«Ваше благородие, Госпожа Чужбина,
Жарко обнимала ты, да только не любила».
Б.Окуджава.
Наш местный интеллектуал и джентльмен Вадим Волчек, осторожно разлив по четырём бумажным стаканам пивко, поднял тост:
— Ну что, хлопцы, опять за женщин?
— За бабс! - поддержал Юра Бергман - урождённый ленинградец.
— За кого ж ёщё, как не за них любимых, - добавил Толян из прекрасного Сочи.
— Давай, - процедил сквозь зубы, в прошлом коренной москвич, Василий.
Отпив пару глотков, Вадим, бывший киевлянин, оторвал голову у сушёной воблы, не спеша эту рыбку очистил и продолжил:
— Ещё наш любимый Антон Павлович подметил, что, «когда сходятся немцы или англичане, то говорят о ценах, а когда — русские, то — о женщинах и высоких материях».
Вадима с детства дразнили «Профессором» — он стал адвокатом. Но это в прошлом, в Киеве, а здесь, в Германии, этот 40-летний красавец-брюнет с синими глазами и синим дипломом в кармане уже двенадцать лет без семьи и работы. Со своим одиночеством почти смирился, — увлёкшись буддизмом, решил, что ему не нужна женщина, он уже выше любви и секса.
— О чём же ещё побазарить, как не о женщинах? Самая близкая тема,— поддержал разговор Толян Захаров, солидный симпатяга с ямочками на щеках, бывший владелец ресторана в Сочи, поесть его фирменную солянку прилетали на самолёте "видные деятели" из самой Думы. Теперь в свои 44 года возле русского магазина «Целина» по субботам он жарит шашлыки и чебуреки. Рад и такому бизнесу. Пару лет боролся он здесь за сохранение семьи: пахал до упаду у бывшего земляка, куховарил за мизерную плату для казахстанских свадеб. Но, несмотря на сверхстарания, жена и взрослая дочь в унисон заявили: «Какой толк от тебя в Германии?» А на Родине, между прочим, цены ему не было и от баб отбоя.
— Да-а-а...— продолжал Толян,— приятно вспомнить, как баловали нас женщины в России. Там до сих пор молодые красотки выходят замуж за кого попало. За любого бездельника и пьянь, даже в паспорт не посмотрят, сколько ему лет.
— Верно, говоришь, Толя, верно! Самое интересное, что эти дурёхи, долго не раздумывая, дарят им двоих-троих наследничков,— продолжает друг от нечего делать и местная радиоволна — Юра Бергман. Чернявенький, небольшого роста, 38-летний интеллигент из Питера с короткими пальчиками, но красивой мордахой, способен только к интеллектуальному труду. Он родился на Невском проспекте, там же и торговал в своём киоске радио-видеокассетами. В Германию Юра перебрался по совету любимой мамы: "Здесь ты работаешь, а там будут работать на тебя". Он, как никто другой, был осведомлённым о всех плюсах и минусах забугорной райской жизни. В этой компании он — единственный оптимист, которого положение безработного холостяка вполне устраивает и ностальгия по Родине отсутствует. Кроме бывшей жены Мары, Бергман пока не смог покорить сердце ни одной женщины. С наслаждением вцепившись в спинку воблы крепкими белыми зубами, Юра с не меньшим удовольствием продолжает смеяться над отсталыми понятиями бывших советских женщин:
— Сами же этих детей воспитывают, обеспечивают и на судьбу не ропщут… Во парадокс?
— А тёща ещё и машину подарит, «шоб зять був нэ хужэ, чим у сосидкы, та й за рулём тризвым»,— вставляет реплику адвокат Вадим Волчек.
— Ха-ха-ха! В точку попал! — рассмеялся четвёртый друг, 42-летний Василий Ледяной, называющий себя близким родственником актёра Ледяного, такой же рыжий, с выпученными рыбьими светло-серыми глазами. Вася сильно тоскует по своей бывшей семье, работе в культурно-интеллектуальной среде в должности водилы. В Москве он получал зарплату в театре, возил режиссёра. К женщинам очень неровно дышит! Иногда у него завязываются страстные романы с приезжающими в гости чернявыми, пышнотелыми хохлушками или молдаванками; до брака дело не доходит, обычно «любовь» заканчивается без эксцессов. Не его вина, что по здешним законам муж обязан содержать свою вторую половину. А его личную половину, то бишь, обеспечивает государство. Стало быть, разрешения на брак не имеешь. Бывает трудно отрывать от сердца полюбившуюся женщину, но ничего тут не попишешь.
«Великолепная четвёрка» собирается в нашем скверике на лавочке по будням, если нет дождя. Железобетонный стол для тенниса эстетично накрывается закуской, выпивкой, и даже ставится букет в освободившуюся бутылку; благо, окружающая природа позволяет. Наши ребята — философы, русской душе лучше без хлеба, чем без общения. После холодненького пивка мир разворачивается на 180 градусов.
— Помнишь, Юрасик, как ты объяву в «Службу знакомств» давал? — весело улыбается Захаров, — тебе аж, тридцать пять женщин позвонили. Я им по телефону свиданки назначал, а ты ходил и всё портил. Ни одна тебе даже на вечер не досталась.
— Да-да-да. Помню, Толя, помню. Давай, рассказывай! - Оживившийся, повеселевший Юра — весь внимание.
— Попросил его тридцать пятую мне доверить. Не женщина — мечта! Сидим с ней в кафе беседуем. Даже с моими способностями трудно охмурить. Откуда ни возьмись — Юрасик за соседним столиком, прибыл без предупреждения!
— Хотел перенять опыт, — оправдывается Бергман.
— Потом исчез, думаю совесть заговорила. А он — по мобильнику из туалета: «Толя, я передумал, верни мою женщину. Она мне нравится, возможно, моя судьба». Бегу в туалет к нему: «Да ё-моё! Юрасик! У тебя же не получится, и эту, последнюю, упустим: ни мне — ни тебе». Потом всё-таки уступил он мне «свою судьбу», но при условии, что побежит поставить видеокамеру вблизи дивана; опыта ему захотелось набраться.
— Набрался, Юрасик? Поделишься? — подсмеялся водила Ледяной. — А что дальше было?
— Да всю малину испортил! Пять раз звонил: «Толя, ты не забыл включить? Попробуй снимать с разных точек… Как с освещением? Как с изображением? Пиши всё, места должно хватить». Женщина заподозрила недоброе и сбежала, пока я в туалете отвечал на его звонки… Одно утешение — обматерил по полной, семиэтажным!
Ребята опрокинули уже по четвёртому стакану, и всем нетерпелось поведать личную историю с женщиной в главной роли. Слово взял Вадим, бывший адвокат:
— Была и у меня по объявлению птица счастья Сара, просила чтобы называл её на английский манер - Сэра. Прелесть что за евреечка! Красивая, умная, чувственная, знающая языки. Мой юмор хватала на лету, в смысле секса — кайн проблем. Мы с ней сутки от любви перепутали, как Софи Лорен с Марчелло Мастрояни. Они яичницу на рассвете жарили, а мы пиццу и вино по телефону заказывали. От счастья не замечал ни пыли, ни грязи, ни её табачного дыма.
— Это, которая тебя охмурила, когда ты бутылки сдавал на хлеб? — перебивает рассказ Толян Захаров.
— Та самая… Превратила меня в личного шофёра. По её расписанию всю родню развозил по больницам, музыкальным занятиям, спортивным секциям, вокзалам. И всё на своём бензине. Чем дальше в лес, тем больше дров: сначала — французские духи, потом краски для ремонта её квартиры, хотя о съезде разговора не было. Сам не заметил, как в ювелирном с ней оказался. Хорошо, что случайно увидел список с перечнем моих задолженностей за сексуальные услуги. Сразу сбежал от Сэры подальше, чтобы совсем в долгах не утонуть.
— А это была любовь…, — подмахнул Бергман.
Волчек ничего не ответил, лишь отвёл в сторону печальный взгляд из-под густых ресниц. А шофёр из интеллектуальной среды Вася Ледяной для разрядки обстановки нарочито весело рассмеялся:
— Ха-ха-ха! Ты думал, что она тебе бутылку за удовольствие поставит? Очнись, Вадик! Ты не в Киеве. Я тоже как-то поехал очень далеко от дома к Регине, этнической немке из Казахстана. Бабёнка — так себе. Но стол накрыла по-царски: русская, немецкая, азиатская еда. Всё чистотой сияло. Правда, полно безвкусных вещей в интерьере: ковры по всем стенам, пластмассовая люстра, слоники-собачки, а картины с водопадами… тихий ужас! «Это русский магазин дурные вкусы прививает. Зато блюда какие вкусные! Пальчики оближешь и язык проглотишь»,— мысленно рассуждал, уминая вкуснятину.
За разговорами под бутылочку незаметно наступил вечер. После сытной еды в дрёму кинуло: домой нельзя — процент алкоголя в крови завышен. Только заикнулся насчёт ночёвки, сразу оплеуху получил: «Ты за кого меня принимаешь? Я порядочная женщина! В крайнем случае, после переезда ко мне получишь спальное место». Я сильно не возражал. Прикорнул на кухонном стульчике. Откуда ни возьмись — три богатыря! Руки протягивают, представляются:
- Шурин.
- Кум.
- Старший брудэр/брат/.
- Очень приятно,— говорю,— Василий.
Стоят в майках, бицепсами играют.
- Жениться на сестре обещаешь? Или будешь иметь дело с нами? — просипел прокуренным голосом брудэр, гоняя во рту сигарету из одного угла в другой.
— Чем, Вася, дело закончилось? — спрашивает нетерпеливый Юрасик, которого больше всего на свете интересуют цифры, факты и параграфы законов.
— Отделался я фингалом да лёгким испугом. Переночевал в кладовке на голубом полиэтиленовом мешке с сэкэнхэндом, а утром даже чаю не дали.
— А ты что, с Луны свалился,— говорит шашлычник-чебуречник Толян,— я возле «Целины» насмотрелся на казахстанских — интеллекта зачастую — нуль, секс только после свадьбы, мат выше крыши. Я влип капитально с одной приезжей Анжеликой, казахстанцы познакомили. Сжалился… по телефону ангельским голоском пела: «Ищу в этой жизни только любовь!» Спросил, как насчёт вредных привычек. «Ой, что вы??? — отвечает,— ни капли! Разве что на дне рожденья бабушки — глоточек. А курю в самых крайних случаях, только с горя». Попёрся к ней с букетом, шампанским, конфетами. Она у родни остановилась, при ней пацанка малолетняя. Ей соску прикупил по дороге. Когда подъехал, Анжелика на чугунной сковороде картошку дожаривала. «Ишь, какая хозяйственная», — подумал я.
— Толян, извини, они все оттуда, из бывшего Союза, хозяйственные, рукодельницы, скромницы, красавицы и все с детьми и без гроша в кармане,— заметил сердцеед Ледяной.
— Не перебивай, Василий,— попросил Захаров. — Я помог банку с огурцами-помидорками открыть, сыр, колбаску порезал. Вдруг, неожиданно спрашивает: «Хочешь сувенир из России? Лично для тебя?» Не успел ответить, как появилась литровая бутылка самогона. Пришлось хряпнуть. Закусили по-русски, песню затянули: «Зачем вы, девушки, красивых любите?». Анжелика всплакнула и — за следующим русским сувениром в чемодан. Пришлось поддержать идею.
— Ничего себе идейка! Сам, небось, упился и забыл, зачем приехал. Ха-ха-ха! — смеялся Юрасик.
— Я кого просил не перебивать? — почти двухметрового роста Толян, строго посмотрел на метр с кепкой петербуржца Юрасика и продолжил историю с приключением.— Докурила она пачку «Мальборо» и ни с того, ни с сего сдурела баба, стала агрессивной как пантера: «Знаю вас, мужиков-идиотов! У вас — одно на уме… Вот скажи честно, ты меня замуж возьмёшь? По глазам вижу, что нет!» Послала меня на… небо подальше, ахнуть не успел, как по башке сковородой огрела. Очнулся в больнице.
— Не в морге? — съехидничал Юрасик.
Собственных приключений с женщинами у него не было. Но было что рассказать: не терпелось передать историю с соседом Лёнькой Прыдыбайло, случившуюся накануне:
— Слыхали, ребята, какой новый бизнес у наших женщин появился? Нет? Короче, мой сосед поехал под Дюссельдорф по объяве к очень приятной женщине. Предложила поужинать в ресторане, подошли к близлежащему, на дверях — меню. Цены — ох..тельные! Блюдо фирменное на двоих — 250 евриков, шампанское — 150 бутылка. Лёнчика, как ветром от этой двери сдуло. Дама говорит:
— Жуткие цены! Наверное, для миллионеров. - Смекаеете? Сама же в этом месте свиданку назначила. - Давайте закупимся в магазине и поужинаем у меня дома. Так вам будет удобнее?
— Намного удобнее, — Лёнчик раскатал губы почти на халявку. Тут же, рядом, опять «случайно» русский магазин оказался. Дама стала грести с полок всё подряд в тележку. Даже картину за 54 евро с синим морским пейзажем, а потом вернулась за оранжевой, с африканским закатом. Спросила его мнение:
— Будут неплохо смотреться в паре? Как вы думаете?
Прыдыбайло испугался будущего рэхнунга /кассового чека/, собрался с духом:
— Насколько я понял, вы — на социале. Хватит у вас денег расплатиться за это добро?
Дама красными пятнами покрылась:
— Разве вы не мужчина?
— Мужчина, вроде, — замялся Лёнчик.
— Вы что, неполноценный? Вчера моей подруге мужчина набрал здесь на 400 евро! — из её рта слюнные брызги, как искры бенгальских огней, полетели в стороны.
— Выходит, что неполноценный, — промямлил Лёнчик.
— Ни черта себе мужчина! Нам не ровня! — посыпались комментарии от друзей, — вали, Юрасик, дальше.
— Дальше? Прыдыбайло подыбал к выходу, а "приятная" женщина кинулась быстро и профессионально расставлять товары по своим местам. Видать, у неё там всё схвачено.
— Ме-е-тко отстреливают наши россиянки полноценных лохов! Немки, англичанки до такого в жизни не додумаются,— не без гордости отметил Захаров.
— И не опустятся,— уточнил интеллигент Волчек.
Наступила пауза. Солнце спряталось за тучу. Каждый думал о своём. Как, вдруг, неожиданный порыв ветра принёс крупные капли дождя. Надо было закругляться с выпивкой и дискуссией о женщинах.
— Кастрироваться, что ли? — полушутя-полусерьёзно сказал Ледяной, помогая убирать остатки пиршества со стола. Первым делом он с досадой бросил вазу-бутылку с цветами в урну.
На фото: акварель автора "Русская церковь". 50х60см.