Действующие лица
Татьяна, первая жена, около 50 лет, директор школы
Люба, вторая жена, около 45 лет, медсестра,
Виолетта, третья жена, где-то за 30, дочь влиятельного папы
Верочка, четвертая жена, чуть старше 20 лет, телеведущая
Георгий Павлович, 50 лет, глава телекомпании
Костя, бывший однокашник Георгия
Сергей, друг Георгия
Петр Николаевич, нынешний муж Любы
Акт 1
Комната. На столе груда полураспакованных свертков, вазы и банки с букетами. Георгий разбирает подарки и поздравительные адреса.
Георгий: «Дорогой Георгий Павлович! Сердечно поздравляем…»Так, понятно.
«Не жалей ты прошедшие годы, жизнь во все времена хороша. Поздравляем тебя с юбилеем и желаем здоровья, добра!» Очень трогательно! «Пусть вас любовь не покидает, здоровье пусть не убывает, прекрасных, светлых, добрых дней желаем вам в ваш юбилей». Было бы интереснее послушать, что они мне желают в другие дни. Знать бы, кто всю эту чушь придумывает. «Ваши коллеги». Странное ощущение от этих юбилеев, как будто репетируешь собственные поминки- все о тебе говорят только хорошо. А что теперь делать со всей этой горой макулатуры? Выбросить – рука не поднимается, хранить -глупо…Ладно, приедет Верочка, выкинет, она молодая, ей не жалко.(Собирает в пакет открытки).
Звонок в дверь.
Интересно, кого принесло? Верочка должна приехать только завтра. И, вообще, я никого не жду…
Входит Виолетта
Георгий: Виолетта?
Виолетта: Что, не ждал?
Георгий: Да было бы большим преувеличением говорить, что с утра считал минуты до твоего прихода.
Виолетта: С днем рождения, Жорж!
Георгий: Как давно меня так никто не называл!
Виолетта: С юбилеем! А я-то думала, что ты меня пригласишь на свое пятидесятилетие.
Георгий: И как бы я тебя представлял гостям? «Знакомьтесь, это моя бывшая третья жена?»
Виолетта: Если бы не эта «бывшая третья жена», то ты бы так и прозябал бы в какой-нибудь занюханной районке и писал гениальные статьи о небывалом урожае огурцов или о поросятах, подготовленных к хищению! И, между прочим, если бы не отец этой «бывшей третьей жены», ты бы никогда не оказался в кресле руководителя телекомпании. Если бы ты только знал, сколько сил папа затратил, чтобы сделать тебя своим замом! И чего стоило высвободить тебе это теплое местечко!
Георгий: Да, он так старался, что чуть не освободил его рядом с собой на нарах, когда его посадили за взятки!
Виолетта: Тогда времена были такие!
Георгий: Времена всегда одинаковые! «Времена не выбирают, в них живут и умирают!» И вообще, ты пришла, чтобы в очередной раз напомнить мне о своих и папиных заслугах?
Виолетта: Я пришла поздравить!
Георгий: В таком случае я весь внимание! Только, пожалуйста, не говори штампованными фразами из «Примите поздравления!» (Протягивает бокал) Лучше давай выпьем! (обнимает Виолетту) Потанцуем?(В медленном танце пытается раздеть ) Может, по старой памяти и..?
Виолетта: Я по пятницам не подаю!
Георгий: Сегодня суббота.
Виолетта: Значит, я не подаю и по субботам.
Звонок в дверь
Виолетта: Ты кого-то ждешь?
Георгий: Никого я не жду.
Идет в прихожую, открывает дверь.
Георгий: Татьяна? Вот это сюрприз!
Татьяна: Что, удивлен?
Георгий: Да!...хорошо выглядишь!
Татьяна: Ты всегда выдавал желаемое за действительное!
Георгий: Сколько раз я представлял себе эту встречу, но не думал, что ты сделаешь сама первый шаг. Ведь ты столько лет избегала любого общения со мной! С того самого момента, когда я утром вернулся домой и увидел, что ты поспешно уехала с детьми, с той твоей последней записки «Живи, как хочешь», я все надеялся, что мы сможем поговорить
Татьяна: О чем? О погоде, о природе?
Георгий: О тебе, обо мне, о детях!
Татьяна: Не очень-то все это тебя интересовало в тот момент, когда у тебя возникло желание сходить налево.
Георгий: С тех пор многое изменилось.
Татьяна: Судя по тебе – не в худшую сторону. Мне можно пройти?
Георгий: Да-да, конечно.
Татьяна: У меня ведь даже ключ от этой квартиры сохранился
Георгий: Жаль, что замки уже давно другие
Татьяна входит в комнату.
Татьяна: И здесь все по-другому. Другая мебель...
Виолетта: Другая хозяйка…
Татьяна: Здравствуйте… Гера, а что ты меня с женой не знакомишь?
Георгий: Верочка…
Виолетта (перебивая): Верочка! Верочка! Милый, а где Верочка?
Татьяна: Ой, я думала, что Верочка – это вы…
Виолетта: Я что, так похожа на наивную дурочку?
Татьяна: Так вы?
Виолетта (вызывающе) Да! Я – Виолетта!
Георгий: Девочки! Выпьем за ваше знакомство! Танечка! Виолочка!
Виолетта: Виола – зто сыр! Я – Виолетта!
Георгий: Какая разница! Выпьем! Жаль, закусить нечем. Юбилей отмечали в ресторане, а дома не готовили. Да Верочка не очень – то и любит заниматься кухонными делами.
Виолетта: Ну да, она же у тебя «творческая личность»! Какая уж здесь кухня!
Георгий: (Смотрит на Татьяну) Танечка, а где твои очки? Ты помнишь, как нас в институте все звали очкариками?
Татьяна Помню…
Георгий: А я ведь очки тогда ради тебя надел! А еще, помнишь, мы назло всем пели песню про очкариков?
Татьяна: Конечно, помню!
Георгий: Давай, споем?
Татьяна: А дедушкина гитара жива?
Георгий: Да вот же она.
Поют песню об очкариках
Там и тут в толпе мелькая,
В одиночку или стаей,
Вдоль по улице очкарики снуют.
Ходят с папками под мышкой,
С чертежами или с книжкой.
И т.д., и т.п., и т.д.
Отмороженные уши,
Посиневший нос от стужи,
Брюки старые – не моден их покрой.
Наплевать им на бассейны,
Только бредят об Эйнштейне.
И т.д., и т.п., и т.д.
Разбредясь по общежитью,
Глушат голод чаепитьем.
Не для них все деваляи
И в Париже, и в Гаване.
Не для них банкетов помпы,
Джазы, яхты и сексбомбы.
И т.д., и т.п., и т.д.
Оторвавши нос от чтенья,
Наш очкарик в день весенний
У очкарихи сорвет вдруг поцелуй.
Затуманятся очки,
Запоют в ушах сверчки...
Позже вместе в раздевалке,
И в столовой, и в читалке.
И т.д., и т.п., и т.д.
И дыша уж еле-еле,
Но с дипломами в портфеле,
Разбредаются по свету.
В жены взявши ту иль эту.
Позже вечные дебаты,
Как прожить им до зарплаты.
И т.д., и т.п., и т.д.
Виолетта: Не хватает только костра, бородатых дядек и лыжных костюмов!
Георгий: Но, Виолетточка, ведь и с тобой мы были в лыжных костюмах!
Виолетта: Да, но это было в Альпах!
Татьяна: А, помнишь, как в Крыму ночью море светится зеленым светом?
Виолетта: А помнишь, какой белый песок в Эмиратах?
Георгий: Вечер воспоминаний считаю открытым! Выпьем за это!
Звонок в дверь.
Виолетта и Татьяна: Ты кого-то ждешь?
Георгий: Да не жду я никого! (открывает дверь)
Входит Люба, вся увешанная сумками.
Люба: Герасенька, поздравляю тебя с днем рожденья! Я все думала ехать, не ехать, удобно, не удобно будет, что я приеду, а потом решила – лучше сделаю и пожалею, чем не сделаю и буду еще больше жалеть. На вот, не разлей только. (Протягивает сумки)Не разлей, там вишневая наливка, как ты любишь.
Георгий: Не ожидал. Спасибо. Ты, что, и вправду помнишь, какую наливку я люблю?
Люба: Я помню все, как будто это было вчера. Давай, разворачивай, пока все не остыло. Ой, а где ж посуда? Тут раньше была горка, с тарелками, фужерчиками…
Виолетта (Перебивая) Посуде – место на кухне!
Люба: Но фужерчики…дедушкины…из горного хрусталя…
Георгий: Все в шкафу на кухне, рядом с холодильником.
Люба: Ой, а кухня-то как изменилась. И холодильник другой, и старого буфета нет
Виолетта (ядовито): И салфеточек вышитых тоже нет. Они все давно на помойке!
Георгий и Люба накрывают на стол на кухне
Татьяна: Зачем же ее обижать? Она ведь от всей души.
Виолетта: Где ж ее душа была, когда она уводила отца от детей? Ведь не одним днем эта клуша приманила Георгия!
Татьяна: Там и я была виновата…Я же, когда на сохранении со вторым лежала, ее сама попросила присмотреть за Георгием.
Виолетта: Вот она и присмотрела. Для себя.
Татьяна: Она ведь была полная мне противоположность. Вся такая хозяйственная, домашняя. А я не могла столько внимания дому уделять – у меня в школе то педсовет, то трудные подростки, то какие-нибудь педрейды. И даже, когда дома была, то тоже считай на работе – то поурочные планы, то тетради…Георгий ведь и кашку дочке варил, и бантики завязывал, хоть сам тоже работал. Мы ж, когда по распределению уехали, то в таком жутком месте угол снимали – ни воды, ни газа. Меня-то не удивишь после тех гарнизонов, где с отцом жили, а Георгию это все было дико, он ведь в других условиях рос. Это потом уже, в 90-х мы сюда, в дедушкину квартиру перебрались, здесь и сын уже родился…
Виолетта: И эта дедушкина квартира вместе с Георгием стала, как переходящее Красное Знамя, кочевать из рук одной жены в руки другой.
Татьяна: Если б тогда я знала, чем обернется эта моя просьба…
Виолетта: «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется»…Нужно было думать раньше!
Татьяна: Собственно, если б я тогда не уехала, все в моей жизни могло быть иначе. Жизнь шла бы другим путем. Я бы не стала директором школы, жила бы обычной семейной жизнью. Но я не могла простить измену.
Виолетта: Ой, велика беда – у мужа начался кобеляж! Не мыло – не смылится.
Татьяна: Но ведь мы любили друг друга!
Виолетта: Любовь вечна, меняются только партнеры.
Татьяна: И, вообще, что ему не хватало? Я ведь была ему верной подругой и женой! И если б не я, как знать, окончил бы он вообще этот институт?
Виолетта: Ему, как единственному парню в группе, и так все бы сходило с рук.
Татьяна: Как это было больно и странно, ведь столько вместе пережили! По общагам с тараканами кочевали, без денег, без поддержки, ели кильку, жаренную мойвочку, но ведь это я, я давала ему почитать нужные книжки, подтягивала его, писала контрольные и курсовые, принимала близко к сердцу все его профессиональные удачи и неудачи…
Виолетта: Он объелся твоими интеллектуальными разговорами, и ему захотелось простого борща! Понимаешь, не духовной пищи! Жрать ему захотелось! Супа! Котлет!
Люба: Котлет нет. Есть жареная курица. Идите ж к столу, стынет все. Идите, идите.
Садятся за стол
Георгий: Люба, мне ножку!
Виолетта: Чтоб еще куда-нибудь убежать.
Люба: Знаете, я, когда ем курятину, всегда вспоминаю, как благодаря курице мы с Герасенькой, извините, Георгием Павловичем, однажды встретились. Георгий Павлович тогда только учился машину водить, права-то получил, а ездил еще не очень хорошо. И решил он на дачу поехать через наш поселок – там же нет такого движения. А тут – курица мамина. Георгий Павлович ее нечаянно сбил, насмерть. Мама кричать стала, возмущаться, Георгий Павлович уехал, а потом вернулся с коробкой конфет, отдал маме и говорит: «Помяните курочку».
Виолетта: Жорж, так тебе дали лапу от той невинно убиенной курицы?
Люба: Что вы! Да как же ее можно было хранить столько времени? Вы кушайте, все свеженькое, домашнее.
Шум ключа в скважине, истерические звонки и удары в дверь. Георгий открывает дверь, влетает Вера.
Вера: Идиот! Сволочь! Скотина!
Георгий: Верочка! Девочка моя! Что случилось?
Вера: Он еще спрашивает, что случилось! (лезет драться с Георгием)
Да ты! Да из-за тебя! Я лицо узнаваемое! Меня все знают! Из-за тебя я была как последняя бомжиха! Все приехали на новеньких «Лексусах» и «Кю-семь», и только я, я одна, на этой зачуханной «Нексии»! И все смеялись надо мной, как над последней лохушкой! И еще она сломалась, и меня тащили на веревке! А! А!
Виолетта (флегматично)Если речь идет о той серебристой «Дэу», которую тебе, Георгий, купил мой папа, то там изначально привирал указатель уровня бензина. Так что нужно было просто заехать на заправку.
Вера: А! Что ты здесь делаешь? В моем доме?!
Виолетта: До тебя он был моим. Так что еще вопрос кто и что здесь делает!
Вера: (влетает в комнату) А этих старых кошелок ты на какой трассе снял?
Татьяна: С трассы забрали тебя. Или машина поломалась где-то в другом месте?
Вера: Идиотка! Вы все здесь идиоты и кретины! И ты, сволочь, вместо того, чтобы здесь обслуживать этих баб, лучше бы посмотрел, что с машиной! Хотя нет, у тебя руки не из того места растут, ты и эту развалину угробишь!
Люба: Да какая же это развалина?
Вера: Много ты понимаешь! Я лицо узнаваемое! Я прогноз погоды веду! На меня все смотрят! Я на телевидении работаю! Я!
Виолетта: Дура ты! И рожа твоя смазливая поперек экрана до тех пор, пока ты под Жоржем лежишь!
Вера: А тебе завидно? Что, не смогла его даже своими деньгами удержать и связями?
Виолетта: Нет, радость моя! Просто нашла того, кто готов был содержать меня, а не ждал, пока ему с неба подарок упадет! Мужчина без денег – подруга, а у меня с подругами постельных дел нет.
Татьяна: Да, женская злопамятность страшнее мужской. Начинайте свой борцовский поединок!
Виолетта: А ты вообще молчи! Ехидничает она? В зеркало давно смотрелась? Кто ты против меня?! Я эффектная, сексуальная!
Татьяна: Трудно быть скромной, когда ты лучшая!
Виолетта: Что, завидуешь, что я увела Георгия?
Люба: Девочки! Не ссорьтесь, между вами двумя, по крайней мере, была я.
Виолетта: И те, имя коим легион
(начинается потасовка)
Георгий: Смотр-конкурс бывших жен и любовниц считаю открытым! Номер первый-Татьяна! Номер второй – Люба! Номер третий – Виолетта! Номер четвертый – Верочка! Номер пятый – пардон, вакансия!
Подиум, каждая со своим выступлением, заканчивая, подсаживаются к Георгию, создавая как – бы семейный портрет, в котором Георгий в центре.
Георгий: Ну, прямо – муж в квадрате!!! Выпьем за это!
Телефонный звонок, Вера хватает трубку.
Вера: Але! Але! Да! Говорите!
Татьяна: Что, бросили трубку? И часто так?
Вера: Да! Кто-то вечно номер путает!
Люба: Я тоже, когда здесь жила, помню – бывало, возьмешь трубку, а там молчат.
Виолетта: Ну, тогда молчала я!
Татьяна: Зато уж потом наговорилась всласть! Ведь Георгий очень любит поговорить!
Георгий: О вкусах не спорят, о них орут! Давайте выпьем!
Татьяна: А тебе не хватит?
Виолетта: Пьяница!
Татьяна: Пропойца!
Люба: Выпивоха!
Вера: Пьянь алкогольная!
Георгий: Да! Я такой!
Занавес.
Акт 2
Кухня
Георгий:…воспользовались тем, что я был слегка подшофе, напали и связали. Ладно, Виолетта, от той стервы можно ожидать всего. Но Люба! Это бессловесное существо!
Сергей: И, что ж, ты, не сопротивлялся?
Георгий: Ну не драться же мне было с ними. Тем более, что они, как разъяренные фурии, налетели на меня.
Сергей: Как же ты их обидел, что они так на тебя ополчились!
Георгий: Да вроде и не было ничего такого
Сергей: Когда «не было ничего такого», то ничего такого и не происходит. А здесь! Я пришел, смотрю – дверь нараспашку, в квартире разгром, ты связан какими-то веревками. Я уже хотел вызывать милицию.
Георгий: Надеюсь, что ты это не успел сделать. Представь, как возрадовались бы местные журналисты – «Главу телекомпании изнасиловали бывшие жены»!
Кафе
Виолетта: Верочка, глядя на тебя, понимаешь, какая большая разница между словами «светлая голова» и «блондинка». Ты так и не поняла, что и тебе изменяют?
Вера: Это невозможно! Это как?
Виолетта: Да! Изменяют. Что в этом для тебя удивительно?
Вера: Ладно, изменяли вам. Но я! Я лицо узнаваемое! Я молодая! Я красивая! Меня мужчины…
Татьяна: Когда-то и тебе будет пятьдесят и все куда-то денется – и красота, и узнаваемость, и мужчины…
Кухня
Георгий: Знаешь, Серега, я ведь только теперь понял, что сделал самую большую ошибку, когда не вернул Татьяну с детьми. Хотя на тот момент мне казалось, что я нашел свое счастье.
Сергей: Это Любу, что ли? Тебе точно, кора головного мозга от дуба досталась. Ты что, не видел, что она дура беспросветная?
Георгий: Дура беспросветная Вера. А Люба очень добрый человек. И не ее вина, а ее беда, что так все сложилось, что…
Сергей:…Что тебя насильно уложила в постель Виолетта. А ты, бедный, так сопротивлялся, так сопротивлялся! В общем, вспомнила бабушка первый поцелуй. Бери себя в руки и хватит нюни распускать.
Кафе
Виолетта: Представляете, эта (показывает на Веру) меня упрекала, что я солдафон, тиран, зверь, потому, что я требовала от нее материалы точно в срок.
Вера: Да! Я, в отличие от некоторых, натура творческая, я с сюжетом должна ночь переспать.
Люба: Сюжет? Какая смешная фамилия…
Татьяна: Виолетта, вы же умная женщина, как вы могли это чудо взять на работу?
Виолетта: Татьяна, я, после Верочки, зареклась брать на работу девиц. Теперь ни одна из них, ни пешком, ни ползком, ни по блату не пролезет.
Люба: Как, совсем?
Татьяна: Как, даже самая умная и страшная?
Виолетта: Да! Представьте себе! Только парни! С ними легче и надежнее. Во всяком случае, они язык за зубами умеют держать. Не то, что некоторые. Увидят что – то и давай языком трясти. Несут новости в массы.
Татьяна: Это профессиональное.
Виолетта: Это идиотское. Знаете, говорят, что мужчины все открывают – научные законы, дверь перед женщиной, бутылки, душу первому встречному после последней бутылки. А женщины все скрывают – любовника от мужа, развод от детей, возраст от всех, вес от себя.
Татьяна: Видишь ли, они скрывают лишь то, что касается только их самих лично. Все остальные попадают на острый язычок и являются темой для пересудов.
Люба: Ни одно произнесенное слово не принесло столько пользы, сколько множество несказанных.
Виолетта: Люба, вы меня удивляете!
Татьяна: А меня нет. Я всегда знала, что в Любе очень много скрывается хорошего. У меня на нее обиды нет. И я тебе, Люба, хочу сказать спасибо, сказать, что всегда спокойно отпускала с тобой и Герой детей отдыхать. На Геру, конечно, особой надежды никогда не было, но с тобой, я знала, дети будут накормлены и присмотрены.
Люба: Да ладно, чего уж там. Мне это не трудно было сделать. Если честно, то я и сейчас по вашим ребятишкам скучаю.
Виолетта: Какие высокие отношения! Я сейчас зарыдаю от умиления!
Кухня
Георгий: Каждая из них была для меня очень дорога. Но наступал момент, когда я понимал – все, пора уходить.
Сергей: Да, «непростительны ошибки только тех, кого мы больше не любим»
Георгий: Кто сказал?
Сергей: Одна французская писательница. Впрочем, ты ее не знаешь (смотрит на бутылку). Придется идти за новой.
Кафе
Виолетта:…А не кажется ли вам, милые дамы, что нас просто использовали?
Вера: Это как?
Виолетта: Вот смотрите, Татьяна помогла ему учиться. Ты, Татьяна, наверное, в институте была отличницей?
Татьяна: Да…
Виолетта: Он же не стал ухаживать за какой-нибудь умственной копией Верочки? Нет! Ему нужна была та, которая решит, начертит, напишет, да еще и согреет.
Татьяна: Я как-то и не думала об этом. Он ведь на курсе единственным парнем был, симпатичный, высокий. Многие девчонки на него заглядывались, а он меня выбрал. Мне это тогда так льстило, что я ничего не замечала. Он ведь такой к жизни был неприспособленный. Мама с дедушкой опекали его, мама чуть ли не каждую неделю с сумками в общагу ездила. А потом мама померла. Мы тогда на 2 курсе были. И Георгий стал таким… таким одиноким, что…
Виолетта: Что ты решила осчастливить его собой. Я права?
Татьяна: Там все было по любви!
Виолетта: С твоей стороны – возможно.
Люба: А с его?
Виолетта: С его стороны – расчет. Он же никого, кроме себя, не видит. Вот ты, Люба, всю себя ему готова была отдать. И что, сильно помогло?
Люба: Да что я. Ему со мной скоро скучно стало. Он говорит, а я и не знаю, что ему сказать, не понимаю, о чем он толкует.
Татьяна: Но вы же прожили с ним почти 7 лет
Люба: Прожили…
Виолетта: Удобно ему было. Люба и подаст, и уберет. Люба его приучила к чистым рубашкам каждый день, к домашней еде.
Татьяна: Я тоже, как могла…
Виолетта: Не думаю, что ты ему поутру заворачивала с собой бутерброды или готовила стеклянную баночку со «вторым». Я же его от этих судков потом отучить не могла. Он же руководитель, ему по статусу положено обедать в кафе напротив телекомпании, а он все требовал у меня эти пакеты с завтраком! А эти галстуки на резиночке! Ведь когда папа его поднял по карьерной лестнице, мне приходилось следить за его имиджем, чтобы он не был всеобщим посмешищем.
Татьяна: Хорошо, Виолетта, я понимаю, зачем вы были ему нужны. Но зачем он был вам нужен?
Виолетта: «Раздавил» меня своим обаянием. И потом, занимая мою должность, нужно в анамнезе иметь хоть один брак. Иначе меня могут неправильно понять в тех кругах, в которых я вращаюсь.
Татьяна: Да, впечатление производить Георгий умел всегда. Он бы выиграл чемпионат мира по упрашиванию! Так уболтает, что забудешь, что не хотела делать что-то, нужное ему. Делаешь и еще радуешься, что он обратит внимание и будет доволен.
Люба: Характер у него такой.
Виолетта: Слышь, мать Тереза, хватит его защищать. И тебе, Верочка, хватит глазами хлопать. Послушай умных женщин. Ты ведь такая же, как и мы.
Вера: Как вы? Я не как вы! Вот ты говоришь, что ему от вас нужно было то одно, то другое. А меня он обожает!
Виолетта: А что с тебя взять? Ты для него как импозантный чемодан, как тюнингованная тачка. Модно сейчас носить таких жен.
Татьяна: От тебя нужно только молодое тело. А потом тебя заменят на другое молодое тело. И вообще, в твоем случае, это тебе Георгий нужен больше. Без него ты – пустое место. Вот и прогноз ты ведешь только благодаря его протекции.
Вера: Да я сама! Я натура творческая! Я все сама! Я лицо канала!
Виолетта: Кто сам, кто не сам. Кто лицо канала, а кто его попа. Кто нужен, зачем нужен. Верочка, не стоит тебе забивать голову пустяками, а то для глупостей места не останется.
Люба: Да хватит клевать девчонку! Она еще свое хлебнет с Георгием.
Вера: Хлебайте сами! Я вообще от него ухожу! Мне надоело, что он мне…что он меня.. Мне надоело, что я…И вообще мне предложили со мной клип снять.
Виолетта: «Спой, светик, не стыдись». Одними поющими трусами будет больше.
Вера: А еще мне обещали свою студию! А еще…
Кухня.
Сергей: Твоя главная беда в том, что ты на каждой, с кем переспал больше 5 раз, был готов жениться.
Георгий: Ты не прав! Не 5,а 4.
Входят Татьяна, Виолетта, Люба.
Сергей: Ой, девчонки пришли!
Татьяна, Виолетта, Люба поют «К жене пришел молодой любовник, когда муж пошел за пивом»
Виолетта: В нашем случае за пивом ушла молодая жена, а пришли к мужу…
Татьяна: … к общему мужу.
Сергей: … к общему бывшему мужу.
Георгий: А где моя молодая жена?
Татьяна: Твоя молодая жена…
Виолетта: Как и мечтала, уехала на супернавороченной машине с молодым банкиром.
Георгий: Надолго?
Виолетта: Навсегда. Георгий, тебя сменили на более перспективную партию.
Георгий: (трезвея, Татьяне) Это как?
Татьяна: Так же, как всегда это делал ты. Ученица оказалась достойной.
Георгий (Любе) Этого не может быть!
Люба: Может !
Георгий (Виолетте) Вы меня разыгрываете?
Виолетта: К счастью или нет, о розыгрыше не идет и речи.
Георгий: Как же теперь я буду? И с кем?
Татьяна: А как же жили мы, брошенные тобой женщины? Ты делал так, как было выгодно тебе, пёр напролом, не думая о тех, кому ты делаешь больно!
Георгий: А вы? Вы думали, что душите меня собой, своей заботой? Я объелся вашим сочувствием и хлопотами обо мне, как до тошноты объедаются сгущенкой! Мне хотелось быть опорой, мужиком, а вы лепили из меня то, что хотелось вам! Вам хочется, чтобы я был персонажем дамских любовных романов? Я буду! Хотите, чтобы я был негодяем? Я буду! Я буду любым, лишь бы вам было хорошо! Каждая из вас пыталась осчастливить меня собой! А я! Кто из вас думал, каково мне! Это не я шел по вашим головам, это вы мне их подставляли под ноги!
Звонок в дверь.
Татьяна: Ты еще кого-то ждешь?
Георгий (раздраженно): Да не жду я никого (идет к двери )Кто там?
Виолетта: Очередная жена.
Татьяна,Виолетта,Люба выходят в прихожую. Георгий открывает дверь.
Георгий: Оп – па! Старик! Вот это подарок! Не ожидал!
Костя: Да, Гера, да! Случилась у меня командировка в ваши края, так я думаю – судьба! И решил заехать к вам. Танечка, дорогая моя, как я рад тебя видеть! И твоих подружек тоже!
Виолетта: Подружек по несчастью?
Георгий: Ну, ты так и будешь в прихожей стоять?
Люба: Вы так вовремя! Давайте к столу! Небось, с дороги проголодались?
Георгий: Это сколько же мы не виделись?
Костя: Да лет двадцать уже. Шел сюда, думал, вдруг ты отсюда съехал, вдруг здесь чужие люди. Что-то так защемило, когда к вашему дому подходил! Сколько здесь было переговорено, передумано!
Виолетта: Сколько выпито!
Костя: Гера, ты в своем репертуаре – опять в окружении прекрасных дам! Танечка, а ты все краше и краше! Если б ты знала, как я тебя часто вспоминал! Гер, а ты помнишь нашу комнату в общаге?
Георгий: Забудешь такое!
Люба: Вы ведь с дороги? Ешьте, не стесняйтесь! Все свежее, домашнее!
Виолетта: Схожу – ко я покурю, а то меня от этого бесконечного застолья уже мутить начинает.(Выходит на балкон,курит).
Сергей (выходит следом) Такая дама и скучает в одиночестве. Можно мне с вами поскучать?
Виолетта: Можно и повеселиться. Мужчина, вы что, решили меня «склеить»?
Сергей: Да я пока вас не разбивал.
Виолетта: Ха – ха! Да вы лингвист!
Сергей: У меня есть и другие большие достоинства. Если захотите – продемонстрирую.
Виолетта: Надеюсь, в более уединенной обстановке?
Сергей: Я тоже на это надеюсь. И готов прямо сейчас отправиться с вами хоть на край света.
Виолетта: Пока мы доберемся до края света, я передумаю. Давайте поищем темноты где поближе. И не нужно пока меня хватать за интимные места общего пользования!
(незаметно уходят)
Кухня.
Костя: А потом как-то все разом пропали, погрязли в делах, работе. Иногда случайно сталкиваюсь с нашими бывшими общажными соседями. Но со времен, когда три макаронины делились на пятерых, слишком многое изменилось. Все стали важные, пузатые. Только раз в год, на вечере встречи, из VIP-персон они снова превращаются в Андрюх, Колек и Толянов, которых мы знали. Кстати, а вы что ж не приезжаете на эти встречи?
Георгий: Да вот как-то…
Костя: Вы бы видели, как эти серьезные дядьки в галстуках, с личными водителями, пляшут вокруг костра и орут нашу песню!
Татьяна: Это какую?
Костя: Про Адама. Помнишь?(Поет песню «В последние минуты Бог создал институты..»)
Георгий: А ты сам-то не галстуке? Тоже птица большого полета. Слышал, что ты уже завкафедрой в нашем институте?
Костя: Да, завкаф, и с полгода как декан. Как все в вашем доме изменилось…А где диванчик, на котором я когда-то у вас ночевал?
Георгий: Он не вписывался в интерьер и его выбросили.
Костя: Давно?
Георгий: Две жены назад.
Костя. Как-то ты опасно шутишь. Здесь же Танечка.
Татьяна: Я здесь явление временное и уже скоро уходящее.
Костя: Не понял?
Татьяна: Да пора мне домой собираться. Пока доеду, пока то, пока се.
Костя (показывает на Георгия): Так вы что, не вместе?
Татьяна: Уже очень давно.
Костя: Почему ты все это время молчала? Почему мне об этом не сказала?
Татьяна: Ты не спрашивал. И что это изменило бы?
Костя: Что?! Ты что, вообще ничего тогда не почувствовала, когда я перестал бывать у вас? Я не мог уже скрывать, что люблю тебя. А уводить любимую жену у того, с кем вместе жил пять лет, кого считал своим братом и другом, мне совесть не позволила.
Георгий: Хорошо маскировался. Даже я был удивлен, когда ты резко исчез из нашей жизни.
Костя: Я никогда не думал, что ты, Гера, сможешь уйти от Татьяны. Ведь она из тех женщин, которых невозможно бросить или забыть. Ее можно только потерять!
Георгий: Я не уходил! Это она схватила детей в охапку и убежала.
Татьяна: А что ж мне еще оставалось делать? Сколько можно было терпеть твои всенощные планерки на Любином диване? В тот момент у меня не было другого выхода.
Костя: Выхода нет только из гроба… Ясно…Танечка, можно тебя на пару слов для интимной беседы?
Георгий: Тогда вам – на балкон.
Люба: Там Виолетта с Сергеем.
Татьяна: Они уже давно ушли.
Люба: Что, даже с нами не попрощались? И чаю не попили? Там же еще пирог был, с вареньем.
Георгий поет («Про Чай» А .Саубанова)
Георгий: Люб, давай уберем со стола, пока они беседуют. Эти пищевые руины оптимизма не добавляют.
Собирают со стола.
Георгий: Люба, я хочу тебя спросить. Ну а ты-то со мной счастлива была? Как ты вообще живешь?
Люба: Что-то поздно тебя, Герасенька, забеспокоило, как я живу. Сейчас – все хорошо. Отболело все, что могло отболеть. Что простить можно было – простила. А ведь думала, что не переживу. Как же тяжело было, когда ты ушел. Как-то все разом свалилось – и мама заболела, и на работе сложности, да еще и ты в тот момент ушел. Хоть криком кричи! Да что толку!!! Тебе тогда Виолетта весь свет застила. Что с меня взять было? Что я тебе дать могла? Только себя, всю, без остатка. А ты это принял как должное, сглотнул и даже не заметил. Ты даже не думал, что мне больно бывает, обидно. Приходил от Виолетты и мне хвалился, что да как. А когда я вас раздетыми застала, так ты ещё не постеснялся мне выговорить, что пришла не вовремя и поставила Виолетту в неловкое положение. Где ж мне с ней тягаться? Да даже не с ней, а с её папой. Да видать и там чего-то не додали, раз и оттуда сбежал. Укатился, Колобок ты наш. Либо забоялся чего. Как-то мне не сильно верится в твою последнюю бескорыстную любовь. Либо через Верочку хотел куда выше пролезть? Это ж под кого тогда ты хотел её подложить?
Георгий: Люба, что ты говоришь?
Люба: То, о чем много лет молчала.
Георгий: Да! Я негодяй! Тебе легче от этого признания? Может, мне встать на колени, чтобы заслужить твое прощение? Или мне всю жизнь нужно было мотаться в холодном УАЗике по разбитым дорогам и копейки считать? Или вместе с тобой сажать картошку в огороде? Так я себя не на помойке нашел, чтоб свою жизнь так прожить. Ты о своем мечтала, а я о своем.
Люба: А о чем ты думал, когда от Тани ко мне уходил? О том, что у меня сытнее? Хотя да, это же девяностые годы были, в городе все магазины пустые стояли. Вот тогда и Люба была хороша.
Георгий: Да ты и сейчас хороша. Смотри – ни одной морщинки. Люб, а у тебя есть кто? Муж? Или скорая сексуальная помощь?
Люба: Да тебе зачем знать?
Георгий: Интересно. Может, я вернуться хочу?
Люба: Скажи ты об этом ещё 4 года назад – счастливее меня не было. Но ты опоздал. Умерло всё к тебе у меня. Да Петя у меня есть, Петр Николаич. Его куда? Петр Николаич, конечно, тебе не чета, столько книжек, как ты, не читал. Только он меня уважает, бережет, помочь старается. Мужчина он хоть и простой, но серьезный и работящий. Одно плохо – детей нет у нас с ним.
Георгий: А он тебя как? Не ревнует?
Люба: Да я и повода не даю для ревности.
Георгий: А сегодня как?
Люба: Да вот так. Знает он, где я. Да он всё это время в машине сидит. Как привез меня сюда, так и не уезжал. Вон под окном рыжий «Жигуль» стоит – так это наш и есть.
Георгий: Ты бы тогда его хоть сюда позвала, что ли. Познакомились бы. Мы ведь вроде родственников, раз оба с тобой были. (Люба в окно зовет, машет призывно).Что-то Костя с Татьяной заговорились.
Люба: Видать, есть о чем говорить.
Звонок в дверь. Входит Петр. Не здороваясь, дает Георгию пощечину.
Люба: Петенька, да что ты?
Петр: Здороваюсь!
Георгий: Приветствие удалось. За что меня?
Петр: За Любу! Я хотел дать тебе в морду все годы, что знаю её. Я из-за тебя с Любой 5 лет потерял! Все тебя забыть не могла. Как же можно было обидеть такую женщину? Это все равно, что ребенка обидеть! Люба! Как ты могла любить эту мразь? Ты на него погляди! Это же слизняк! Поехали домой! Немедленно!
Люба: Погоди, я сейчас соберу посуду.
Петр: Да бросай ты эти миски к черту! Пусть он ими подавится! Поехали! (Тянет Любу к двери). А ты (Георгию) молись, чтоб вообще на глаза не попасться. Увижу-убью! (уходят)
Георгий: Да конечно! Где ты – где я. Будет мне всякий колхоз угрожать. Да, дела… И Костя хорош – меня убивают, а он с Татьяной воркует! Доворкуются сейчас! Костя! Таня! Оглохли, что ли? О чем можно столько говорить?
Костя входит, обнимая Татьяну.
Костя: О том, о чем я не мог ей сказать раньше. О том, что я ее всегда любил. О том, что люблю ее. О том, что отныне мы с Татьяной будем вместе. Словом, я сделал Татьяне предложение, и она не отказалась.
Георгий: Да что вы сегодня, сговорились все? Все, все меня сегодня так и норовят ткнуть в дерьмо, как нашкодившего котенка.
Костя: А куда тебя тыкать еще? Кроме дерьма, какие еще следы ты оставил? После тебя, как после напалма, нужно чтоб прошло 10 лет, пока что-нибудь живое шелохнулось.
Георгий: А что ж ты столько времени молчал?
Костя: Тебе говорили, но ты никого слышать не хотел. А твой эгоизм мне, если честно, и раньше не по душе был. В общем, пошли мы с Танечкой.
Георгий: А я?
Костя: А ты ищи себе новую жертву.
Георгий: И найду! Идите! Не заплачу! После 50 холостых мужчин раз-два и обчелся. Да за мной любая побежит (показывает в зал). Вон их сколько, одиноких. А женского счастья каждой хочется. Мужчинку хоть плюгавого, но своего. А я так еще ничего, и как мужчина состоятелен, и в кармане шуршит, и должность хорошая. (С цветами идет в зал)Девушка! Вы замужем? А вы? Я вам нравлюсь? А вам? Ну пойдемте со мной? (приглашает на сцену)
Если согласна дама – на нее сразу надевают фату, дают букет, звучит марш Мендельсона. Выскакивают Татьяна, Вера, Люба, Виолетта
Татьяна, Вера, Люба, Виолетта: Подумай! Мы тебя предупредили!
Георгий (если никто не вышел): Не повезло сегодня – повезет завтра.
Татьяна, Вера, Люба, Виолетта: Удачной охоты тебе, Каа!
Студенческая песня «Про Адама»
В последние минуты
Бог создал институты
И Адам студентом первым был.
Он ничего не делал, ухаживал за Евой
И Бог его стипендии лишил.
У Адама драма, драма у Адама,
Вызвали Адама в деканат
И на землю прямо сбросили Адама,
Так пошли студенты, говорят.