Михаил сидел за столом, подперев голову руками и задумчиво глядел, как жена укладывает в чемодан его вещи. Не первый год уезжает он на вахту в Якутию, на дальние золотые прииски. Но всё равно, каждый раз на него наваливается такая тоска, что хоть волком вой – ведь это снова полгода не видеть жену, детей, родной дом. Там, на далёком Севере, пытался заглушить это чувство работой, но мысли о том, как сейчас там живут его родные, не давала покоя.
- Ну вот, Мишенька, вроде бы всё собрала – присела рядом жена и, положив голову ему на плечо, со всхлипом прошептала – Господи, это же опять я полгода тебя не увижу!
- Успокойся, милая, - Михаил коснулся ладонью её волос – это скорей всего последняя вахта, северного стажа мне хватает, по приезду домой буду оформлять пенсию. А сейчас позови детей, надо попрощаться, а то скоро автобус подойдёт.
- С женой Михаилу повезло, по молодости, работая в подшефном колхозе, познакомился с девчонкой, да так прикипел к ней всем сердцем, что после уборочной, сделал ей предложение и увёз к себе в город. Полина быстро нашла общий язык со свекровью, а уж свёкор просто души в ней не чаял! Мало того что она была красавицей, так ещё и на руки мастерица. Удивительного тут ничего нет –
ведь она выросла в деревне и с малых лет привыкла ко всякому труду.
Вскоре у них родился первенец – Алёшка. Счастье молодых было не описать! А как радовались деды! Они взяли всю работу по дому на себя, освободив Полину, чтобы смогла отдохнуть после тяжёлых родов.
Из воспоминаний Михаила вывел шумный приход детей. Младшая, Настёна, кинулась к нему, обняла, повиснув на шее:
- Папуля, папулечка, возвращайся скорее родненький, я так буду по тебе скучать! – На её красивых, карих как у матери глазах, показались слёзы.
- Успокойся, доченька, это же всего на полгода, а потом столько времени будет свободного, я ведь на последнюю вахту еду – обнял её Михаил – лучше скажи, что тебе привезти в подарок с Севера?
- Аленький цветочек! – Вытирая слёзы и уже улыбаясь пробормотала Настя, отходя от отца – сам живой-здоровый возвращайся, ты мой подарок!
Алёшка подошёл к отцу и по мужицки, крепко обнял:
- Ну, а мне, батя, привези шапку меховую, тёплую, с опушкой из меха росомахи.
- Почему именно из меха росомахи? – Поинтересовался Михаил.
- Да потому, что мех этого зверя не индевеет на морозе и не покрывается изморозью, у моего друга есть такая!
- Понял, сынок – пообещал Михаил – постараюсь найти такую.
- Ну, а ты что молчишь, Анюта – посмотрел он на старшую дочь – или тебе ничего не надо?
Анюта подошла, обняла отца и шепнула на ухо:
- Папочка, жениха мне привези хорошего – и, оттолкнувшись от него, заливисто рассмеялась.
- Ну, этого добра там хватает – улыбнулся Михаил – только есть такая поговорка в народе: «Тот же назём, только издалека привезён» - так что, ищи лучше здесь, своего суженого!
Анюте шёл двадцать второй год, и пора бы уже замуж выйти, да всё как-то не ладилось у неё с этим делом. Начнёт, бывало встречаться с парнем – вроде неплохой и работящий, но не по сердцу он ей и всё тут! А другой вроде и люб, и ласков, опять беда – выпить любитель, и что дальше с ним будет, одному Богу известно.
За окном просигналил подошедший автобус.
- Ну, что, мои дорогие, давайте прощаться – встал Михаил – мне пора.
Попрощавшись и ещё раз, обняв жену и детей, поспешил к выходу.
Весна в этом году выдалась ранняя. Из вертолёта, на котором забрасывали старателей на прииск, были видны разлившиеся реки и озёра. Они чуть ли не сплошным водным, голубым разливом, покрывали видневшуюся внизу землю.
- Да – вспомнилась Михаилу песня – «только самолётом можно долететь», никаким наземным транспортом сюда не доберёшься.
Небольшой посёлок старателей, (прииск) встретил прилетевших порывами дождя вперемежку со снегом.
- Да, не ласково встречает нас Север-батюшка – пробормотал Михаил поёжившись, задурила погода, надолго ли?
Вскоре, разместившись по своим балкАм, (так называют здесь небольшие жилые вагончики) прилетевшие отогревались обжигающим чаем. На прииске строго соблюдался сухой закон и, если кому-то случалось не дай Бог его нарушить - увольнение следовало незамедлительно!
Отогревшись и поужинав, Михаил прилёг отдохнуть, ведь с завтрашнего дня начиналась долгая трудовая вахта. На прииске он работал не первый год, и считался одним из лучших бульдозеристов. Его техника не знала поломок и простоев. Едва выдавалась свободная минутка, лез осматривать своего железного работягу, осматривая все его слабые места. Мужики добродушно посмеивались над ним:
- Ну ты, Михайло, как доктор, все его болезни насквозь видишь, и лечить вовремя успеваешь.
- Любая техника, как и человек, любит ласку, чистоту и смазку – отшучивался Михаил.
Весна кралась на Север постепенно, крошечными шажочками. Потихоньку растаяли сугробы, наметённые с подветренной стороны балков, наполняя водой и без того необъятные лужи. Потом понемногу начали зеленеть южные стороны ближних сопок. По небу потянулись с юга стаи перелётных птиц, своим гортанным криком извещая о приближении тепла и скорого, короткого лета. Работа на прииске шла полным ходом, трудились без выходных, от темна до темна, хотя темноты то как таковой и не было, начинался долгий полярный день. Зарплата здесь зависела от конечного результата, потому все работали не считаясь со временем, оставляя для себя только несколько часов для сна и еды.
У Михаила из головы не выходила Настина просьба, хотя она и была произнесена в шутливой форме.
- Что бы ей такое подарить? – Ломал он голову.
Шапку для Алёшки ему привезли знакомые якуты-охотники:
- Знает, однако, твой сынок, Мишка, какая шапка самый хороший, пускай носит на здоровье! – Но предложенных за неё денег не взяли – зачем обижашь, друг, это подарок от нас - Алёшка!
Анютке, жена одного из друзей якутов, изготовила красивейшие, расшитые бисером и цветной кожей торбасы. Узнав, что это будет подарок дочери, тоже не взяла с него ни копейки, да ещё в придачу завернула в мешочек шапку из белоснежного песца. На настойчивое предложение расплатиться за эти дары, отмахнулась:
- Денег у нас своих девать некуда, так что, убери свои копейки с моих глаз – и добавила хитро сощурясь – ты же друг наш, а с друзей разве можно деньги брать?
С подарками для старших детей было всё улажено, и только для младшей никак не мог найти ничего подходящего. Михаил дважды смог выбраться в Якутск, чтобы побродить по магазинам в поисках подарка для Насти, но ничего так и не нашёл. А лето пролетело незаметно, от холода по утрам, лужи начинали схватываться тонким ледком, и солнце опускалось всё ниже и ниже. Приближался срок окончания его последней вахты на прииске. В небе потянулись стаи перелётных птиц, спешащих до морозов улететь в тёплые края.
- Вот и я скоро, как те птицы, домой полечу – мечтал Михаил, провожая их взглядом.
За много лет работы на Севере, он так привык к этим местам, к суровой северной красоте, к людям, окружающим его, их искренней дружбе и неумению притворяться и лгать. Здесь всё было чисто, и воздух и вода и люди. На Севере плохое и недоброе никак не приживалось – оно попросту вымерзало!
В один из погожих осенних дней к нему к нему приехали в гости друзья-якуты из недалёкого посёлка – попрощаться. За столом, за чашкой горячего чая Михаил поведал им о том, что никак не может найти подарок для младшей дочки:
- Понимаете, ничего не могу придумать, ну не растёт тут цветочек аленький! А ведь хотелось бы ей привезти моей любимице что-то необыкновенное!
Друзья переглянулись между собой и, посовещавшись, выдали:
- Мы, кажется, знаем, как тебе помочь, жди, скоро приедем – будет твоей дочке подарок!
Зима уже плотно начинала вступать в свои права, морозы доходили до 15 -20 градусов. Оставались считанные дни до окончания работ. В одно ясное морозное утро, Михаил, выходя из кабины бульдозера, поскользнулся на обледеневшей гусенице. Падая, ударился головой и потерял сознание.
Очнулся он в больнице, тело болело, руки жгло как огнём. Осмотрел себя – весь в бинтах!
- Что же произошло? – Никак не мог взять в толк он – как падал – помню, а потом, темнота.
Вскоре в палату заскочила медсестра:
- Я вижу, вы уже пришли в себя, как самочувствие?
- Что со мной, почему я весь в бинтах? – Поинтересовался Михаил.
- У вас сильно обморожены руки и ноги, сломана лодыжка и сотрясение мозга. Три часа на морозе пролежали, пока вас случайно рабочие нашли.
- И долго мне здесь лежать придётся?
- Как лечение пойдёт, вам ведь ампутировали все пальцы на руках, а такое быстро не заживает. И ещё кое-где пересадку кожи делать надо, ну а подробней вам врач лечащий расскажет. А сейчас я принесу вам покушать. Вскоре она принесла на подносе обед и терпеливо покормила его, приговаривая:
- Чтобы поправиться, надо хорошо кушать.
Через неделю его навестили друзья-якуты:
- Привет Миша, как ты себя чувствуешь? Однако не хочет тебя Север отпускать, хороший ты человек, оставайся здесь, семью сюда перевози. На первых порах поможем, чем сможем.
Михаил улыбнулся через боль:
- Спасибо, друзья, да я бы с удовольствием остался, но жена, ни в какую! Она даже и слышать не желает об этом. Да и предки наши в родной земле лежат – там моя Родина!
Якуты закивали головами:
- Правильный ты мужик, Мишка, хорошо говоришь. А мы вот, как обещали, привезли подарок твоей дочке, глянь, сгодится ли? – И выложили перед ним ослепительной красоты серёжки и колечко с ярко-алыми камешками.
У Михаила перехватило дыхание от такого подарка:
- Друзья, да у меня и денег-то таких нет, с вами рассчитаться, это же пироп, как я понимаю, или рубин?
- Это всего лишь для нас красные камешки – засмеялись те – мы просто отвезли их в город, где из них сделали подарок твоей дочке, пусть носит на здоровье! Это будет память от нас!
Посидев ещё немного, они распрощались и уехали, пожелав на прощание:
- Выздоравливай, мы ещё к тебе немного погодя приедем.
Не надо, наверное, рассказывать, как медленно тянется время на больничной койке. Лечение Михаила затягивалось – плохо заживали обмороженные места, и то, что осталось от пальцев. А за окном уже вовсю буйствовала полярная зима, морозы стояли лютые! Несколько раз наведывались проведать его друзья-якуты, и это были радостные дни. Но в основном, время проходило в раздумьях и воспоминаниях. А тоска по дому, по родным, всё больше давала о себе знать. Настроение у Михаила было – хоть волком вой! И вот, в один из обходов, его лечащий врач объявил:
- Ну, что, Миша, будем тебя выписывать, показатели хорошие, раны затянулись. Так что готовься, завтра выпишу, тебя проводят до самолёта наши санитары.
Уже в самолёте, в ожидании встречи с родными, Михаил испытал какое-то смутное чувство тревоги, словно у него что-то отняли, очень близкое и родное. Сердце защемило – всё ли дома в порядке? В аэропорту взял такси, назвал адрес, и попросил шофёра оказать услугу, донести багаж до квартиры. Тот, глядя на Мишины «культи», без слов согласился.
Вот наконец-то и его дом, уютный дворик, две старушки у подъезда. Они узнали Михаила, тепло поздоровались, но что-то странное уловил Михаил в их поведении, какую-то недосказанность и жалость в глазах. И опять у него что-то внутри ёкнуло. После короткого звонка дверь квартиры распахнулась и жена, увидев на пороге мужа с чемоданами, с громким плачем кинулась ему на грудь:
- Мишенька, живой! Господи, а мы уже не знали, что и думать, ведь от тебя не было никаких известий. Потом, глянув на его руки, залилась ещё пуще прежнего:
- Да за что же это нам всё, Боже! За что такое наказание, вот и ты… она запнулась, виновато глянула на мужа.
- Говори! – Выдохнул Михаил – что у вас произошло?
Жена опять залилась слезами:
- Похоронили мы, Мишенька, нашу доченьку, Настеньку. Сгубили её гады-насильники, вот уже месяц, как похоронили.
У Михаила потемнело в глазах, ноги подкосились, и он без чувств рухнул на пол. Очнулся в больнице, рядом сидела заплаканная жена.
- Что со мной? – Еле ворочая непослушным языком, поинтересовался он.
- Врачи говорят инфаркт у тебя. Вставать и волноваться нельзя, и ни кого к тебе не пускают. Дети хотели прийти – сказали нельзя, позже.
Двадцать дней, как один, отвалялся он на больничной койке, передумав за это время всё. За что судьба так зло и беспощадно поступила с ним, за какие грехи? Во всей своей сознательной жизни у него не было ни врагов, ни недоброжелателей. Что он сделал на этом свете не так? Ответа на все эти вопросы Михаил так и не нашёл!
Встречать отца из больницы, на своей машине приехал сын и жена. Заехали домой. Чемоданы Михаила так и стояли не тронутыми. Он открыл один, достал небольшой свёрток и скомандовал сыну:
- Едем на могилки, к Насте.
Оградка была со всех сторон обставлена венками, на холмике, слегка припорошенном снегом, лежали замороженные живые цветы. Михаил встал на колени:
- Вот, доченька, прими от меня подарок, какой пожелала – аленькие цветочки! – И высыпал на могильный холмик из пакета, необыкновенной красоты серёжки и колечко, с ярко-алыми камешками в виде цветов. – И прости меня, что не смог подарить тебе это при жизни!...