Мозг услужливо подсунул мне воспоминание, как это было (а скорее он просто придумал, так как своих воспоминаний не было).
А было так - я шел по солнечной зимней лесной дороге. Бодро похрустывал снег под ногами. Настроение тоже было солнечное и хрусткое. Но внезапно выключили свет, и я оказался в темноте, кажется в каком-то помещении, стены которого были покрыты мерзкой слизью, эта же слизь и под ногами, отвратительно чавкает и чмокает. А запах – по сравнению с ним запах общественного туалета, как аромат цветущего сада.
Иду по вперед, ведь что-то надо делать! Поневоле вспоминаю, что вообще - то должен быть тоннель и свет в конце его свет - это мне потом казалось, что я вспоминал, а там просто тупо шел. Наконец под ногами перестало чавкать, а, впереди, послышались невнятные голоса. Шаг не ускоряю, кто знает, что там?
Выход. Люди, но те с кем давно попрощался. Впереди мой папа и тесть, такие же, как и были, правда, папа чуток моложе и полнее, чем был, когда умирал, да и тесть похож на фото прошлых лет, когда работал на Уралмаше и жил в Индии. А за ними стояли тесной толпой мои коллеги и ушедшие друзья. Подошел папа и сказал: «Ну, ты что застрял, пошли на трамвай! Домой поедем» « А куда домой?» « Ты что? На Усиевича. Где наш дом - то еще?». «Так у нас трамваев то нет!» «Ну, это когда было? А теперь, у нас все есть!» «А тесть? Ну, он позже подъедет- дорогу знает!». И с хитринкой улыбнулся.
И точно, подошел, звеня и постукивая трамвай, производства Техмаш. Зашли, уселись, кондуктора нет. Водитель объявил: «Следующая остановка – Усиевича дом № 5» Я спросил у папы: «А на какой остановке мы сели?» «Просто Исходная». Вот и Усиевича. Остановка на углу с улицей Пароходской. Нет канавы вокруг дома. Она выкопана в 2013 году, а папы нет уже 19 лет. То есть здесь все, как при нем.
Начинаю кое- что понимать, уточняя детали у отца.
Оказывается наш мир, состоит из бесконечного количества параллельных миров (как книга) и когда мы умираем, мы переходим на свою личную страничку, содержание и вид которой застывает в момент нашей смерти. Дальше все события на ней развиваются так, как будто мы остаемся живы, с того момента, как мы умерли. То, есть я умер здесь, а там я жив и живу дальше. Отсутствие же рядом людей, которые пока остаются живыми, мы воспринимаем, как продолжительный их отъезд и ждем встречи. Но тех, кого очень хотим видеть, мы воспринимаем, как присутствующих рядом. Заходим во двор, а там весна – папа умер 28 марта. Дома никого.
Я спрашиваю: « А где мама?» Отец: «Да опять укатила в свою Одессу! Не сидится ей дома. И что таскаться? Ну да скоро приедет. А мы с комбинатскими ребятами на выходные в область выезжаем, церковь строим, уже заканчиваем. Такая красота получается. Давай с нами?!"
Захожу в дом. Все, как при папе. Угол дома не опустился, и потеков от протечек на потолке нет. Дом стал опускаться несколько лет назад, а крыша потекла, когда папа умирал,
Говорю ему: «Пойду, прокачусь по Тюмени». Он: «Только недолго. Есть будем. Я пока суп сварю». « Может пока в магазин сбегать?» « Нет! Продуктов полный холодильник». И объяснил, что отправиться в любом направлении, по страницам, можно в сопровождении лица на ней проживающего со станции «Исходная». Станция представляет собой, настоящий транспортный узел для трамваев, поездов, (иногда появляются и конки, кареты и дилижансы.) Там же и место встреч.
Ну что же будем ждать новых встреч. Очень все это интересно - оказывается я тоже умер! Вот так шутка! Получается, что не надо смерти бояться. Люди боятся, не смерти, а мук перед смертью, а тут – щелк и все. Ну, посмотрю, как там дальше?! Подошел трамвай. Интересно, а вагоновожатый при жизни тоже трамваи водил? И спросить неудобно. Да и вид у него еще тот – не располагает к расспросам! Ну, да ладно. Поехали. А вот и конечная, она же «Исходная». Издалека вижу группу людей тесно стоящих у диспетчерского пункта. Как много знакомых лиц! И впереди всех мой тесть, погибший в автомобильной катастрофе, в 2002 году.
Оказывается здесь он просто не поехал в город, серьезная поломка двигателя, но сейчас уже все сделано - перебрал движок на работе. А в тот злополучный день никакой катастрофы не было. «О, привет Викторович! Ну что поехали к нам домой! Теща то ждет, поди, уже! Как чувствовала, что сегодня заглянешь! Блины стряпала». «Ну что же – поехали! Может взять чего?». «Дома все есть и не кончается никогда, странно как – то, правда Катеринка ворчит! А вот и наш трамвай! Видимо добавочные пускают, никогда дольше минуты не стою». Едем на Уральских рабочих 8, где тесть жил до гибели. Все, как и было тогда. Встречает теща - рада, как всегда: «А что же доча не заглянула?». «Позже зайдет». Сели за стол. Все мое любимое, и даже маринованные опята под водочку. Спросил у тещи: « Как здоровье?» Она:«А после того приступа (это когда она умерла), больше сердце не беспокоило, все восстановилось! Стимулятор убрали - не нужен». Посидели, прояснил для себя кое-что.
Тесть продолжает работать на Уралмашзаводе и ходит на работу ежедневно, правда, пользуясь послаблениями вроде отгулов в любое время. Окончательно достроил дом в деревне, провел тепло и канализацию, и летом жил в нем в окружении многочисленных правнуков, приезжая на выходные в город.
С продуктами здесь проблем нет. Холодильник всегда полон. В магазин – только если деликатесов захочется. В ходу советские деньги. Пенсия, которую приносят домой, порядка десяти тысяч рублей, Да и зарплата не меньше, квитанции приходят по почте - платят в сберкассе, никаких счетчиков на тепло и воду нет. И вообще, жизнь здесь проще и легче в бытовом плане. Посидели, расспросил где, кто, что, как?
Сын Юрка живет в деревне, вышел на пенсию, не пьет, на радость родителям, содержит дом в их отсутствие, но скотину не держит, только собаку.
Вот такие у них дела. Уклад жизни прежний. Преступности нет. Позже, я узнал, что преступники попадают на свои странички, где жизнь их продолжается в тех условиях, которые они создавали для окружающих при жизни. Дело обстоит так - если я всю жизнь только и делал то, что приносило вред и боль окружающим, то в этот же сценарий я и попаду и будет меня окружать боль, грязь, мучения - мой персональный ад. А если я жил в добре и любви, то и здесь меня любовь и доброта и будут окружать – это мой персональный рай. А рядом со мной будут люди, которых я любил - они окончательно придут ко мне со временем, но пока они только тени.
Программы телевидения те - же, правда, многого нет, но основные прежние, и почти нет рекламы.
И еще – практически нет болезней. Теща без кардиостимулятора, тесть без цистостомы. Да что там! Никто не умирает. Просто - есть остановка «Конечная». Оттуда люди уже не возвращаются, туда уезжают те, кто совсем устал от жизни. И это не эвтаназия! Просто когда человек понимает, что – это уже тупик и дальнейшее существование, даже здесь, лишено смысла, он уезжает на «Конечную», а там его, то ли стирают, то ли страницу вырывают? Не знаю, когда попаду на эту станцию, узнаю, но уже видимо не напишу! А пока надо исследовать свою страницу и для этого вперед на «Исходную». Станция эта вроде места сбора тех, кто ушел из жизни и определяется, куда идти дальше. Примерно, как сборный пункт в армии, куда все, рано, или поздно приходят со своих страниц. Кстати все эти наши полтергейсты, призраки и прочее – это, просто, попытки некоторых неуспокоенных, или преступников прорваться на чужую страницу, но туда можно попасть лишь в сопровождении ее (страницы) хозяина.
Попрощался. Заверил, что прокачусь по делам и приеду. Кстати в подъезде пахло сырой штукатуркой, хотя следов ремонта нет.
На улицу - здесь практически всегда лето. Трамвай тот же и вагоновожатый, тот же неприятный - один он тут что ли? Виды за окном знакомы Уралмаш, и где там та Тюмень? Потом съезжу еще – впереди вечность, не в самом плохом ее проявлении
Вот и остановка - и кого я вижу? Да это же Серега, погибший в 89-ом, в автомобильной катастрофе, когда возвращался с зимней рыбалки. Здесь он просто не поехал на рыбалку, из-за мороза. «Привет дружище!» « О здорово! Ну, что люля-кебаб - я выпью рюмочку? Погнали, а то водка стынет!» Спрашиваю: «Как ты здесь?» «Все расскажу позже!» А сам так знакомо, пританцовывает в нетерпении. Сели поехали. Тюмень, остановка Одесская идем к дому, где он жил с родителями. По дороге рассказал, что на рыбалку не ездит, но на охоту с Мишкой выезжают и с таким огоньком про охоту говорил, аж глаза горели, что я понял - эта страсть у него навечно.
Родители пока в отъезде, но отец на охоту не ездит, не может уже. Выпили по паре стопок, поговорили за жизнь, все время контролирую себя, чтобы не болтнуть лишнего, типа, когда на кладбище у папы бываю, всегда к тебе захожу и сигарету кладу, но последний год перестал, потому, как сам бросил! Договорились, что заеду еще с пузырьком. Вперед на трамвай. Плохо, что ждать не надо. Хорошо бы постоять мысли в порядок привести.
Сел в трамвай, получается в принципе неплохо - как жил там, так и продолжаю жить до конца своего же терпения, а значит, есть – все - таки начало всех начал, есть Бог, тот кто это все создал, тот, кто страницы выдирает, кто за потребностями следит и их удовлетворяет. И много позже я заметил, что тех, кто при жизни в Бога искренне верил, то и здесь продолжают верить, а неверующих я что-то не встречал и дело тут не в том, что на церкви креститься, а просто верить и жить по совести.
И еще правильно, что все- таки, что мы сами себе куем будущее, основанное только на моральных ценностях. Как ты относишься к жизни и окружающим, так и будешь жить, пока не надоест, но и исправить уже ничего не сможешь. Все-таки шанс!
Ладно, посмотрим, кто еще встретится! А пока домой!
Приехал домой, зашел. Никого не встретил. Попытаюсь разобраться Многое пока непонятно. Расспрашивать бессмысленно. Они тут сами ничего не знают. Можно понять одно. Я сейчас в мире теней, тех, кто мне дорог и мною любим, но это только тени, которые живут по моему сценарию здесь, а каждый, кто по - настоящему умер, отправляется к себе, на свою страницу. Ну что же.
А может, я сплю? Но судя по тому, как я треснулся о косяк, вряд ли Я думал, что в жизни уже не будет никаких ярких событий, а тут на тебе – такое приключение, и пускай я там помер - главное здесь живу и, наверное, много яркого впереди!
Интересно, что же дальше делать? Сидеть в норе не по мне - значит на станцию, пока конечно, не на остановку «Конечная!». Ну что же поеду.
Трамвай, дорога, остановка! Люди!
Найду Серегу и рвану к нему. Там за рюмочкой разберемся, что к чему и как дальше жить. Понял я, кстати, еще одно. Когда мы поминаем умерших, то у них запас продуктов пополняется, причем, за счет самых любимых продуктов усопшего, и само собой спиртное. Так, что старинный обычай справлять тризну, оказывается, имеет прикладное значение.
Разговорился с Серегой за рюмочкой, и он рассказал, что побывал на страничке у одного нашего общего знакомого – не очень хорошего человека, по земным меркам. Так у того страница – это огромная зона, где передвигаются только под конвоем, а внутри зоны царят свои законы. Вот из таких мест они голубчики и хотят сбежать, прорваться на другие страницы, и эти попытки и отражаются у нас, в виде всяких барабашек, привидений и полтергейстов.
Посидели, почесали языки, поговорили о будущем. Серега, естественно в травматологию дорогу тропить будет, ну а я уже в терапии подвизаться буду пока! А там уж как сложится! Впереди - бесконечность! Подумалось, а не рвануть ли на работу - как там складывается? По идее – там я погиб, хотя кто знает?
Вот и остановка. Как много знакомых лиц! Замечаю, что люди, с которыми мне было комфортно при жизни очень четкие, а те, кто был не очень-то интересен, какие-то размытые и колеблющиеся, как в мареве. Ощущение такое, что подойдешь, а они и растают. Вот бы при жизни так! Достойный человек, как негатив перед тобой, а если подванивает, или еще как то - расплывается.
Но, что-то захотелось вернуться. Интересно, я этого сам хочу, или коллеги реаниматологи стараются? Ну что же, сопротивляться не буду. Тем более что теперь я точно знаю, что жизнь со смертью не заканчивается! Теперь я точно знаю, что есть Бог, который и создал это многообразие миров и главное, действительно всем воздается по делам его. И точно, как ты проживешь свою жизнь, так и заслужишь, или персональный ад, или персональный рай! Своими глазами я увидел, что, то, как, ты прожил свою жизнь, так и будет жить после смерти. Ничего не заканчивается, просто есть промежуточные этапы. На одном из них я и побывал.
Молодцы реаниматологи - пора оживать, что – то ждет меня там?
Понял, что многое надо поменять в своей жизни. Исправить по возможности то, что возможно. Простить всех. Испросить прощения у тех, кого обидел. Да и к церкви надо изменить отношение. Как мне потом рассказали, в состоянии клинической смерти, я был две минуты, а как много повидал и узнал! Сейчас надо осуществить сделанные выводы и дождаться своего часа. А там жить и жить до бесконечности, или пока не надоест!