Сквозь резную листву винограда сияет луна,
я стою на балконе, на стуле раскрытая книжка,
и над морем висит, словно клон Золотого руна –
древнегреческих мифов впитавшее свет, облачишко.
Вновь волшебный ноктюрн южной ночи взял душу в полон,
и балкон, и луна, и печаль – это всё неспроста ведь,
и я длинной строкой, что неточный гекзаметра клон,
эту магию полночи в Слове пытаюсь оставить.
Так когда-то Гомер моря рокот пытался отдать
непокорной строке, шёл за звуком он снова и снова,
и уже он тогда, как пророк, знал, что будут страдать
все поэты, как он, чтоб поймать невозможное Словом.
Был Гомер зряч душою, а это сильнее стократ,
чем обычное зренье, мы истину эту не прячем,
потому что об этом же рёк непокорный Сократ,
принимая цикуту и жалости полон к незрячим…