Иванов давно не виделся с Петровым. Вот как-то идет Иванов по городу, и вдруг ему сигналят. Иванов оборачивается. В машине сидит улыбающийся Петров и призывно машет рукой. А надо сказать, у Иванова было препаршивейшее настроение, и он очень нуждался в дружеской поддержке.
– Куда тебе? – спросил Петров, у которого смеющееся лицо сменилось деловым. – Могу подкинуть, но заранее предупреждаю: еду заливать масло. Все остальное – потом.
– Валяй, – беззаботно махнул рукой Иванов, – времени у меня навалом. Поговорим, поболтаем по дороге. Столько времени не виделись.
– Представляешь, – начал Петров, – как интуиция сработала. Дай, думаю, уровень масла проверю. Проверил, а оно на донышке. Каково, а? Ну не посмотри я сегодня – мотору кранты. Ну вот что-то подталкивало меня: посмотри уровень масла, посмотри уровень масла.
В другой раз никогда не приходит в голову посмотреть уровень масла, а здесь надо же! Вот встал бы я сегодня, завел машину, не посмотрел бы уровень масла – и поехал. Ты тоже инженер и сам знаешь, что такое не дать металлу масла, всем этим шестеренкам, загогулинам и всяким там подшипникам.
– Да, смазка очень важна, – поддержал Иванов, впрочем, без особого энтузиазма.
– А я утром думаю: э-э, дорогой, давно ты не проверял уровень масла. И как в воду глядел. У меня это не часто бывает. Однажды поставил свою ласточку на часок, а под ней лужа масла образовалась. Я тут же со щупом – ни капельки не осталось. Мотор потом забарахлил, ремонтировал- ремонтировал – ничего не получилось. Подмарафетил немного и толканул по дешевке.
А здесь чутье сразу сработало. Вот бросил все и еду доливать масло. Сам знаешь, что такое масло для мотора. Это как хорошая кровь для сердца.
– Хватит об этом масле, – с некоторой нетерпеливостью, какую только позволяла ему природная тонкость и интеллигентность, перебил его Иванов. – Как дела, как жизнь?
– Какие там дела? – отмахулся Петров. – Бытовуха заедает. Вот нету в моторе масла. Еду заливать масло. А масла, между прочим, сейчас завались. На любой вкус и цвет. А надо выбрать такое, чтоб и машине подходило, и цена не кусалась, и чтоб на морозе не застывало, и в жару не расплывалось. Ой, да кучу всего надо в башке своей держать, чтоб с маслом не пролететь, как фанера над Парижем.
Вот я сегодня, слава богу, заметил, что масла нет, а мог ведь и не заметить. Мог бы и поехать без масла – так же? – Петров обернулся к Иванову, надеясь увидеть восторг по поводу его интуиции на масло.
Но Иванов только апатично кивнул головой и даже не смог согнать кислую мину с лица.
– Наверно, и ты думаешь, что масло – это так себе, фигли-мигли, – слегка обидевшись, продолжал Петров без прежнего огонька. – Конечно, если хорошая импортная тачка да хорошее масло…так и чувствовать ничего не надо, едь себе бревно-бревном, так никакой и тонкости не надо проявлять, так и дурак знает, когда масло надо доливать.
– Как у тебя с детьми? Сколько им уже? – жалобно спросил Иванов, которому не терпелось поговорить за жизнь.
– Двое. И что с ними может быть? Вырастут или умрут, неизвестно, что хуже. Не будь у них батьки, который смотрит за машиной, который нутром своим чувствует, когда, например, надо масло долить, чтоб они делали? Цыганчатами ходили бы. А так вот батька едет вовремя масло доливать, потому как знает цену всему на свете. Нашел хорошее место, где люди вежливые, где масло всегда есть, какое нужно и по сходной цене. Батька плохого масла не выберет, будьте уверены. Хотя и далековато, конечно, но игра стоит свеч.
Наконец приехали на какую-то станцию технического обслуживания. Петров этаким фертом выскочил из машины и помчался вглубь. Иванов скептически наблюдал, как он суетливо перебегал от одного строения к другому, с кем-то горячо спорил или, наоборот, вытянув лицо, как школьник, кого-то слушал и, в конце концов, прибежал с красивой цветистой канистрочкой.
– Они думают, что мне можно какое-то фуфло всучить, – сказал Петров старому приятелю, гордясь знанием жизни и эрудицией. – Не на того напали. Я им сказал, как отрубил. Сколько ты думаешь, эта штука стоит? – Петров демонстративно поднял канистрочку вверх.
– Ну... ну... гривен пять, – наугад брякнул Иванов, далекий от проблематики масел.
– Эх ты, святая простота! – победно проговорил Петров. – Тридцать гэ, да и то только потому, что постоянный клиент. Тебе продали бы за пятьдесят – надули бы наполовину.
Петров нежно погладил свою «ласточку» и заворковал вокруг нее:
– Сейчас мы тебе подольем маслица, будешь бегать, как наскипидаренная.
Иванов все это слушал, и у него стало подниматься настроение: наконец-то можно будет поговорить о том, что наболело на сердце. Когда Петров сел за руль, лицо его сияло радостью отлично сделанной работы.
– Приготовься немного потерпеть, – весело предупредил он, – рука вдруг ни с того ни с сего задрожала, и я пролил масло. Приличное количество. Сейчас начнет подгорать. Будет вонять, пока все не выгорит.
– Ты бы вытер хорошо тряпкой, – рискнул посоветовать Иванов.
Приятель посмотрел на него, как на Эйнштейна.
– А ведь правильно. Как я не додумался? – он опять резво выскочил из машины, открыл капот и долго возился внутри.
– Почти все вытер, но вонять все равно немножко будет, – сказал Петров завершающе и включил зажигание. Они двинулись в обратный путь.
– Все, завтра же еду к мастеру, пусть смотрит, – решительно сказал Петров. – Не хочется мне в этом доподлинно разбираться, что там течет: сальники, шмальники или еще что-то. Главное, чтоб хорошо работало. Правильно я говорю?
– Угу, – согласился Иванов.
– Зачем мне утром просыпаться и думать об уровне масла? А с другой стороны, как не думать? Угробить машину, мою кормилицу? Нет, проблему с маслом надо решать и решать немедленно.
В салоне, в самом деле, потянуло горелым маслом. Иванов сморщил нос.
– Ну вот, что я тебе говорил? – опять входя в раж, воскликнул Петров. – Практика, опыт! Ну ничего, через полчаса выветрится. Откорректирую сальники…сальники, скорее всего… И забуду об этой проблеме.
– А я любовницу решил отшить, – доверительно соврал Иванов, бросая последний резерв в битву против масла.
– Правильно, – невнимательно парировал Петров, занятый своими проблемами. – Эти любовницы требуют еще больше смазки, чем моя «ласточка». Я, например, так решил: если я буду только раз в месяц доливать масло – значит, я проблему решил. Масло – штука дорогая…
– Останови мне здесь, – устало сказал Иванов. – Спасибо. Поговорили, поболтали.
– Ничего, сочтемся. Скажи, если я сальники…
Но Иванов уже уходил быстрыми, широкими шагами, как от погони.