Военные историки до сих пор спорят о том, кому принадлежит приоритет в деле создания регулярной армии. Точного ответа на этот счет не существует.
На мой взгляд, о профессиональной армии (в современном значении этого слова) можно говорить, лишь начиная с XVII века.
Во время Тридцатилетней войны вышколенная, прекрасно обученная и имевшая огромный опыт шведская армия короля Густава Адольфа «Северного льва» поразила всю Европу своей организацией и военными успехами. Если армии Европы были в основном наемными, то шведская армия еще с середины XVI столетия формировалась на основе принципа обязательной воинской повинности и выборочного призыва. Каждая сельская община была обязана выставить определенное число мужчин. Из них специальная комиссия выбирала солдат согласно рекрутским спискам. Это обеспечивало однородный национальный состав армии, которая была более морально устойчива и дисциплинирована, в отличие от наемников.
Считается, что в России регулярная армия, основанная на обязательной воинской службе дворян и сборе «даточных людей», т.н. «рекрут», появилась лишь при Петре I, который по примеру Швеции ввел подобную систему и у себя в стране. При рекрутской системе из населения набиралось только необходимое число людей, а остальная часть была освобождена ото всякой службы.
Если сделать еще одну попытку исторического экскурса и углубиться на несколько столетий назад, то можно обнаружить некоторые зачатки регулярной армии и в Средневековье.
Здесь стоит сказать пару слов о человеке, чье энциклопедическое издание я часто использую в своих работах.
Речь идет о крупнейшей военно-научной величине 2-й половины XIX века, отце русской стратегии как науки, генерале от инфантерии Генрихе Антоновиче Леере (1829 – 1904), с 1889 года занимавшего должность начальника Николаевской Академии Генерального штаба.
В 1880-х годах Военное министерство сочло своевременным переработать сильно устаревшего в тактической и технической частях «Военно-энциклопедический лексикон» генерал-лейтенанта барона Людвига фон Зедделера (1791 – 1852). Данная работа была поручена большому коллективу сотрудников, во главе которого стоял Леер. Так на свет появилась «Энциклопедия военных и морских наук».
Громадная заслуга Леера в том, что он организовал и редактировал обширное военное издание «Обзор войн России от Петра Великого до наших дней» в трех томах, послужившее руководством для изучения отечественной военной истории в русских военных училищах.
Авторитет генерала Леера как военного специалиста был настолько высок, что, как отмечала «Советская историческая энциклопедия», учебник Леера по стратегии имелся даже в личной библиотеке В.И. Ленина!
«… По мировоззрению Леер был идеалистом, но под влиянием требований военной практики разрабатывал военную теорию на основе обобщения военно-исторического опыта. Его военно-исторические работы носили прикладной характер…» .
Леера современники не оценили, они считали его «кабинетным теоретиком», ибо последнее звание, полученное им в войсках, было подпоручик, а последний боевой опыт, который имел Генрих Антонович, ограничивался 1851 годом – и то это были дела с горцами на Кавказе.
Керсновский писал:
«…Преемником М. И. Драгомирова на посту начальника академии был генерал Генрих Антонович Леер - крупнейшая военно-научная величина русской армии. Это был могучий ум, мыслитель, «смотревший на дело в целом», по-румянцевски. Леер явился защитником стратегии, столь недооцененной его предшественником. Его можно считать у нас в России отцом стратегии как науки. В этой области им разработано учение о главной операционной линии, строго осуждено понятие стратегического резерва («в стратегии резерв - явление преступное»).
К сожалению. Леер был совершенно не понят и не оценен в должной мере своими современниками. Он не покорил ни одной неприятельской крепости, и его поэтому считали «кабинетным теоретиком»…» .
Так, вот. Лееровская «Энциклопедия военных и морских наук» рассматривала в качестве первого постоянного европейского войска так называемые ордонансовые роты (Compagnies d’ordonnance). По мнению составителей энциклопедии, первая попытка создать подобное войско была предпринята в 1373 году французским королем Карлом V (1364 – 1380), однако на практике эта мысль была реализована его внуком, Карлом VII (1422 – 1461) .
Справедливости ради, стоит отметить, что инициатива преобразовать плохо организованное войско французских рыцарей в регулярную армию исходила от коннетабля Франции Артура де Ришмона, впоследствии графа де Монфор-л’Амори, пэра и герцога Бретани. Именно ему принадлежит честь взятия Парижа в 1436 году, несмотря на то, что король выделил коннетаблю всего 1000 франков на эту операцию, а часть градсеньоров покинула его до начала кампании.
С подачи де Ришмона, 26 мая 1445 года, король издал ордонанс (отсюда и название рот) о сформировании на территории Лангедойля (Северной Франции) 15 конных рот, каждая из 600 всадников. В результате образовался отряд в 9000 человек. В следующем году к ним были добавлены еще 5 рот на территории Лангедока (Южной Франции).
В мирное время они размещались небольшими частями по всему государству, содержались на особо установленную подать с населения (la taille), получали довольствие (натурой – от провинций и жалование от крестьян) и правильно обучались военному ремеслу.
Таким образом, возникло первое постоянное регулярное войско во Франции.
Вопрос об эффективности всеобщего призыва (появления массовых многомиллионных армий) также весьма спорен. В начале XX века, столкнувшись с проблемой передвижения огромных армий и позиционной войной на Западном фронте с конца 1914 года, военные аналитики предупреждали о неэффективности наступательных операций и ограниченным результатам кампаний в целом. Переход к позиционной войне был вызван неспособностью (при существующем балансе сил и уровне развития оружия и военной техники) обеих сторон осуществлять прорывы обороны соперника (или развивать тактические прорывы в оперативные).
Энциклопедический словарь Брокгауза-Ефрона 1895 года давал следующую характеристику всеобщей воинской повинности:
«… Сравнительно с системой вербовки, преимущества системы воинской повинности в интересах войска очевидны. Она дает армию однородную, молодую, высокую в нравственном отношении; она обеспечивает образование резерва. В армиях, комплектуемых по воинской повинности, число побегов не превышает 0,4%, Англия же теряет ежегодно от побегов более 2%, а США – более 10%.
Все эти преимущества, однако, односторонние. Для населения система воинской повинности тяжела, потому что отвлекает от производственного труда самый цвет населения, в эпоху наибольшего развития его интеллектуальных и физических сил. В свое время уравнительный принцип личной общеобязательности в комплектовании армии был, бесспорно, крупным шагом вперед на пути прогрессивного исторического развития. Но жизнь шагнула еще дальше, и необходимость перейти от системы воинской повинности к какой-либо иной, по крайней мере, на Западе, уже чувствуется…» .
Что в итоге «чувствовалось» на рубеже прошлых столетий, так и осталось неясным. Придя ко всеобщей воинской повинности в 1874 году и мобилизовав 15 миллионов человек в Первую мировую войну, спустя 100 лет российское общество в начале XXI столетия все чаще обсуждает вопрос об отказе от этой формы повинности. Но, поскольку никаких иных форм за этот период не открыто, мы, таким образом, вновь возвращаемся к уже давно имеющей место быть и проверенному способу – вербовке (т.е. контрактной, профессиональной армии).
Как и когда появилась всеобщая воинская повинность в ее современном виде?
*****
Полный разгром Пруссии в Войне четвертой коалиции (1806 – 1807 годы) привел к унизительному, прежде всего для немцев, Тильзитскому миру, заключенному в небольшом городке в Восточной Пруссии в июне 1807 года. Большая часть страны была оккупирована французскими войсками, а период оккупации был поставлен в зависимость от уплаты контрибуции, размер которой не был определен.
Эти события в Пруссии восприняли как национальную трагедию. Еще бы! Великий король Фридрих II умер всего за три года до начала французской революции, оставив Пруссию со всеми чертами старого порядка до крепостного права включительно. Его племянник Фридрих-Вильгельм II (1786 – 1797), значительно увеличил территорию Пруссию по второму и третьему польским разделам. В начале XIX века за Пруссией все еще оставалась слава военного государства. Йенская битва 1806 года разрушила и эту славу, а дальнейший ход войны с Наполеоном показал, что и вся система внутреннего управления в Пруссии была расшатана.
Тем не менее, и в России этот мир, который разграничил сферы влияния в Европе, был воспринят далеко не однозначно. Новый союз с Парижем мог принести ощутимые выгоды, но боль поражения воспринималась как позорное ярмо. Общество разделилось…
Тильзит!.. (при звуке сем обидном
Теперь не побледнеет росс) -
Тильзит надменного героя
Последней славою венчал,
Но скучный мир, но хлад покоя
Счастливца душу волновал .
Союзник прусского короля Фридриха-Вильгельма III (1797 – 1840) в минувшей войне, «настоящий византиец» (фр. C’est un v;ritable grec du Bas-Empire), как говорил про него Наполеон Бонапарт, русский Император Александр I, даже в трудных обстоятельствах оказался не таким сговорчивым, как предполагал Император французов. Лишь относительно судьбы Пруссии, Александр показал себя готовым идти на уступки. Так, более половины прусских владений у страны были отобраны. Провинции на левом берегу Эльбы были отданы Наполеоном его брату Жерому. Была восстановлена Польша - однако не из всех бывших провинций, только части прусской под названием Варшавского герцогства.
Россия получила как компенсацию Белостокский департамент, из которого была образована Белостокская область. Гданьск (Данциг) стал свободным городом. Все ранее водворенные Наполеоном монархи были признаны Россией и Пруссией. В знак уважения к русскому императору (фр. en consid;ration de l’empereur de Russie) Наполеон оставил прусскому королю старую Пруссию, Бранденбург, Померанию и Силезию.
Поражение Пруссии, закрепленное Тильзитским миром, наглядно продемонстрировало ее кризисное состояние, но вместе с тем стало, как говорил В.И. Ленин, и «поворотом к величайшему национальному подъему» . Позорные условия Тильзитского мира, установленные Наполеоном для Пруссии, ограничивали количество постоянной прусской армии до 42 тысяч человек , а также создавали запрет на формирование милиции. Наполеон оставил за Фридрихом-Вильгельмом III лишь половину его владений, да и то из милости. Вынужденный мир оказался для воинственных и гордых пруссаков национальным унижением. Вся нация кипела негодованием и жаждой мщения.
Назначенный в июле 1807 года председателем «Комиссии по преобразованию армии» бывший начальник штаба Главнокомандующего герцога Браушвейгского, генерал-майор Герхард фон Шарнхорст, был убежденным сторонником радикальных преобразований. Сын крестьянина, получивший лишь самое элементарное образование, Шарнхорст до 1801 года служил вначале у князя Шаумбург-Липпе, а затем и в ганноверской армии, в артиллерии, где командовал конной батареей. Перейдя на прусскую службу в начале XVIII века, он был назначен инструктором Королевской Берлинской академии, где создал военный кружок, знакомя офицеров с принципами новейшей тактики. Этим Шарнхорст обратил на себя внимание короля, который пожаловал ему дворянство, произвел в полковники и поручил ему воспитание королевского принца. При Ауэурштаде Шарнхорст был ранен, затем попал в плен, но вскоре был отпущен и принимал участие в сражении у Прейсиш-Эйлау. После Тильзита Шарнхорст был произведен в генерал-майоры, стал директором Военного департамента и возглавил дело реорганизации армии.
Необходимо было обмануть французов, обойти запрет, но, в то же время, сохранить лицо и не дать врагу что-либо заподозрить. В результате гениальный Шарнхорст придумал свою знаменитую Kr;mpersystem («систему ускоренного военного обучения») с целью подготовить наибольшее количество солдат при ограниченной численности постоянной армии. В основу своих реформ он положил теорию, что «сила армии лежит, главным образом, в народе» и что «только просвещая народ, пробуждая национальный дух и патриотизм, можно скоро получить многочисленную и надежную армию» . Уже совсем скоро, поняв с кем имеет дело и какие последствия могут принести подобные реформы, Наполеон потребовал отставки Шарнхорста, но последний тайно остался во главе Военного министерства, организовал ландвер и основал Военную академию.
План Шарнхорста был прост – несмотря на запретительный указ Наполеона создать средство, которое бы обеспечило каждому человеку доступ к оружию. Но в гениальной простоте была и своя «изюминка». В армии рекрутов стали увольнять после короткого, 6-месячного обучения, а вместо них призывать новых людей. К 1813 году Пруссия оказалась в состоянии выставить действующую армию в 250 тысяч солдат при населении всего в 4,5 миллиона, что составляет поразительные 6,25%!
Впоследствии тот же самый принцип краткосрочной службы в полку и длительного пребывания в запасе на положении военнообязанных нашел более полное применение и, кроме того, он был приведен в соответствие с потребностями абсолютной монархии. Людей оставляли на службе в полку от двух до трех лет, чтобы не только хорошо обучить их военному делу, но также и вымуштровать их, приучив в совершенстве к беспрекословному повиновению.
Как видно, необходимым условием для существования Kr;mpersystem был короткий срок службы, как-то имело место в ландвере (напомню, что в России с 1793 года по 1834 годы службы составлял 25 лет). В результате армия мирного времени сделалась лишь кадром, школой, через которую проводилась масса молодых людей; каждый служил только 6 месяцев. В итоге пруссаки создали некий «конвейер» для быстрого воспроизводства личного состава: этих Kr;mper уже не требовалось обучать командам и маршировать, они были полностью готовы к сражениям!
Сама идея Kr;mper уже была знакома еще со времен Фридриха II и первоначально относилось к таким военнослужащим, у которых были только задачи, не связанные с прямой военной службе или которые еще не были проведены в полковых списках. Они не получали ни зарплаты, ни оружия, а только получали питание.
При Шарнхорсте идея Kr;mper была передана тем призывникам, которые прошли ускоренную короткую подготовку с войсками постоянной армии и затем были освобождены в свои дома, чтобы освободить место для других. Процесс позже был назван Kr;mpersystem.
В Германии Шарнхорста до сих пор почитают не только как хорошего генерала и талантливого писателя, но и как выдающегося государственного деятеля, положившего начало возрождению и могуществу Германии.
Прусская система так приглянулась русским, что мы начали бездумно перенимать абсолютно все эти нововведения. А.А. Керсновский в своей «Истории русской армии» отмечал:
«… Прусский же ландверман два месяца в году был солдатом, но солдатом настоящим, не отвлекаемым от военных занятий никакими хозяйственными нуждами, а остальные 10 месяцев был крестьянином, но опять-таки настоящим крестьянином, не обязанным маршировать под барабан за плугом, а живущим в своем отцовском доме и занимающимся хозяйством, как то сам найдет целесообразным.
У нас же военный поселенец не был ни тем, ни другим - поселяемый солдат переставал быть солдатом, но не становился крестьянином, а «осолдаченный» землепашец, переставая быть крестьянином, настоящим солдатом все же не становился. Эти люди были как бы приговорены к пожизненным арестантским ротам: с 7 лет - в кантонистах, с 18 - в строю, с 45 - «в инвалидах».
Они не смели отступить ни на йоту от предопределенного им на всю жизнь казенного шаблона во всех мелочах их быта, их частного обихода. Перенимая пруссачину, мы «перепруссачили». Немецкая идея, пересаженная шпицрутенами в новгородские суглинки и малороссийский чернозем, дала безобразные всходы …» .
Немного об авторе этих строк, Антоне Антоновиче Керсновском (1907 - 1944), одном из самых значительных русских военных историков XX столетия.
Сын дворянина Бессарабской губернии, следователя Одесской судебной палаты, Керсновский эмигрировал из России в юном возрасте в 1920 году, с остатками Крымской армии Врангеля. Затем жил в Сербии, Румынии, Австрии и Франции. Его первая статья «Об американской артиллерии» появилась 20 марта 1927 года в белградском еженедельнике «Русскій Военный В;стникъ». С гимназических лет Керсновский увлекался военным делом. Не будучи офицером и вообще не получив академического образования, он в 20 с небольшим лет (!) самостоятельно создал свою «Историю русской армии» , которая выходила в Белграде в 1933-1938 годах.
Керсновскому удалось практически невозможное - в одиночку, опираясь только на открытые, ранее опубликованные источники, создать масштабный труд, охватывающий историю русской армии от времен Петра I до 1918 года. Им были проанализированы все кампании этого времени, описаны основные тенденции развития вооруженных сил на разных исторических этапах, даны краткие, но яркие портреты выдающихся военачальников.
Книга Керсновского занимает значительное положение в ряду фундаментальных работ по русской военной истории. Особую ценность его трудам придает неординарность и кругозор, полная поддержка российской геополитики. И русские и иностранные читатели были уверены в том, что Керсновский - офицер в чине не ниже полковника, а скорее - генерал, умудренный годами и имеющий колоссальный боевой опыт. Еще более поразительным было то, что Керсновский вел в Париже тяжелую эмигрантскую жизнь, служил во французской издательской фирме, развозя ночью по городу выходящие газеты и журналы. Работа крайне изнурительная для человека со слабыми легкими. В годы Второй Мировой войны Керсновский был призван в ряды французской армии, был ранен и в 1944 году умер от туберкулеза.
Далеко не во всем можно было согласиться с Керсновским, но нельзя у него отнять масштабность и профессионализм его труда.
Дальнейшие реформы реорганизации прусской армии были сделаны уже во 2-й половине XIX века выдающимся военачальником принцем Фридрихом-Карлом (1828 – 1885), имевшим звания прусского и русского генерал-фельдмаршала.
Как я отмечал в своей предыдущей работе, «Распределение новобранцев в войска при Императоре Александре II» войны 60-70-х годов XIX века привели европейские военные умы к абсолютно неправильному выводу. Вера в абсолютное тотальное превосходство чисел, живой силы над техникой не просто укрепила шапкозакидательские настроения, но и породила излишнюю самоуверенность, которая в итоге «вышла боком». Разразившаяся в начале XX столетия Первая Мировая война не была богата искусными маневрами и решительными сражениями. Огромные массы вооруженных сил сделали армию мало подвижными и мало способными к решительным маневрам, каковыми отличались войны прошлого .
Да, верно, история показывала, что численность армии почти всегда играла решающую роль (главным образом не в отдельных сражениях, а в кампаниях). «Провидение всегда на стороне больших батальонов», - таким образом Наполеон любил объяснять, как выигрываются и проигрываются сражения. В результате каждая страна мечтала обзавестись именно такими «большими батальонами». Причем с наименьшими затратами и с большой скоростью.
Молниеносность, с которой Пруссия разделалась с Францией в 1870 году, повергла всю остальную Европу в шок и трепет. Как выразился Керсновский, это были «победы вооруженного и организованного германского народа над полупрофессиональной армией ветеранов Второй империи и необученным ополчением юной Третьей республики» .
В статье «Как вести борьбу с пруссаками», опубликованной в лондонской газете «The Pall Mall Gazette» издателя Джорджа Мюррея Смита (17 сентября 1870 года) Карл Маркс писал:
«…И если война будет продолжаться до того самого конца, за который ратуют теперь немецкие филистеры, то есть до расчленения Франции, то мы можем быть уверены, что французы примут этот принцип.
До сих пор они были воинственной, но не военной нацией. Они ненавидели службу в такой армии, как французская, основанной на кадровой системе с продолжительным сроком службы и небольшим количеством обученных резервов. Они очень охотно будут служить в армии с коротким сроком действительной службы и долгосрочным пребыванием в запасе, они сделают даже больше, если это даст им возможность смыть позор и восстановить целостность Франции.
И тогда «большие батальоны» будут на стороне Франции, а результат их действия будет таким же, как и в нынешней войне, если только Германия не примет той же системы. Но различие будет в следующем: подобно тому как прусская система ландвера являлась прогрессивной по сравнению с французской кадровой системой, так как она сократила срок службы и увеличила количество людей, способных защищать свою страну, также и эта новая система действительной всеобщей воинской повинности будет шагом вперед по сравнению с прусской системой.
Во время войны вооруженные силы увеличатся до еще более огромных размеров, но армии мирного времени станут меньше; каждому гражданину страны придется лично, а не через заместителя, участвовать в вооруженной борьбе за разрешение конфликтов между правителями; оборона станет сильнее, а нападение сделается более трудным делом, и само увеличение армий в конечном счете приведет к сокращению расходов и превратится в гарантию мира…» .
Замечу, что это наивное предсказание было сделано за 44 года до начала Первой мировой войны! Маркс искренне надеялся, что огромные массы будут служить надежной гарантией спокойствия, а вышло-то все как раз наоборот…