…
— Почему вы сидите дома?
— Потому что мне комфортно и уютно дома. Люблю читать, вязать, шить… Когда училась в школе, были подруги, сейчас нет. Они же теперь в институте учатся, я для них никто. Некоторые даже здороваться перестали. Другие буркнут «Здрас…» и быстро мимо. Пошла в театр, там Бадышев появился, словно из-под земли вырос, провожать поехал в автобусе.
— Значит, он все же приставал к вам? Если бы вы не отвечали ему, то…
— Глупости. Он по жизни приставучий. Ко всем пристает. Вначале он мне нравился, потом стал противен.
— Вы были в него влюблены?
— Что было, то прошло. Между нами не было ничего, что заставило бы меня покраснеть. Дедушка знает об этом.
— Ваша мама, может быть, знает, где дедушка?
— Может быть. Я не знаю, как с ней связаться.
— Вы всегда жили отдельно?
— До 14 лет почти все время мама жила с нами в этой квартире. Я сильно ревновала ее ко всем ее мужчинам. А когда мне исполнилось 14, она встретила настоящего мужчину, ушла к нему жить. Но замуж не вышла. Через полгода ушла к другому настоящему мужчине. С кем сейчас, не знаю. Дедушка для меня первый друг, мы понимаем друг друга с полуслова. Он мог уйти рано утром, не стал будить меня, пожалел. Но он бы обязательно позвонил, чтобы я не волновалась. С ним что-то случилось. Я не знаю, где искать его.
Раздался телефонный звонок. Наташа бросилась к телефону. Почти сразу же, ничего не ответив, положила трубку:
— Странно, уже несколько раз звонят, спрашивают, какую-то Ангелину Михайловну. Раньше не было.
Наташа рассеянно посмотрела на стол, на Сашу. Медленно повернулась и пошла в кухню. Вскоре вернулась:
— Это наши с дедушкой сбережения — 25 тысяч рублей, — она протянула Саше деньги. Он отшатнулся и удивленно посмотрел на нее, — ну, вы же частный сыщик. Найдите дедушку. Я в состоянии заплатить. В прокуратуре все уже ясно. Они уверены, что дедушка убил Бадышева из-за меня, испугался наказания и сбежал. Их это устраивает. Дело, очевидно, скоро будет закрыто. Вряд ли они будут всерьез искать его.
—Его, наверное, уже объявили в розыск.
— Толку с того! Он им уже не нужен. Он мне нужен! С ним что-то случилось, найдите его!
— Вопрос не моей зарплаты. Вам надо поехать к моему шефу на Кировский проспект.
— Поехали. Прямо сейчас. Я быстро оденусь.
Глава 3
Трубников выслушал Наташу Гусеву. Она повторила ему все, что рассказала Саше.
— Я очень сочувствую вам, но чем могу помочь?
— Я не верю, что дедушка убил Бадышева, не верю, что он сбежал. С ним что-то случилось. Найдите его, пожалуйста. Вот деньги.
Трубников возмущенно посмотрел на Сашу, словно это Саша убил Бадышева. Потом перевел взгляд на Наташу:
— Вы хотите, чтобы я разыскал вашего дедушку, доказал вашу невинность?
— Дедушку найдите. Обо мне речи нет.
— Вы уверены, что ваш дедушка не убивал Бадышева, что он не сбежал, но что-то с ним случилось?
— Да! Да! Вы правильно меня поняли!
— И вы хотите, чтобы я не только разыскал вашего дедушку, но и доказал его невиновность?
— Да!
— Уберите ваши деньги. Я не могу ни за деньги, ни без денег заняться этим, хотя очень сочувствую вам.
— Почему?
— Немножко опоздали. Я уже подписал договор с правлением «Терры», получил аванс. Я не могу менять клиента. Однако постараюсь помочь вам. Вам нельзя оставаться ночевать дома одной. У вас есть родственники, подруги?
— Нет, но почему нельзя дома? Не понимаю.
— Саша, пригласи Лену.
Зашла секретарь Лена.
— Ты сможешь взять к себе на какое-то время Наташу Гусеву? Ей нельзя возвращаться домой.
— Смогу. Илья уехал в лыжный поход, его комната свободна. Мама возражать не будет.
— Почему я не могу ночевать дома? — возмутилась Наташа, — я не боюсь одна!
— Кто-то убил Бадышева и подставил вашего дедушку. Уже существует версия. Якобы ваш дедушка убил Бадышева, защищая вашу честь. Потом он испугался, что в прокуратуре узнают истину, что наказание неизбежно, испугался, сбежал.
— Это ложь! Я не верю этому!
— Однако многие люди этому верят. Вы хотя бы на минуту представьте себе, что это правда. И подумайте, каким бы был следующий шаг? Представьте себе, что вы стали причиной смерти Бадышева, причиной того, что ваш дедушка совершил убийство и сбежал, что дальше? Вы дома одна. Ночь. Вас терзают муки совести, позднее раскаяние. Что бы вы сделали, если бы все это было правдой?
— Повесилась бы! Только все это ложь! Им лень искать настоящего убийцу, а дедушка случайно оказался рядом в момент убийства.
— Может быть, он даже успел увидеть и узнать убийцу? Он вам не говорил об этом?
— Он пришел бледный, сам не свой. Час вообще говорить не мог. Потом все объяснил. Нет, он не говорил, что видел убийцу. Вряд ли. Убийца бы убил его, если бы дедушка увидел его. Убил бы и его… Господи! Дедушка, ты жив? Где ты? Я очень прошу вас помочь найти дедушку! Что мне сделать, чтобы вы не отказали мне?
— Вы не можете быть моим клиентом, но я помогу вам. А что делать? Рассказать во всех подробностях, что произошло седьмого января.
— Простите, но мне в голову лезут всякие глупости.
— Расскажите глупости.
— Глупость вспоминается сразу, а главное? Хотя, что здесь главное? Седьмое января. Я с утра встала к плите. Долго готовила праздничный обед. Чистила картошку и порезала палец. Позвонил Роман Михайлович, я позвала к телефону дедушку.
— Позвонил Бадышев, вы взяли трубку, что он сказал?
— Я не дала ему ничего сказать. Услышала его голос и сразу позвала дедушку, не хотела с ним говорить. О чем? Я еще не знала, что он по поводу унитаза звонит. Дедушка выслушал и сразу оделся, ящик с инструментами взял, ушел. Я уже приготовила салаты, дедушка еще не завтракал. Хотела, чтобы он поел, но он сразу ушел. Я начала заниматься выпечкой. Хотела приготовить «Наполеон». Не успела. Дедушка вернулся сам не свой. Я в кухне все бросила, вокруг дедушки суетилась. Воду подносила, корвалол он отказался, я сама выпила, когда узнала, что Бадышев из окна выпал. Мы в тот день так и не обедали. Я в кухне наспех прибрала.
Позвонили в дверь, спросили дедушку незнакомые мужчины. Дедушка лежит бледный, плохо ему. А двое незнакомых мужчин к нему рвутся, хотят с ним поговорить о Бадышеве, они из прокуратуры. Я кричать стала, не пустила их. Дедушка совсем плох! У него сердце больное! Дайте ему в себя прийти! Они повестку оставили, велели дедушке передать, чтобы он завтра, то есть восьмого января пришел сам к ним утром. Я эту бумажку в кухне на столе оставила, к дедушке пошла, сидела рядом с ним. Хотела врача вызвать, он не захотел. Вечером я уснула.
Утром проснулась, дедушки нет. Думала, он в прокуратуру поехал, но почему так рано? В повестке было написано к десяти. Из прокуратуры сначала позвонили, потом сами пришли. Меня в прокуратуру на машине. Часа два допрашивали. Потом я домой вернулась. Дедушки нет. Весь день места себе не находила. Из прокуратуры сегодня снова позвонили, снова приехали, по квартире прошли, дедушку искали. Думали, что под кроватью спрятался. Потом ваш помощник пришел. Я к вам приехала. И весь рассказ.
— Не весь, — сказал Трубников, — я так и не понял, когда ушел дедушка? Вечером седьмого? Ночью? Утром восьмого?
— Не знаю. Я корвалол выпила. Спала. В седьмом часу проснулась, его нет.
— Вы готовили праздничный обед седьмого утром? — спросил детектив.
— Да, седьмого утром. Картошку чистила, другие овощи, порезала палец.
— Очистки картофельные куда бросили?
— В мусорное ведро, — удивленно посмотрела на детектива Наташа.
— Мусор сразу вынесли? У вас в подъезде мусоропровод?
— На улице ящики стоят. Когда-то был в подъезде, но периодически появлялись тараканы и мыши. По просьбе жильцов поставили мусорные баки на улице. Туда выносим. В подъезде чисто. Я выбросила очистки в мусорное ведро, точнее в пакет, который лежит в ведре. И все. Я не выносила мусор. Не до того было. Забыла о нем. Но вы не подумайте! Я всегда выношу! Ящики неподалеку! Всегда! А при чем здесь мусор?
— Значит, седьмого числа вы мусор не выносили?
— Нет. Восьмого тоже. Я не ела ничего, нервничала, плакала. Дедушка пропал! При чем здесь мусор? Я его и сегодня не выносила! Позор какой!
— Саша, — обратился к помощнику Трубников, — ты же был в квартире Гусевых.
— Да. Мусорное ведро в кухне пустое. Нет в нем никакого мусора, никакого пакета. На столе в кухне стоят чайник электрический, сахарница с сахаром, конфетница с конфетами «Морские» и «Мечта». Повестки на столе нет.
— Ваш дедушка мог вынести мусор?
— Да, мог. Но, когда я легла спать, он лежал, ему было плохо.
— Ему случалось выносить мусор?
— Случалось. Мы не делали из этого проблему, не я, так он. Вечером выносили, чтоб ночью мусор в доме не лежал. Да, он мог вынести мусор вечером. Мог и повестку прочитать, сунуть в карман зимней куртки. Я хорошо помню, что положила повестку на стол, больше к ней не прикасалась.
— Вечером ваш дедушка пошел вынести мусор и уже не вернулся домой. Или есть другая причина, по которой он мог бы выйти из дома?
— Если кто-то позвонил, но в таком состоянии дедушка вряд ли бы пошел чинить сантехнику к кому бы то ни было.
— Мусорные баки стоят рядом с гаражами, — тихо сказала Наташа, — я обычно боюсь туда ходить, когда очень поздно. Вы думаете, там, кто-то поджидал его? Но ведь он мог и не выйти.
— Лена, уже седьмой час. Ты можешь отправляться домой вместе с Наташей, — сказал Трубников.
— Но у меня ничего нет с собой. Зубная щетка, пижама, полотенце, — возразила Наташа.
— Зубную щетку можно купить по пути, полотенце найдется у Лены. Завтра Саша проедет вместе с вами, вы заберете свои вещи. Сейчас некогда.
— Неужели все так серьезно? Вы полагаете, что меня могут убить?
— Хм, Бадышева убили. Ваш дедушка исчез. Если ночью вы погибнете при обстоятельствах, похожих на самоубийство, то версия следствия уже не потребует никаких подтверждений, пройдет на ура. Это будет на руку убийце. Ваша квартира на первом этаже?
— Да. Но я же закрою дверь на ключ!
— Хм, вам звонили по телефону и спрашивали какую-то Ангелину Михайловну?
Да, но это всего лишь ошибка.
— Но раньше таких звонков не было?
— Нет, сегодня с утра. Несколько раз ошибались, под конец я уже перестала отвечать.
— То, что убийца подставил вашего дедушку, говорит о том, что он знаком с ним и с вами. Вы приехали ко мне, не делая из этого тайны. Вы будете представлять для него опасность до конца его дней. Ваше обращение к частному детективу усиливает опасность. Поживете пока у Лены, а на работу?
— Я возьму отпуск. Мне положен летом, но дадут сейчас. А не дадут, уйду совсем. Я и не смогу сейчас работать, все мысли о другом. Скорее бы дедушку найти, тогда бы я успокоилась.
— Нет ли у вас фотографии дедушки? — спросил детектив.
— Есть. Наташа достала смартфон и нашла снимки дедушки, дала смартфон Трубникову. Он передал его Саше, чтобы распечатать. Пока Саша занимался распечаткой, Трубников спросил у Наташи:
— Вы недавно окончили школу?
— Уже год. Сразу устроилась на работу.
— А учиться? Институт, техникум?
— Денег нет. С детства мечтала выучиться на повара-кондитера, но нет денег, платить за обучение. Я сама научилась по интернету: пирожные, торты, пироги…
Саша положил на стол шефа несколько фотографий сантехника, вернул смартфон Наташе.
— Пойдемте, — улыбнулась Лена, — я познакомлю вас с мамой. А еще у меня есть такса по имени Альма. Вы любите собак?
— Люблю, всегда хотела иметь собаку, но у дедушки аллергия на шерсть. Нельзя.
— Пойдемте, — Лена взяла за руку Наташу, — погуляем с Альмой вместе, она понравится вам.
— Лена, — остановил секретаря детектив, — перед тем как уйти позвони Лукашову, он нужен мне.
— Сейчас позвоню. Завтра утром мы приезжаем сюда вместе с Наташей?
— Да, она может понадобиться мне.
Лена и Наташа вышли. Вскоре приехал Лукашов. Сел в большое кресло, но не прислонился к спинке, а застыл в напряженной позе.
— Седьмого января, — начал Трубников, — в десять часов утра погиб топ-менеджер филиала страховой компании «Терра» Роман Михайлович Бадышев. Его ударили по голове и выбросили из окна квартиры с девятого этажа. Незадолго до смерти Бадышев позвонил сантехнику Ивану Васильевичу Гусеву, попросил зайти и починить засорившийся унитаз. Когда пришел сантехник, Бадышев уже был мертв, не исключено, что сантехник увидел и узнал убийцу. Днем к сантехнику пришли из прокуратуры, но внучка не пустила их к нему, по причине его плохого самочувствия. Они оставили повестку. Вечером этого же дня сантехник пошел выносить мусор. Больше домой не вернулся. Официальная версия следствия: сантехник, защищая честь внучки, убил Бадышева, соблазнившего его внучку. Потом, получив повестку из прокуратуры, испугался и сбежал. Где он сейчас? Жив ли? Надо разыскать его. Вот его фотографии, адрес. И еще. Подключи кого-либо из своих друзей. Булавинова, лучше его, он был хорошим опером.
— Я тоже щи лаптем не хлебал. Какое задание Булавинову?
— В страховой компании «Терра» работает Сухов Максим Антонович. Надо выяснить, где он находился и чем занимался седьмого января в десять утра. И Казанцев Павел Георгиевич, который возглавляет филиал. Он утверждает, что был весь день дома, проверь. Поспрашивай соседей по квартире, по гаражу. У него дорогая иномарка, если он выезжал, то кто-нибудь мог это запомнить.
Взяв адрес сантехника дяди Вани и его фотографии, Лукашов ушел.
Глава 4
Саша проехал на автобусе до Буденновского, прошел на Социалистическую. Две высокие башни были хорошо видны. Во многих окнах уже погас свет. Он поднялся на шестой этаж. В длинном узком коридоре было темно. Куда идти? Он остановился в нерешительности. Бородулина должна была ждать его на шестом этаже. Странно, почему ее нет? Он хотел достать телефон, чтобы включить фонарик, но услышал за спиной шепот:
— Нельзя! Не включайте фонарь!
Он обернулся. Глаза уже привыкли к темноте. У стены стояла женщина, которую даже в темноте невозможно было принять за миниатюрную девушку, скорее за гренадера в юбке. Она была на голову выше Саши, наверное, 52 размера. В ее шепоте слышались командные нотки.
— Не включайте свет! Вы детектив? Я жду вас. Паша сказал показать вам кабинет Бадышева, но сейчас там кто-то другой.
— Уборщица? — шепотом спросил Саша.
— Какая уборщица! С фонариком по столу шарит! Ходит на цыпочках! Думает, что никто не слышит. Ящики стола выдвигает, что он там хочет найти?
— Давайте зайдем в кабинет и включим свет.
— Как же! У вас все просто! Мы зайдем в эту дверь, а он сбежит через другую дверь. Из кабинета Бадышева второй выход есть. Один, которым он всегда пользовался — это выход в приемную, где мое рабочее место. Другой выход в коридор. Он очень редко им пользовался, но человек, который там ходит, может сбежать через другую дверь. Где он ключи взял?
— Я буду сторожить у той двери, что в коридоре, если вы мне объясните, где она. А вы заходите через приемную и сразу включайте свет.
— А если он окажет сопротивление? Вы сможете его остановить? — с сомнением в голосе спросила его Бородулина.
— Галина Анатольевна! Я же детектив! А вот вы женщина…
— Я его враз скручу! Только бы не сбежал через другую дверь! Пошли! Ступайте тихо! Я покажу вам, где вторая дверь и вернусь в приемную.
— А если он за эту минуту выйдет? Нет, вы на словах объясните. Я сам найду.
— Идите прямо. Считайте двери. Четвертая дверь.
Преисполнившись чувством собственной значимости, Шаповалов на цыпочках пошел по темному коридору. Остановился возле четвертой двери. Секретарша скрылась в приемной. Надо отдать ей должное, несмотря на высокий рост и большой вес, она двигалась бесшумно. Саша прислушался. Кто-то задвинул ящик стола, шуршал бумагами. Потом неизвестный, тихо ступая, подошел к двери, с обратной стороны которой стоял Саша. В замочной скважине повернул ключ, дверь открылась. Прямо на Сашу, пятясь задом, двигался неизвестный. Саша доброжелательно и очень крепко взял его за обе руки и заломил за спину. Неизвестный ойкнул и склонился носом к полу. В это время в кабинете Бадышева загорелся свет. Галина Анатольевна вошла в кабинет со стулом в руках, держала его, словно это был автомат. Вид у нее был очень грозный.
Саша, ласково подталкивая свою жертву, вошел в кабинет и запер дверь на ключ. Жертва распрямилась. Бородулина с грохотом уронила стул:
— Муравей! Что ты здесь делал?
— Муравей? — спросил Саша, — это имя или фамилия?
— Это Муравьев Андрей, — уже спокойно пояснила Бородулина, — наш страховой агент. На кой черт ты сюда приперся? Где ключи взял?
— Снял со щитка у вас за спиной в приемной, — ответил Муравьев, с неприязнью глядя на Сашу.
— Извините, уважаемый Андрей Муравьев, — положил руку ему на плечо Саша, — но мне надо вас обыскать. Что вы хотели найти в столе Бадышева?
На лице Муравьева появилось отвращение, но он не оказал сопротивления. Саша обыскал его по всем правилам. Ничего не нашел кроме носового платка в кармане.
— Вы Бадышева убили? — спросил Саша.
— Нет, — ответил Муравьев.
— Ключи! — повелительным тоном сказала Бородулина, чуть ли не вплотную подойдя к Муравьеву.
Он отдал ей ключи, которые все это время сжимал в кулаке.
— Ну и денек сегодня! — ворчала Бородулина, — с утра допрос в прокуратуре, днем из налоговой заявились. Пришли как к себе домой! Кофе потребовали! Глаза бы на них не смотрели! А вечером Муравей устроил третью серию кошмара.
— Не торопитесь, — успокоил ее Саша, — еще только девять часов вечера, еще четвертая серия будет, когда приедет полиция.
— Не надо никакую полицию! — строго сказала секретарь, — с Муравьем сама разберусь! Вы же его обыскали, он ничего не забрал.
— Он мог что-нибудь увидеть. И вообще, положено полицию! Можно и прокуратуру.
— Уважаемый сыщик, — подошла к нему Бородулина, — засунь свой телефон себе… в карман! Никого вызывать не надо! Это Муравей!
— Я понял, что Муравей, но зачем он сюда пришел тайком? Поехали все вместе на Кировский, если не хотите полицию. Не хочет мне рассказывать, расскажет Трубникову, зачем пришел в кабинет усопшего?
— Пошли! — решительно ответила Бородулина и вдруг вскрикнула, — стоять!
Шаповалов и Муравьев застыли на месте. Она ткнула пальцем в пол, — что это?
Саша присел на корточки и пальцем потрогал чернильное пятно, палец окрасился в черные чернила.
— Какое странное пятно, — задумчиво сказал Саша, — с рубчиками, а вон еще одно, и еще. А ну-ка, страховой агент Муравьев, шагни разок. Точно! Это след твоего каблука. Где ты чернильную лужу нашел? Сам сделал?
Муравьев, задрав ногу, с удивлением рассматривал подошву.
— Снимай обувь, архаровец, — командовала Бородулина, пока Саша шел по чернильному следу от Муравьева к письменному столу Бадышева. Под столом большая чернильная лужа.
— Вот, что значит, шарить впотьмах! — с укором сказал Саша, — вы не заметили, когда ящики выдвигали, пузырек с чернилами. Это не чернила, а штемпельная краска. Все вылилось на пол. Странно, что пузырек стоит не в ящике, а за ним. Плохой из вас вор! Никудышний!
— Я не вор!
— Стойте! — вскрикнул Саша, увидев, как резво Бородулина орудует шваброй, — не смейте! Это же улики!
— Если я сейчас их не смою, то завтра в чернильных уликах будет весь офис.
Саша махнул рукой и снова взялся за телефон. Бородулина застыла в напряженной позе со шваброй в руках.
— Я вызываю такси, чтобы нам всем вместе поехать на Кировский.
— Ну, и ехали бы вдвоем, я зачем нужна?
— Без вас нельзя, — строго сказал Саша.
Они приехали в детективное агентство в половине десятого.
Глава 5
Бородулина сразу села в большое кресло для посетителей, Муравьев — на стул. Он сидел неподвижно, руки на коленях, взгляд в стену. Только плотно сжатые губы и морщина на лбу выдавали крайнее напряжение.
— Когда вы пришли работать в «Терру»? — спросил у него Трубников.
— В августе 2016 года, — ответила за него Бородулина.
Трубников выразительно посмотрел на нее, она недоуменно пожала плечами и повернулась к окну.
— Вы ездили стажироваться в Москву? — продолжал детектив.
— Да, — ответил Муравьев.
— Вам это помогло?
— Да.
— Вам нравится ваша работа?
— Да.
— В каких отношениях вы были с Бадышевым?
— В натянутых.
— Почему?
Муравьев молчал.
— Почему вы были в натянутых отношениях с Бадышевым? — снова спросил Трубников.
— Слишком энергичный, — ответил Муравьев, — слишком целеустремленный. Победа любой ценой. То, что было мечтой Бадышева, для меня грязь! Он мечтал только о деньгах. Деньги, деньги, деньги…
«Волчица, от которой ты в слезах,
Всех восходящих гонит, утесняя,
И убивает на своих путях;
Она такая лютая и злая,
Что ненасытно будет голодна,
Вслед за едой еще сильней алкая».
Волчица — это Бадышев, если вы еще не поняли. И самое главное:
«Со всяческою тварью случена,
Она премногих соблазнит, но славный
Нагрянет Пес, и кончится она».
— Бадышев — это волчица, — задумчиво сказал Трубников, а славный Пес — это вы?
— Да какой он пес! — устало махнула рукой Бородулина, — он заблудившийся муравей, не может найти свой муравейник. Но работает хорошо, зарабатывает хорошо. Только он не пес, слишком добрый. Он не убивал Рому.
— Я не убивал его физически, но я много раз убивал его в своем воображении. Возмездие свершилось!
— Зачем же вы пришли поздно вечером тайком в его кабинет? — спросил Трубников.
— Ради того, чтобы спасти честь своей невесты.
Бородулина выпрямилась и с любопытством посмотрела на него:
— А у тебя невеста есть? Кто? Подожди, кажется, я догадалась. Наташка Гусева!
— А я не такой догадливый, — спрятал улыбку Трубников, — где Наташа Гусева, а где кабинет Бадышева. Вы искали в кабинете Бадышева фотографии или документы, порочащие честь вашей невесты?
— Нет никаких фотографий! — подскочил Муравьев, — нет документов! Между ними ничего не было! Она чиста и невинна! Это грязные сплетни!
— Тогда что же вы искали в кабинете Романа Михайловича?
— Смотрел его бумаги, думал, пытался понять, кто и за что убил его. Сегодня в офисе все только и говорили о том, что его убил дядя Ваня. Ложь! Его убил кто-то другой, а дядю Ваню и Наташу подставили! Вы понимаете? Подставили! Его кто-то другой убил!
— Да, успокойся! — сказала Бородулина, — Бадышева убил славный Пес! А дядя Ваня. наверное, пьет сейчас вместе со своими друзьями-сантехниками, Рождество отмечает.
— Он не пьет! Он хороший человек! И не смейте трогать Наташу!
— Рехнулся! — сказала Бородулина, — Наташа знает, что она твоя невеста?
— Узнает, еще не сказал.
— Что же вы нашли в кабинете? Кто, по-вашему, убил Бадышева, если исключить персонажей «Божественной комедии»? — спросил детектив.
— Неужели читали?
— А вы думаете, что вы один Данте читаете? — подал голос Саша.
— Не знаю, кто его убил. Никаких зацепок. Вроде бы ничего не предвещало, у него все было просчитано на сто лет вперед. Бадышев — сволочь, но он был очень хорошим организатором, умел планировать, хороший стратег. Его смерть вызвала у меня шок.
— У меня тоже, — сказала Бородулина, — у всех шок. Никто не ожидал. А на Наташку Ромка всегда смотрел как кот на сметану.
— Кто распускал сплетни? — спросил Трубников.
— Все говорят, — ответила Бородулина, — Ромка сам похвалялся «победой». Его не только деньги интересовали. Он женщин любил, хорошие вина, хотя сам не пил, ну, почти не пил. Любил красиво пожить. И все-таки мне его жалко. Я тоже не знаю, кто мог убить его. Может быть, из-за женщины? Я очень устала, завтра к девяти на работу, там снова налоговики с меня кофе потребуют. Глаза бы на них не смотрели! С прошлого года сидят в кабинете Паши, проверяют, Кононенко до истерики довели. Она заявление об уходе подала. А я спать хочу, уже десять часов!
Трубников попрощался с Бородулиной и Муравьевым, но Муравьев продолжал сидеть на стуле.
— Вы свободны! Вы можете ехать домой, — сказал ему Саша, — вызвать такси?
— Где Наташа? Я был у нее дома, ее там нет! Соседи не знают. Весь день на работе злословили, бросали в нее косые взгляды! Я за нее волнуюсь. Где она? Вы же сыщики! Давайте искать? Вам надо заплатить? Я заплачу! Я не знаю, где искать ее! Везде искал!
— Сегодня просто какой-то денежный водопад, — подумал Саша, — все предлагают шефу деньги, всем он отказывает. Не забыть рассказать шефу о черных чернилах на полу в кабинете Бадышева.
— Я знаю, где Наташа, — ответил Трубников, — ее жизни ничего не угрожает, не волнуйтесь. Завтра вы сможете увидеть ее, если придете сюда к девяти. А сейчас всем пора по домам.
Глава 6
В четверг Трубников, поднимаясь по ступенькам в свой офис, услышал плач. Вошел. Плакала Наташа. Лена стояла рядом с ней. Трубников молча открыл кабинет, снял пальто, сел за свой стол. Наташа безутешно рыдала, она не заметила, что приехал Трубников. Лена вошла в кабинет шефа и молча положила перед ним на стол газету «Свободное слово».
С первой страницы на Трубникова смотрела Наташа с бокалом шампанского в руке. Рядом снимок старика на рельсах с разбитой в кровь головой. Крупный заголовок: «Не повезло дяде Ване на женщин!»
Детектив начал читать статью, в которой сообщалось, что сантехник Иван Васильевич Гусев, по версии следствия, убил топ-менеджера филиала СК «Терра» Р.М. Бадышева, защищая честь внучки. Потом покончил жизнь самоубийством, бросившись с моста на железнодорожную насыпь. Чудо, что он не попал под поезд! Он лежал между рельсами. Умер от потери крови.
Умер добрый старик! Заступился за внучку! А надо ли было за нее заступаться? Дочь Ивана Васильевича — Светлана Ивановна, она же мать Наташи, ведет легкомысленный образ жизни. Нигде не работает, является частым завсегдатаем ночных клубов, проще говоря, кабаков. Дочка догоняет маму пока только по шампанскому. А как куртизанке ей до мамы еще далеко. Несчастный топ-менеджер Р.М.Бадышев, помог, на свою беду, внучке сантехника — взял на работу в свою фирму. Поручился за нее! И вот благодарность! Знаем мы таких девушек! Заведет подальше и бросит! Мама меняет партнеров как перчатки. Дочка бодро идет по ее скользкой тропинке. Как говорится, яблоко от яблоньки… А в результате два трупа: Бадышева и Гусева!»
Трубников, не дочитав статью, отшвырнул газету. Тщетно пытался найти сигареты в нижнем ящике стола. Лена подняла газету с полу, тихо вздохнув, сказала:
— Наташа объяснила, что этот снимок сделан на корпоративной вечеринке в честь нового года. Она сшила эту блузку специально для вечеринки, больше в ней никуда не ходила. В статье сказано, что этой ночью Наташа не ночевала дома. Сделаны омерзительные предположения, где и за сколько она могла провести ночь, в которую ее несчастный дедушка покончил жизнь самоубийством. Я бы за эту статью Дыкина самого убила! Он — автор статьи.
Трубников встал и подошел к окну, посмотрел на прохожих, на машины. Лена, словно читая его мысли, подала ему пачку «Бонда» и зажигалку. Он закурил. Наташа продолжала плакать в приемной.
— Я не могу успокоить ее, — сказала Лена, — она только из газеты узнала о смерти деда. Муравьев был здесь утром. Он и Саша поехали на опознание, Наташа тоже хотела. Они не взяли ее с собой, пожалели.
— Мне нужны Лукашов и Багдасаров. Позвони им. Приведи ее сюда.
— Но она плачет! Привести к вам?
— Да, приведи ее ко мне. Мне надо с ней поговорить.
Лена вышла из кабинета и сразу вернулась с Наташей. Трубников сложил газету вчетверо и сунул в урну. Наташа присела на край кресла, перестала плакать, но слезы застыли в глазах:
— Не верю, что дедушка покончил жизнь самоубийством. Его кто-то столкнул с моста на рельсы. Дедушка старый, больной, ему много не надо. Толкни и все! Найдите убийцу! Неужели и вы верите этой газете?
— Откуда Дыкин взял ваш снимок?
— Этот снимок несколько дней назад сделан на корпоративной вечеринке. Я не знала, что меня снимают. Всего-то пару глотков сделала, — Наташа с трудом подавила плач, но взяла себя в руки, — не обо мне речь! Дедушка умер! Его оговорили, будто он Бадышева убил. Оговорили и убили, инсценировав самоубийство. Меня тоже оговорили, но не обо мне речь. Ложь входящая очернить не может.
— Солнышко! — повысил голос Трубников, — никогда и никому не позволяйте глумиться над собой!
Наташа сжала в кулаке мокрый носовой платок и широко раскрытыми глазами смотрела на детектива:
— Что я должна сделать?
— Подать на газету в суд за клевету!
— В суд?! — с ужасом повторила Наташа, — но тогда мое имя, имена мамы и дедушки еще сильнее польют грязью! Может быть, я и выиграю процесс, даже получу моральную компенсацию, но одновременно получу психическую травму на всю жизнь! Я не хочу в суд! Я вижу единственный выход из этого кошмара — найти настоящего убийцу! Дедушка не убивал Бадышева! Дедушку сбросили с моста! Его убили! Мою фотографию в газету мог дать только тот, кто был на корпоративе! Мне кажется, что я сейчас сойду с ума!
— Это было бы на руку убийце. Держите себя в руках и делайте, что я вам говорю.
— Подать в суд?
— Не бойтесь, я не собираюсь доводить дело до суда. Однако все документы, заявление от вас надо подготовить.
— Зачем же тогда?
— Чтобы заставить Дыкина объяснить, где он взял ваш снимок? Человек, который дал ему снимок и рассказал, что этой ночью вы не ночевали дома, и есть убийца. Единственное, чего я боюсь… Дыкин не побоится суда. Наоборот, обрадуется возможности давать горячие репортажи из зала суда, смакуя мнимые и реальные подробности вашей личной жизни.
— У меня нет личной жизни. Нечего смаковать.
— Дыкин найдет. Сейчас приедет адвокат Багдасаров, поможет вам написать заявление.
Вошла Лена:
— Лукашов ждет в приемной, Багдасаров скоро приедет.
— Лена, угости Наташу чаем, кофе. Лукашова ко мне.
Лена и Наташа вышли.
Приехал Лукашов, сел в кресло, начал говорить:
— Я продолжаю обходить соседей сантехника, пока свидетелей не нашел. Вечером на Рождество все сидели по домам.
Трубников достал из урны газету и подал ее Лукашову, — вот снимок сантехника на рельсах. Осмотри это место. И еще… Хотя, нет. Подожду результатов экспертизы, сколько времени он пролежал на рельсах?
— Ушел из дома вечером седьмого января, — задумчиво повторил Лукашов, — а труп обнаружили только ночью с девятого на десятое. Вряд ли он пролежал на рельсах весь день восьмого числа. Его бы заметили. Где сантехник находился восьмого января?
— Да, именно это я и хотел бы узнать. Слишком плохая погода. Метель все дни. Восьмое число еще праздничный день. Все сидят по домам. Могли и не заметить. Надо подождать результаты экспертизы, когда установят точное время смерти. Сейчас меня интересует это место, что на фотографии. Осмотри мост, насыпь, рельсы… Конечно, все уже осмотрели до нас, но все же…
Лукашов забрал газету и ушел. Приехал Багдасаров.
— Что случилось? — спросил он, усаживаясь в кресло.
Трубников ввел его в курс дела. Попросил с заявлением, подписанным Наташей пойти не в суд, а в редакцию газету «Свободное слово».
— Напрасно ты не хочешь дать делу ход, — выслушав, ответил адвокат, — если это действительно клевета, то можно с газеты хорошенькую сумму взыскать за моральный ущерб. Заплатят как миленькие!
— Объясни это Дыкину. Намекни, что за всем этим стою я, что от меня зависит, получит дело ход или нет. Я хочу, чтобы Дыкин пришел ко мне. Расшевели его, напугай.
— Не вопрос. Напугать сумею, но я-то что с этого имею? Ты извини, мы с тобой друзья, но у меня недавно дочь родилась. Деньги нужны.
— Поздравляю. А деньги? Составь договор. Сам придумай, какого рода консультации или услуги ты можешь оказать детективному агентству. Сам поставь сумму. Я включу ее в счет и перешлю Правлению «Терры», они оплатят.
— Договорились. Где моя подзащитная? Это она плачет в приемной?
— Да, ты с ней помягче. Ей лихо пришлось. . Ее с собой не води, с нее довольно.
— С ней помягче, с Дыкиным пожестче. Яснее некуда. Не волнуйся. Сегодня же Дыкин прибежит к тебе, на пузе приползет, — сказал Багдасаров и ушел в приемную, где его ждала Наташа.
Глава 7
Днем в кабинете детектива появился Дыкин.
— Какого черта? — кричал Дыкин, — напустили на меня Багдасарова?
Трубников спокойно курил, сидя за столом.
— О том, что ваша Наташа бульварная девка знают все! Это не тайна! С каких пор вы покровительствуете потаскушкам? Она вам так сильно понравилась?
— Достаточно! Откуда у вас ее снимок? Откуда вы знаете, что она не ночевала дома?
— Вы умеете хранить тайны? — сел в кресло и тихо спросил Дыкин.
— Умею, если за тайной не стоит преступление.
— Преступление? Оно уже раскрыто и скоро будет забыто. А тайны надо хранить молча. Я имею в виду тайны по поводу получения информации, когда она оказывается верной. Вы знаете, сколько я задолжал типографии, в которой печатают мою газету? У меня на складе скоро закончится бумага! На чем я буду печатать? — со злобой повысил голос Дыкин, — а деньги где?
— Деньги… Вам не только дали снимок Наташи, сказали, что она не ночевала дома, но и заплатили за публикацию?
— Ах! Какой ужас! — по-фиглярски взмахнул обеими руками Дыкин, — вы, сколько лет в МВД? Не просто в МВД, в угро! До того, как в частные детективы подались? Лет двадцать отпахали? И все еще в розовых очках? Не пора ли снять? Моя газета изначально планово-убыточная! Моя газета! Газета! Газета — это четвертая власть! В администрации, в отличие от вас, это хорошо понимают и помогают. Их помощь — капля в море, но все же, спасибо. Они иногда гасят мои долги перед типографией. Единственное за счет чего моя газета может свести концы с концами — это реклама! А для рекламы нужны большие тиражи! Снимок девочки с бокалом шампанского держит всю газету! Газету покупают, читают, ждут продолжения! Растут тиражи, идет реклама! Вся четвертая страница забита рекламой: «Котик ищет киску!»
— Подождите, — остановил его Трубников, — если вы взяли деньги за публикацию статьи о гибели сантехника…
— О самоубийстве!
— Это еще надо доказать, не прерывайте меня. Насколько я знаю законы, любая проплаченная статья обязательно должна публиковаться с пометкой «На правах рекламы!» или хотя бы одна буква «Р», что означает «реклама». Здесь ее нет. Почему?
— Потому что я не сумасшедший. Если б я дал такую пометку, то «котика» с четвертой полосы пришлось бы убрать. Я могу дать под рекламу только 40 процентов газетной площади, то есть только одну четвертую страницу. Да, статья проплачена. И что? Так все делают. Никого за это еще не судили. А хоть бы и суд! Отобьюсь! У меня все законно! Я оформляю подобные проплаченные статьи не через рекламный отдел, который возглавляет Чудинов, а через Рекламный фонд, который возглавляю я сам! Через Рекламный фонд я оформляю все подобные статьи!
— Их много?
— Хотелось бы побольше! Все мои журналисты рыскают по Ростову в поисках подобных заказов. Я им с этого хороший процент плачу.
— Но ты же нарушаешь закон!
— Нет! Ничего я не нарушаю. Можете проверить! На каждую подобную статью есть Договор, счет через банк, реквизиты не редакции, а Рекламного фонда. А в Договоре нет ни слова о рекламе! Я заключаю Договор на оказание информационных услуг! Я получаю деньги не за публикацию, а за оказание информационных услуг! Понятно? Не смей трогать мой Рекламный фонд!
— Кто же оплатил это статью?
— Я умею хранить тайны! Что ты в меня вцепился? Натравил Багдасарова! Беды не причинит, но кровь попортит. Охолонь! Чем тебя не устраивает самоубийство сантехника? Всех устраивает, а тебя нет!
— Ты кого-то боишься? — не заметив Трубников перешел на ты.
— Я никого не боюсь. Никакого суда не боюсь. Отобьюсь! Я боюсь, что мой отпуск накроется медным тазом! Две путевки в «Радуге» купил, летом за границу поехать с любимой женщиной. Бадышев — великий комбинатор! Сплел вместе с «Радугой» сеть, в которую я попал! Уже деньги заплатил за две путевки, за страховку! «Радугу» скоро закроют, филиал «Терры» тоже. Бадышев! Я бы его сам убил! Слишком инициативный и умный, только работал сам на себя. Изготовил тайком печать, подделывал подпись Казанцева. И все бы ничего, если бы не проверка в «Радуге».
Дыкин вдруг рассмеялся до слез. Отсмеявшись, вытер носовым платком глаза и без разрешения взял со стола детектива сигарету. Закурил.
— Я сцену вспомнил, которую случайно наблюдал, когда заглянул в кабинет к Бадышеву. Заходит в кабинет Бадышева Паша Казанцев и спрашивает, когда будет зарплата? Бадышев ему отвечает: «В четверг после дождя». Паша со злобой отвечает, что ему деньги нужны. Бадышев отвечает: «У отца проси».
Только за счет отца Пашу назначили на должность управляющего филиалом. За счет связей отца. Отец ему сам Бадышева нашел, чтоб помогал сыночку. Точно как в сказке Пушкина: «Яичко ему облупит, да сам же его и слупит». Папа Паше еще и дорогую иномарку купил, права тоже купил. «Катайся, сынок! Авось, ничего!» А мне-то что? Мне Бадышева не жалко. Себя жалко. Столько денег за две путевки отдал! Пропадут теперь, наверное.
Что ты так вцепился в меня из-за статьи о сантехнике и его внучке? Девчонка понравилась? Хорошенькая! Статья тоже хорошая получилась. Сегодня все смакуют личную жизнь внучки сантехника, завтра — развод футболиста или ссоры в семействах знаменитых артистов. Общественное мнение переменчиво как погода.
— Кто оплатил статью?
— Профессиональная тайна, — ответил Дыкин и ушел не прощаясь, но сразу вернулся.
Трубников удивленно посмотрел на него. Вид у Дыкина был весьма растерянный.
— Я знал, что ты, то есть вы, — сказал Дыкин, — пользуетесь авторитетом, но чтобы сам Панкратов! Следователь Прокуратуры! Наташа Сантехникова и на Панкратова в суд подает, защищая честь и достоинство? Я тут, в углу посижу, послушаю.
Дыкин сел на стул в дальний угол, смотрел в окно. Панкратов поднимался по ступенькам в офис детектива.
Глава 8
В это время раздался телефонный звонок. Лукашов что-то возбужденно кричал, Трубников слушал его. Панкратов вошел в кабинет и остановился с неприязнью глядя на детектива. Дыкина он заметил, но поздороваться с ним забыл. Впрочем, с Трубниковым тоже. Детектив продолжал говорить по телефону:
— Вызывай полицию, — говорил он, — жди там. Я сейчас приеду.
— Когда вы прекратите вмешиваться в расследование? — спросил Панкратов, — ко мне обратился Казанцев-старший. Вы знаете, кто он?
—Знаю, — вставая, ответил Трубников, — его все знают. Извините, мне надо срочно уйти.
— Уйти? — возмутился Панкратов, — вы начали следить за сотрудниками «Терры»: Казанцевым, Суховым! Выясняете, кто, где был седьмого! Вы понимаете, что портите репутацию уважаемым людям? Расспрашиваете о них соседей! Немедленно прекратите! Думаете, что у вас комар носа не подточит? Что на вас управы не найдется?
— Сухов провел Рождество с женой и детьми в гостях у родителей жены. А Казанцев утверждает, что весь день провел дома, но это не так. У меня есть доказательства, уличающие его в убийстве сантехника Гусева.
— Вы еще к тому же скрываете от следствия улики! И при чем здесь Казанцев? Сантехник убил Бадышева и покончил жизнь самоубийством. При чем здесь Казанцев? Какие улики вы скрываете от следствия?
— Я не скрываю улики. А если вы сейчас пойдете со мной на место гибели дяди Вани, то сами увидите все улики, мой помощник только что нашел их. А еще раньше Лукашов нашел свидетелей, которые видели, как седьмого вечером дядя Ваня садился в машину к Казанцеву. У Казанцева дорогая иномарка. Три девушки выходили погадать на Рождество. Суженого искали, снимали на смартфон будущего суженого, а сняли дядю Ваню и машину Казанцева. И самого Казанцева за рулем. Девушки любят красивые иномарки.
— Это еще не доказывает причастность Казанцева к убийству.
— Поехали, — сказал Трубников, — сейчас увидите и все сами поймете, заодно и акт составите, приобщите к делу улики, которые я якобы скрываю. И вы тоже, — Трубников обернулся к Дыкину, — поехали с нами. Вы же любите публиковать горячие новости!
— Куда ехать? — спросил Дыкин.
— На Кудыкину гору, — ответил Трубников и вышел из кабинета. Панкратов и Дыкин пошли за ним.
К мосту, с которого якобы бросился на железнодорожный путь Гусев, подъехали три машины. Лукашов стоял на железнодорожной насыпи. Трубников, Дыкин и Панкратов пошли к нему. У Дыкина, словно у фокусника в руках появился фотоаппарат. Он сразу же начал снимать Лукашова, Трубникова и Панкратова.
— Это же то самое место, — сказал Дыкин, — где нашли труп дяди Вани.
— Нет, — строго оборвал его Панкратов, — труп Гусева нашли там! Метров двадцать отсюда. Ну, что вы тут нашли?
Лукашов переминался с ноги на ногу от холода:
— Она здесь, — он ткнул посиневшим от холода пальцем в землю.
— Кто она? — спросил Дыкин.
На лице Панкратова появилось удивление. Он присел на корточки и поднял с земли свою повестку. Ту самую повестку, которую он выписал Гусеву еще седьмого января. Перевернул ее. На обороте крупными корявыми буквами было написано: «Паша».
— Что это? — спросил Дыкин и щелкнул фотоаппаратом, снимая корявые буквы, — красными чернилами написано имя.
— Имя убийцы самого Гусева и Бадышева, — сказал Трубников.
— Это же кровь! — отшатнулся Дыкин, — чья кровь?
— Кровь самого сантехника, — сказал Панкратов, — другой у него не было. Он упал, ударился головой до крови, но умер не сразу. Успел написать.
— Ну, и сунул бы обратно в карман, — сказал Дыкин, — вон как далеко ее ветром отнесло! Могли и не найти.
— В кармане ее бы нашел Казанцев, — сказал Трубников, — дядя Ваня побоялся, что Казанцев может найти его записку и забрать. Написал и бросил на волю судьбы.
— Но это еще надо доказать! Имя убийцы! Это еще ничего не доказывает! Вы знаете, кто отец Паши? — торопливо заговорил Панкратов и замолчал. Он только сейчас заметил Дыкина, который ходил вокруг него и фотографировал его.
— Надо составить акт и приобщить к делу, — устало сказал Панкратов.
— Статью оплатил Казанцев? — Спросил Трубников у Дыкина.
— Да, Паша Казанцев, — кивнул Дыкин, — только не статью, а информационные услуги.
В это время помощник детектива Александр Шаповалов спешил в офис на Кировском. Поднялся по ступеньками и только теперь увидел Лену. Она стояла в пальто, небрежно н накинутом на плечи, у самой двери:
— Туда нельзя.
Саша удивленно посмотрел на нее, не понимая, что происходит. Лена смотрела на него и улыбалась:
— Подожди, дай им поговорить.
— Кому поговорить? Я ничего не понимаю! Пропусти меня!
Он решительно открыл дверь и вошел в приемную. Наташа стояла посреди приемной, рядом Муравьев с букетом фиалок в руках, вид у него был смущенный. Саша быстро вышел и закрыл дверь.
— Я же говорила, подожди, — с укором сказала Лена, — дай им поговорить.
— Где он фиалки достал? — спросил Саша — рано еще, январь все-таки.