Она сидела на холодной скамейке. Прозрачный осенний день подходил к концу. Прохладное солнце дирижировало осенними листьями. Они, подчиняясь его движению, легко отрывались от веток и, медленно кружа, тихо падали на землю. Это тихое падение гулкой канонадой отдавалось в ее голове. Железное кольцо боли все крепче сжимало черепную коробку. Она старалась не слушать шорох падающих листьев, а только смотреть на них. Но это давалось все труднее и труднее.
Эта боль приходила часто, оставалась недолго и уходила, оставив после себя пустоту и холод. Но сегодня… сегодня она уходить не собиралась. Сегодня боль решила ее убить. Кира чувствовала, как она усмехается, сжимая обруч. Шорох листьев разрывал барабанные перепонки. Надо было встать и выйти из парка, но двинуться было уже невозможно. Всякое движение разорвало бы ее на куски. Ужасно хотелось закрыть глаза. Но и это нельзя было сделать. Буро-оранжевый ворох листвы держал сознание своим чуть тепловатым рыжим цветом. Если она отключит цвет, звук убьет ее.
Белка прыгнула с ветки на ветку и запоздалое осеннее яблоко сорвалось и стало падать.
“Все… Это последний звук”, – подумала Кира, пытаясь взглядом замедлить движение яблока.
На ее голову легла тяжелая и уверенная рука и разомкнула обруч. И все стихло. Сразу. Окончательно. Но ни звенящей пустоты, ни холода. Кира рассматривала яблоко, которое наконец упало и покатилось по дорожке к ее ногам. Он было ярко-красное с желтыми солнечными боками и темно-коричневыми прожилками. Очень захотелось его съесть. Только сейчас она почувствовала голод. Надо было наклониться и поднять его, но двигаться по-прежнему не хотелось. Только теперь она боялась, что любое ее движение лишит ее этой руки, спокойно лежащей на голове. Пальцы ласкали волосы и осторожно касались висков. Он провел рукой по ее лбу, щеке. Запахи и звука ласковой гармонией осенней прохлады вновь ворвались в сознание.
Он наклонился и поднял яблоко.
– На. Съешь.
Она взяла яблоко и подняла глаза. Серый взгляд сразу приковал ее внимание. Черные волосы… это все, что она успела отметить. Его спокойный уверенный взгляд не отпускал, завораживал… и настораживал.
– Ты кто? – Кира с трудом перевела взгляд на яблоко, которое держала в руке.
– Какая разница? Разве это важно? – он улыбнулся. И она почувствовала тепло улыбки на своей щеке. Кира быстро подняла глаза и улыбнулась в ответ. Впервые за несколько месяцев она улыбалась. Настороженность и неуверенность пропали. Доверие разлилось и заполнило всю душу.
– Ну ладно. Пока. Меня ждут.
– Мы еще встретимся?
– Конечно, – он улыбнулся на прощанье и зашагал прочь.
Кира постояла и медленно пошла в противоположную сторону. Почему? Ведь ей же с ним было по пути. Но сейчас она никак не могла решиться пойти вслед этому человеку.
Кира вышла из парка. Перешла улицу и повернула в сторону дома. Листья шуршали под ногами, но теперь этот шорох успокаивал. Кира не заметила, как шорох прекратился и шаги гулким эхом стали отражаться от стрельчатых сводов. Она очнулась от своих мыслей и с изумлением оглянулась.
Тонкие изящные колонны подпирали крытую галерею какого-то величественного здания. Но она его здесь раньше никогда не видела. Она огляделась. На противоположной стороне улицы виднелся знакомый продовольственный магазин, рядом аптека. Значит здесь, где она стояла, должен быть сквер и автобусная остановка. Но это здание, оно-то откуда взялось? Огромные стрельчатые окна, массивная дверь, почти никаких украшений. Только виноградные кисти украшали мраморные колонны.
Надо было стряхнуть оцепенение, перейти улицу, оглядеться внимательно и отдохнуть, вспоминая и осмысливая произошедшее. Но… дверь была приоткрыта и Кира вошла.
Огромный пустынный и сумеречный зал. Никого и ничего. Легкие потоки света сквозь витражные окна создавали разноцветный узор на светлом мраморном полу. В центре зала был прозрачный купол и сквозь него тоже лился свет. Противоположный конец зала скрывался в прозрачной полутьме.
– Что ты здесь делаешь?
Кира от неожиданности вздрогнула. Перед ней стоял очень маленький человек, почти подросток, в темной накидке с капюшоном.
– Ты не должна приходить сюда одна, – он поднял голову.
Капюшон упал с головы на плечи. Это был старик. Седые волосы, сухая морщинистая кожа и очень пронзительный взгляд черных глаз. В полутьме разлившая чернота зрачков пугала своей бесконечной бездной.
– Уходи.
Он накинул капюшон и пошел, больше не обращая на нее внимания. Кира, не отрываясь, проводила его взглядом, пока тот не скрылся в боковом коридоре.
Да, надо уходить. Что ей здесь делать? Надо сначала выяснить, что это за здание.
Кира подошла к входной двери. Их оказалось три. Странно. С наружной стороны, когда она входила была одна дверь. Она точно это помнила. Или неточно? Кира поколебалась и открыла центральную дверь.
Она вышла в небольшой залитый солнцем садик. Песчаные дорожки, цветники, кустарники. За деревьями виднелась высокая каменная стена. Кира пошла вправо вдоль стены здания, пытаясь сообразить, где она находится. Деревья расступились и перед ней оказалась небольшая площадь, в центре которой расположился фонтан в виде огромной чаши с плавно закругляющимися краями. Вода заполняла его до самых краев и дальше переливалась и изящным водопадом падала в бассейн. Каменная стена, шедшая слева и огораживающая садик, переходила здесь в красивую кованную решетку. Кира подошла к ней.
За ней снова начинался сад или скорее парк. Деревья здесь были больше, тропинок меньше. Одна шла вдоль ограды, где она стояла. Другая уходила от ограды вглубь парка, где за деревьями виднелись какие-то здания.
Вдоль тропинок были высажены цветы и маленький человек в такой же темной накидке с капюшоном возился на цветочной грядке. Он поднял голову. Это был не тот грозный старик. Круглое лицо расплылось в улыбке. Хитрые карие глазки приветливо сощурились. Но приветливость эта была какая-то вкрадчивая, масляная. И Кире стало не по себе.
Маленький человек подошел к ограде.
– Пришла значит.
– Я случайно сюда попала. Как мне выйти?
Человек перестал улыбаться. И от его цепкого оценивающего взгляда стало еще тоскливее.
– Да нет случайностей. Одни закономерности. … А выйти… Вон там калитка… – и махнул рукой куда-то за спину Киры.
Его взгляд стал равнодушный и пустой. Он повернулся и пошел по тропинке вглубь парка.
Кира пересекла дворик. В углу, где решетка, обрамляющая дворик, подходила к стене здания, была калитка. Калитка эта была почему-то старая деревянная, что никак не вязалось с ажурной вязью кованной решетки. За решеткой просматривалась дорога, за которой снова виднелся парк.
Кира открыла калитку и вышла на улицу.
– Но мы тебя ждем. Ты должна вернуться.
Кира обернулась. За спиной стоял все тот же маленький человечек с масляной улыбкой и улыбался одними губами. Карие глаза смотрели пристально, словно хотели втянуть ее в себя. Кира поспешно захлопнула калитку и быстро пошла по улице к перекрёстку, который виднелся невдалеке.
Только здесь она огляделась. Вот продовольственный магазин, вот аптека. Она стояла в переулке, который шел вдоль маленького сквера. Скорее даже не сквера, а просто зеленого двора, который принадлежал двум четырехэтажным домам, стоящим на пересекающихся улицах. Кира вздохнула с облегчениям. Все снова знакомо и узнаваемо. Она пошла на автобусную остановку.
Стояла на остановке и слушала гомон играющих во дворе детей. Она не оборачивалась. Детские голоса говорили, что за ее спиной знакомый двор. Но где-то внутри поселилась тревожное знание, что здесь есть таинственное величественное здание, в которое она должна будет вернуться.