Кожа уже три часа без перерыва занимался у окна, на коврике. Сначала он почти полтора часа околачивал своими пудовыми кулачищами огромный кожаный мешок, наполненный песком. Сейчас он занимался десятикилограммовыми гантелями, сгибая и разгибая руки с гантелями в локтях. Раз-два! Раз-два! Пот градом струился по его рябоватому лицу. Блестела бритая голова. Лалена, с распущенными по плечам пышными волосами, сидя на циновке, колдовала над сиденьем платформы, изредка бросая на мужа полные восхищения и гордости взгляды из под своих роскошных длинных ресниц. Из колонок доносились надрывные гитарные рулады Джимми Пейджа.
- Может быть, отдохнешь? – в который раз спрашивала Лалена.
- А я и не устал вовсе. - упрямо отвечал сквозь зубы Кожа. Жилы на его руках вздулись, мышцы под кожей ходили ходуном. Лицо покраснело. Чтобы Лалена не видела его искаженного от натуги лица, Кожа отвернулся к окну. На самом деле он, конечно, устал. Все-таки годы дают о себе знать. Да и не только годы…
- Мы все равно победим! – сказал он.
- Я знаю. – тихо ответила Лалена.
- Мы победим, и уедем отсюда! На Рождество! – говорил Кожа, не прекращая упражнений.
- Да. – отвечала тихо Лалена. Слезами отчего-то тут же наполнились ее прекрасные глаза
- Мы уедем в Ниццу! – продолжал мечтать Кожа, отжимаясь от пола. - Или ты не хочешь в Ниццу? Тогда в Акапулько. Как тебе Акапулько? Это правда, дальше Ниццы…
Входная дверь вдруг с тихим скрипом отворилась, и в каморку вполз сосед, угрюмый афросенегалец из Сенегала Калу Саподжу. Несмотря на ранний час, он был уже изрядно пьян. Калу бесцеремонно улегся возле двери на коврик и стал пристально наблюдать за упражнениями Кожаа.
- Ты думаешь, победишь его? - Спросил он после долгой паузы.
- Я не думаю, я знаю это наверняка! – ответил Кожа, даже не взглянув в сторону Калу.
- Но у него же - ноги! – сказал Калу осторожно.
- Ноги? Ну и что? – сорвался на крик Кожа. Он положил гантели на пол и повернулся к Калу лицом. – Ну и что, что ноги? Я мастер рукопашного боя! Рукопашного! Ты понимаешь, черножопый!
- Понимаю. – ответил Калу. - Был! Был мастер. Понимаю!
- Я им остался! Вот! Посмотри! – Кожа подполз к Саподжу и сжал руку в локте. – Пощупай!
- У Лопеса – ноги! – повторил Калу. - Он может закружить тебя и напасть сзади.
- Ты меня за дурака считаешь? Да? Считаешь? А это – что? – Кожа кивнул головой на низкую коляску. - Я сделал сидение крутящимся. Он не попадет в меня своими кривыми ногами! Я завалю его! Завалю и убью! – Кожа поднял вверх свой огромный кулачище.
Саподжу вздохнул, покачал с сомнением головой и попятился назад в свою каморку.
- И передай всем! Я убью его! Я! А не он! – кричал вслед ему Кожа. – Запомни и передай всем, парень! Я уеду отсюда на Гавайи! Я буду купаться на Гавайях и ловить рыбу! Лалена родит мне много детей. Пятерых. Нет. Шестерых. Для ровного счета! У меня будут самые красивые дети! Я куплю себе дом возле моря! И лодку… Нет. Не лодку. Яхту. И буду выходит на ней по утрам в Красное море. А может, в Эгейское или Саргасово. Я еще не решил точно. И ловить рыбу сетью буду я. А потом буду продавать рыбу. У меня будут постоянные клиенты. Они будут говорить мне: Доброе утро, господин Кожа!… - Калу Саподжу уже давно уполз в свою комнату, а Кожа все говорил и говорил. По щекам его бежали слезы.
- Пойдем спать! – тронула его за рукав Лалена.
- А тебе я куплю протезы. – сказал ей Кожа. - Понятно? Ты будешь бегать! У тебя будут прекрасные ноги. Самые длинные в мире. Ты снова будешь улыбаться…
- А Саподжу мы заберем отсюда? – спросила Лалена сквозь слезы.
- Конечно! Кто же будет помогать мне вылавливать рыбу из Саргассова моря!
***
Огромный полутемный зал забит до отказа. В центре - ярко освещенный квадрат ринга. Почти вплотную к нему стоят круглые столики, за которыми расположились солидные господа в костюмах с бабочками. Чуть дальше, уже в простых креслах сидят люди попроще. Коренастые быковатые ребята с размалеванными подружками в кожимитовых куртках. Они потягивают пиво прямо из горлышек, курят сигареты и лузгают семечки. Время от времени зал вдруг начинает от нетерпения хлопать, топать ногами, требуя зрелищ. Двое крепких парней в одинаковых майках вынесли на ринг Кожа, намертво прикрученного ремнями к низкой подвижной платформе с колесиками. Толпа взревела. Кожа улыбался. Он поднял забинтованные руки над головой, повернулся вокруг своей оси несколько раз и сделал несколько ударов по воздуху. Лопес, смуглый усатый красавец, легко выскочил на ринг в наброшенном на плечи белом махровом халате. Когда он резким движением скинул халат, все увидели, что руки у него отсутствуют по самые плечи. Лишь один безобразный обрубок, похожий на безжизненный фаллос, болтался у него справа. Лопес дерзко подмигнул Кожа, и неожиданно высоко подпрыгнув, развернулся в воздухе на триста шестьдесят градусов и произвел красивый «хай кик» по невидимому противнику. Толстый шпрейхштельмейстер с пышными бакенбардами крикнул сорвавшимся голосом «Бокс!» и, поспешно нырнул под канаты. Кожа, отталкиваясь от пола руками, выкатился на своей низкой тележке из угла, настолько, чтобы Лопес не мог зайти ему со спины. Тот кокетливо запрыгал перед ним из стороны в сторону, делая обманные движения ногами, время от времени нанося легкие удары по рукам Кожа. В этом бою одно неверное движение могло стоить жизни каждому. Неожиданно один из ударов Лопеса пробил защиту Кожа. Голова от удара дернулась. Удар был не сильным, но эффектным и зал одобрительно взревел. Это раззадорило Лопеса. Он стал активнее. Удары стали сыпаться как из мешка. Кожа удачно блокировал их руками. Он знал, что сегодня победит не сила, а хитрость. И вот Лопес наносит сильный и точный удар в корпус Кожа слева. Затем, удар в голову с правой ноги. Коляска Кожа повалилась набок. Лопес отскочил немного назад и с гортанным криком, в прыжке, кинулся на лежащего Кожа. Но тот словно ждал этого. Вместе с коляской он перекатился чуть в сторону и ловко поймал руками противника за ступню. Изо всей силы Кожа резко повернул ступню вокруг своей оси. Раздается хруст сломанных костей. Лопес с криком перевернулся в воздухе и с грохотом рухнул на пол. И тогда Кожа обрушивает на него серию точных тяжелых ударов. Внезапно он вдруг почувствовал, как острые зубы впились ему в бок. Кожа вскричал, но не отпустил рук, а лишь сильнее сдавил шею. И вот он уже слышит, как хрипит Лопес, ощущает, как бьется в руках его сильное тело, как постепенно его рывки становятся все слабее и слабее. И вот он уже чувствует, как тело Лопеса безвольной жижей растекается рядом с ним, но все еще боится отпустить его. Ревет в негодовании огорченный таким быстрым исходом поединка зал. И когда через пять минут Кожа пытаются оторвать от бездыханного тела Лопеса, он, шепча ругательства, стиснув зубы, продолжает сдавливать шею мертвого безрукого мексиканца.
***
Рана оказалась пустяковой. Лопес успел вырвать кусок мяса величиной с кулак младенца из бока. Кожа пролежал без сознания всего лишь сутки. Первое, что он увидел, были полные слез глаза Лалены.
- Малышка, ты плачешь из-за денег? – облизнув потрескавшиеся губы, спросил он ее охрипшим от волнения голосом.
- Я испугалась за тебя… - сказала Лалена.
- Я… Я знал, что они обманут… - Кожа виновато улыбнулся. - Но я .. Я хотел, чтобы ты… Я ради тебя… Мы все равно уедем… Ты веришь мне?
- Я люблю тебя! – ответила Лалена счастливо, и склонила свою прекрасную курчавую головку на его мощную волосатую грудь.
КОНЕЦ